Я сказал:
– Это и есть та редкость? Главный приз? Жемчужина твоей коллекции? Для меня? Я едва осмеливаюсь надеяться. Нет, правда, я потрясен. – И тут же демонстративно зевнул, дав понять, что на самом деле ничего такого не думаю.
Девушка в дверях выглядела обиженной, а Мелания произнесла ядовитым тоном:
– Что-то не слишком похоже, что ты потрясен.
Я искоса посмотрел на нее и рассудительно заметил:
– Думаю… когда тебе было столько же лет, сколько ей сейчас, то ты, caia Мелания, наверняка была намного красивее.
Хозяйка заведения слегка смутилась, но резко бросила мне:
– Я не торгую собой. А девушка-sere торгует. Неужели ты хочешь сказать, что можешь устоять перед ней?
– Да. Видишь ли, я всегда старался следовать одному из афоризмов поэта Марциала. – Я процитировал: – «Живи так, чтобы, оглядываясь назад, ты снова с удовольствием проживал свою жизнь». Поэтому один раз мне уже довелось получить наслаждение от девушки-sere. Теперь у меня есть мои воспоминания, моя вторая жизнь так сказать. Полагаю, что тебе лучше приберечь эту девушку для кого-нибудь не такого пресыщенного, не столь искушенного…
Мелания процедила сквозь зубы:
– Ее берегли для одного-единственного мужчины.
– И ты выбрала именно меня? Но почему?
Она выглядела слегка сбитой с толку.
– Я имею в виду… девственность – это настоящее сокровище… Вот ты отказываешься от такой возможности, а какой-нибудь другой мужчина оценит…
Я кивнул:
– Да уж, он и впрямь будет единственным. Ты права. Eheu, чего в нашем мире в изобилии, так это опасностей.
Мелания посмотрела на девушку-sere, которая сперва обиженно надула губки, а затем бросила на меня долгий взгляд. Она, очевидно, решила, что я говорю все это лишь потому, что нервничаю и всячески пытаюсь скрыть свое волнение. Поэтому красотка, сделав над собой усилие, постаралась сдержать свое нетерпение и, чтобы помочь мне расслабиться, сказала:
– Возможно, я слишком тороплю тебя, сайон Торн. – Девушка сделала знак, и дверь за ней закрылась. – Давай просто посидим и поболтаем немного. Вот, раздели со мной один из этих персиков.
Красавица взяла миниатюрный золотой нож, затем вежливо дождалась, когда я выберу персик и протяну его ей. Она осторожно разрезала покрытый росой персик на две части, извлекла косточку и протянула мне половинку плода. Я благоразумно не дотронулся до персика, пока девушка не откусила от своей половинки, что она и сделала с видимым искренним удовольствием. Sere улыбнулась мне с полным ртом и искренне сказала:
– Восхитительно! Это один из тех персиков, которые скорее пьешь, чем ешь.
При этих словах я взял свою половинку. Однако не отправил ее в рот, а поднес к хрустальному сосуду с рыбками и так сильно сдавил персик, что сок с мякотью брызнул прямо в воду. Почти в тот же самый момент несколько рыбок в сосуде заметались в возбуждении, а одна перевернулась кверху брюхом и всплыла на поверхность. Я перевел взгляд с сосуда на Меланию: лицо ее побелело, а глаза широко раскрылись. Вся дрожа, она попыталась встать, но я покачал головой и резко ударил кулаком по столу, подавая сигнал. Все пять дверей позади хозяйки моментально открылись, на каждом пороге стояло по воину из числа тех, что я привел с собой, с мечами наготове. Они ждали от меня дальнейших приказаний, но я сел и стал ждать тоже, пока коварная женщина наконец не заговорила.
– Я была уверена, что тщательно все продумала, – произнесла она, и голос ее при этом слегка дрожал. – Мне казалось, что я все предусмотрела. Не может быть, чтобы ты знал, кто я такая. Я очень старалась не появляться на людях в Риме. А ты, выходит, догадался обо всем еще до того, как переступил порог моего дома. Но каким образом?
– Я прекрасно знаю, чего можно ожидать, вот не всегда только знаю от кого, – сказал я. – Когда-то я сам подстроил такую же ловушку для одного мужчины. Правда, у меня не было такой экзотической и привлекательной приманки – и, признаться, я был не таким терпеливым, как ты, – но в целом замысел был похожим. А еще у меня есть кое-какой опыт по части ядов. Эта девушка venefica. Верно?
Мелания уныло кивнула.
– И если бы я отверг ее, в ход пошло бы вот это, да? – Я взял маленький фруктовый нож. – Одна из сторон лезвия была покрыта ядом, но только одна сторона, так?
Она снова кивнула.
– Как я должен был умереть? В конвульсиях, чтобы ты смогла вволю надо мной посмеяться? Или яд парализовал бы жертву и я лежал бы недвижимый и безъязыкий, так, чтобы ты могла мне рассказать, почему я умираю? Или…
– Нет-нет, – перебила меня Мелания. – Твоя смерть была бы милосердной: мгновенной и безболезненной. Вот как у них. – Она показала на сосуд, в котором теперь уже все рыбки плавали кверху брюхом.
– А если бы я обнял venefica?
