Внезапно все четверо яутжа защелкали жвалами. Плечи их мелко затряслись. Поуп понял: они смеются – смеются над реакцией Солдат Буффало!
Поуп повернулся к своим:
– Что ж, теперь мы знаем: они носят маски, чтоб спрятать свои уродливые рыла. И в эту минуту они смеются – смеются над вами, над вашим испугом. Каждому из вас довелось повидать и команчей, и апачей. Каждый из вас не раз смотрел в лицо тем, кто хочет вашей смерти. Сейчас – то же самое. Разницы никакой. Эти яутжа – те же индейцы, только другого племени. Вот и все. Все просто и ясно. Все вы видели: их можно ранить, так же, как меня и вас. А если можно ранить, то можно и убить. Понятно?
Небраска Джон и Конрой кивнули, но Моутса явно одолевали сомнения.
Поуп схватил его за плечи и встряхнул.
– Моутс, ты меня слышишь?
Моутс медленно кивнул, но тут же, будто очнувшись, закивал быстрее.
– Да, я слышу вас, са-ар.
Поуп на миг замешкался. Ему очень не хотелось говорить об этом, но он заставил себя продолжать:
– Слушай. Ты так и не смог отомстить Клану за то, что сделали с твоей семьей.
Моутс поднял взгляд. Страх в его глазах исчез, уступив место ярости.
– Взгляни на этих яутжа.
Моутс повернулся к врагам.
– Сейчас они – это Клан. Они снова убьют всю твою семью. Весь Клан тебе не одолеть, но уничтожить этих воинов – в твоих силах. Понятно? Понятно, капрал?
Моутс стряхнул с плеч руки Поупа. В его голосе зазвучала угроза.
– Так точно, са-ар. Понятно.
– Тогда за дело.
Поуп и остальные развернулись и сделали несколько шагов вперед.
– Мы готовы, – объявил лейтенант.
Огромный яутжа поманил вперед одного из своих бойцов – из тех, что были ростом с человека. Его кожа была испещрена зелеными и бурыми пятнами, лицо искажено гримасой ярости, точно морда демона. Но Солдаты Буффало знали: будь перед ними хоть сами демоны, их можно ранить и можно убить, и это значило, что у людей есть шанс.
Поуп шагнул навстречу противнику, но Моутс оттолкнул его и твердым шагом двинулся на середину.
Как и на остальных, на Моутсе оставалась лишь белая нижняя рубаха и заправленные в сапоги штаны с подтяжками. В правой руке он держал томагавк, а в левой – нож для разделки туш. Лица его Поуп не видел, но голова капрала была поднята высоко.
Его противник расправил плечи и развел в стороны жвала. Он был вооружен длинными зазубренными железными когтями – по паре на каждую руку.
Поуп ждал сигнала к началу боя, но никаких сигналов не последовало. Яутжа просто рванулся вперед. Моутс остановился, отставив за спину левую ногу.
Когти яутжа свистнули, рассекая воздух, но Моутс нырнул под удар, взмахнул томагавком и отсек противнику солидную часть бедра.
Враг покатился по земле.
Моутс завершил кувырок и ловко встал на ноги. Поуп воспрянул духом: призрачные надежды остаться в живых на глазах превращались в нечто осязаемое.
Яутжа поднялся и развернулся к Моутсу. На сей раз он не бросился в атаку, а мягко, крадучись, двинулся вперед, но Моутс оставался на месте. Яутжа нанес удар. Моутс отшатнулся, увернувшись от его когтей, и ударил яутжа ножом.
Яутжа вскинул вверх ногу и выбил оружие из его руки.
Моутс замешкался, провожая нож взглядом, и когти яутжа полоснули его поперек горла.
К небу взвился фонтан крови. Моутс рухнул на колени. Вражеский воин опустил руку на его голову, вонзив когти в кость, а свободной рукой вновь полоснул Моутса поперек шеи, отделив голову от тела.
Повернувшись к своим товарищам, победитель вскинул кровавый трофей высоко вверх и испустил нечеловеческий торжествующий визг.
Смерть Моутса едва не обратила надежды Поупа в прах, но лейтенант был уверен: шансы есть. Моутс просто совершил ужасную, роковую ошибку.
Небраска Джон вышел на середину, подхватил обезглавленное тело Моутса и понес его к своим. Кровь товарища залила его нижнюю рубаху, но он, казалось, и не заметил этого. Бережно опустив мертвое тело на землю, он выпрямился и повернулся к врагам.
– Позвольте мне, – сказал Конрой. – Дайте-ка, я попробую.
Поуп поднял руку, останавливая Небраску Джона.
– Давай, Конрой. Прикончи этого сукина сына.
Вместо того чтобы направиться к центру, Конрой подошел к мотоциклу, пнул стартер и медленно покатил на середину. В правой руке он держал пику.
Навстречу ему вышел еще один яутжа ростом со среднего человека, тоже вооруженный железными когтями.
Конрой поддал газу и направил мотоцикл на противника. Тот легко отступил в сторону. Конрой остановил машину и снова прибавил газу, не двигаясь с места. Заднее колесо мотоцикла бешено завертелось, вгрызшись в траву и выбросив в воздух – прямо в лицо яутжа – целый град мелких комьев земли. Конрой сорвался с места, отъехав футов на двадцать, развернул машину на сто восемьдесят градусов и снова прибавил газу.
Никогда в жизни Поуп не видел ничего подобного. Конрой использовал свой мотоцикл как боевого коня!
Пока яутжа отплевывался и протирал запорошенные землей глаза, пика Конроя вонзилась в его грудь, пробив тело врага насквозь. Не выпуская древка пики, Конрой уперся ногами в землю, и мотоцикл устремился вперед без него. Лишившись управления, машина завиляла, промчалась с дюжину ярдов, врезалась в огромный камень, упала набок и заглохла. Конрой пригвоздил яутжа к земле, сорвал с пояса нож и принялся яростно колоть вражеского воина.
Небраска Джон победно вскинул вверх сжатый кулак.
Но Поуп затаил дух…
Тут это и произошло.
Яутжа, возможно, из последних сил поднял руку и вонзил когти в щеку Конроя.
Конрой вскрикнул от неожиданности и злости и рухнул на врага, сдавившего его в предсмертных объятиях.
На том бой и кончился. Оба были мертвы.
– Будь оно все проклято, – сказал Небраска Джон.
Сходив за оружием и телом Конроя, он уложил мертвого товарища рядом с Моутсом.
– Моя очередь, – буркнул он, поднимая пику Конроя с испачканным ярко-зеленой кровью яутжа острием.
– Нет, позволь мне, – возразил Поуп, приготовившись выступить вперед.
– Нет, са-ар. Не хочу больше видеть, как гибнут наши. Пойду я.
С этими словами Небраска Джон быстро зашагал к центру залитого кровью поля боя.
Великан-яутжа вскинул руки кверху и яростно защелкал жвалами. В руках он держал такое же копье, какое Поуп видел ночью – с широким, длинным, причудливо изогнутым наконечником. Воин шагнул вперед.
Небраска Джон перешел на легкую рысцу, затем бросился к противнику бегом. Оказавшись в пяти ярдах от яутжа, он откинулся назад и метнул в противника пику. Воин взмахнул копьем и отбил его оружие на лету – но это заставило его на секунду открыться. Он поспешил опустить копье, но поздно – Небраска Джон был уже рядом. Обхватив яутжа за шею, он заступил ему за спину, выхватил разделочный нож и рассек горло врага до самых позвонков. Другой рукой Небраска Джон вцепился в одно из жвал противника. Противник раскрыл пасть, растопырил жвала и обмяк. Из перерезанного горла тугой струей хлынула люминесцентная едко-зеленая кровь.
Отпустив тело врага и позволив ему упасть, Небраска Джон вернулся к Поупу, замершему на месте с разинутым ртом. Миг – и губы лейтенанта растянулись в широкой улыбке.
– Ты справился! Ты победил!
– Ага. Но ребятам-то не удалось. А теперь еще и вам умирать.
Поуп стер с лица улыбку.
– Я умирать не собираюсь. У Господа еще кое-что осталось для меня в запасе – не зря же меня зовут Провиденс Поуп.
С этими словами лейтенант схватил томагавк и направился к центру, оглядываясь по сторонам на ходу. Все вокруг смотрели на него во все глаза, будто на какое-то редкое насекомое. Он покачал головой.
– Этот хренов Сандерсон со своими картами… Послушайся он меня, мы уже были бы на границе. Ребята тайком разжились бы текилой, а сам я смог бы наконец выспаться по-человечески…
Он взглянул на своего противника. Тот, как и первые два, был вооружен двумя парами железных когтей, и это означало ближний бой. На это-то лейтенант и рассчитывал – и от души надеялся, что его план сработает.
Он вскинул вверх томагавк, оценил его баланс, принял низкую стойку и медленно двинулся вперед… но вдруг оцепенел от удивления. Яутжа поднял руку, и один из железных когтей, сорвавшись с его запястья, полетел в сторону лейтенанта. Поуп попытался уклониться, но лезвие угодило в левое плечо, в каких-то дюймах от сердца. Не бросься он в сторону – уже лежал бы замертво рядом с Моутсом и Конроем. Скорчившись от невыносимой боли, лейтенант упал на колено.
– Вставайте, са-ар!
Голос Небраски Джона помог опомниться, и Поуп встал.
Противник уверенно шагнул к нему.
Поуп взмахнул томагавком, одним слитным движением выписав в воздухе две восьмерки – справа налево и снизу вверх.
Яутжа уклонился от удара и кинулся на лейтенанта, ударив в ответ единственным когтем, оставшимся на правом запястье.
Поуп отразил удар томагавком и тут же понял, как жестоко ошибся.
Коготь яутжа зацепил томагавк и вырвал его из пальцев Поупа. Обезоруженный, лейтенант на мгновение замер с вытянутой рукой.
Перед глазами возник необычайно яркий образ – образ той девушки из долины Гудзона, чьи волосы пахли апельсином и сиренью. Вот так же вытянув руку, она махала ему с перрона три года назад, а он махал ей в ответ из вагонного окна, уезжая драться с индейцами. Ее звали Шарлоттой, и он любил ее сильнее всего на свете.
Миг – и лейтенант вновь вернулся в реальный мир.
– Шарлотта, – прошептал он.
Коготь противника вновь метнулся вперед.
Поуп нырнул под удар, оказавшись за спиной яутжа, сорвал с его пояса диковинный стреляющий сетью пистолет, поднял ствол на уровень головы и нажал на спуск. Сеть, развернувшись в воздухе, отбросила воина назад, опутала, впилась в кожу. Тот рухнул на спину, рванул сеть правой рукой, а левую вскинул вверх и выстрелил в Поупа обоими когтями. Поуп бросился на землю, пропустив лезвия над собой, и упал на колени рядом с врагом. Едва не лишившись чувств от боли, он вырвал засевший в плече железный коготь, повернул клинок острием вперед, в