– То же самое. Это самый надежный и безболезненный из известных мне ядов. Его получают из колючек морского ежа. Я не собиралась заставлять тебя мучиться. Я лишь собиралась отомстить, да, отомстить за тех, кого ты убил. Но я вовсе не хотела причинять тебе страдания… правда не хотела.
Я вздохнул:
– Вот уже много лет, как мне не доводилось кого-нибудь убивать. Почему ты так долго ждала?
– Я не просто ждала. Я была очень занята, посвятив осуществлению своей мести все эти годы. Оказалось довольно легко узнать, кто на самом деле совершил то убийство, но меня не интересовали исполнители. Я хотела выяснить, кто отдал приказ. На это ушло много времени. Затем, когда я узнала, что это был ты, предстояло еще разработать детальный план. Да и добраться до тебя было непросто.
Я издал короткий смешок:
– Представь, я столкнулся с той же самой проблемой, когда расставлял похожую ловушку своему врагу.
– Ты годами разъезжал туда и обратно, и я вынуждена была следовать за тобой. Наконец, когда ты, казалось, осел здесь, в Риме, я решила, что именно этот город и станет тем местом, где я осуществлю свою месть. Словом… много прошло времени. Мне нужна была такая приманка, которая наверняка привлечет тебя, от которой ты уж совершенно точно не сможешь отказаться. – Она грустно улыбнулась. – Но все провалилось, я недооценила твой огромный опыт. Кстати, а какую женщину ты использовал в качестве приманки в своей ловушке?
– Только себя. У меня больше никого не было.
Мелания бросила на меня недоуменный взгляд, но затем продолжила:
– Итак, четырнадцать лет назад я ухитрилась купить девочку из очень экзотического племени. Мне пришлось долго ее искать, посылать гонцов во все концы земли – можешь себе представить, как долго это продолжалось, сколько было разных сложностей и разочарований. А затем я растила девочку на этом яде, приучала к нему, пропитывала ее им. Иглы ежа содержат яд в очень малых количествах, поэтому мне пришлось создать чуть ли не целую рыболовецкую флотилию, пока я этим занималась. – Она вздохнула. – Однако, как оказалось, все впустую.
Я заметил:
– Мне кажется, в твоей мести нет логики. Ты сама сказала, что тебя не интересуют исполнители. Но ты должна знать, что я отдавал приказ, только когда находился на службе у Теодориха. Почему же ты не стала охотиться на короля?
– Я бы так и сделала, если бы могла пробиться сквозь всех его многочисленных стражников, – призналась она задумчиво. – Это стало бы возможным, если бы я добилась успеха с тобой. Это еще может произойти.
Я повернулся к optio своих меченосцев:
– Ты слышал? Эта особа угрожала королю.
– Я все слышал, сайон Торн. – Он сделал шаг вперед. – Нам убить ее?
Я сделал ему знак попридержать оружие, и вдруг женщина сказала:
– Торн, я бы предпочла смерть темнице.
Что-то в ее интонации показалось мне очень знакомым, и я спросил:
– Скажи, тебя и правда зовут Мелания?
– Нет, меня зовут иначе. Я взяла имя женщины, которую твои воины убили по ошибке вместо меня. Она была сестрой моего мужа.
Я кивнул, догадавшись, кто передо мной. И задал еще один вопрос:
– А что касается того имени, под которым я знал тебя… Скажи, ты когда-нибудь возвращалась к той ледяной реке, чтобы посмотреть, не спустились ли наши имена ниже того места, где я их когда-то вырезал?
– Нет. Я долго ждала, надеясь, что ты когда-нибудь вернешься. А затем я вышла замуж за Алипия, переехала с ним на юг и никогда с тех пор не бывала в Хальштате. Мы с мужем неплохо жили в Триденте. Его предприятие там процветало.
– Я слышал. Ливия, а помнишь, ты как-то сказала, что намереваешься идти в этой жизни своим путем?
– Я так и сделала. Я много трудилась. Я была не просто женой Алипия, этакой прилипалой на киле процветающей галеры супруга. Я работала не меньше и не хуже его. Именно поэтому, кстати, меня и не было дома, когда пришли твои воины, я была в саду на далекой горе, пыталась продать очередной урожай маслин. А вернувшись, обнаружила, что Алипий и Мелания мертвы. Соседи рассказали мне, что моего отца также схватили, возможно собираясь и его предать смерти. Но страшнее всего было, когда мне показали моего дорогого брата в мешке с солью. Сморщенного, высохшего и серого, словно свиной окорок. Это был почти самый ужасный день в моей жизни, если не считать того, когда… – Она запнулась.
Я сказал:
– Алипий пожертвовал своей сестрой в тот день, чтобы спасти тебя. У вас с ним были дети?
Со свойственной ей еще с детства горячностью Ливия спросила:
– А если они тоже умерли? – Я ничего не сказал, поэтому она продолжила: – Нет, детей у нас не было. Иначе не исключено, что я дрогнула бы в своем решении отомстить. А так… у меня никого не осталось. И когда я услышала, что мой отец и другой брат тоже мертвы, это лишь укрепило мое решение. Я знаю, Торн, ты всегда считал их ничтожествами. Может, так оно и есть, но они были единственными родными мне людьми. И теперь я хочу к ним присоединиться. Не могли бы мы поскорее покончить с этим?
– Ты сказала, что тот день, когда ты вернулась в Тридент, был самым худшим в твоей жизни, если не считать… Что же было еще ужаснее, Ливия?