– Что заставляет вас так думать?
– Потому что не существует неоспоримых доказательств наличия жизни на других планетах. А если бы такие доказательства существовали, есть все основания полагать, что все религиозные группы в этой стране озвереют.
– Почему?
Вудхёрст улыбнулся и представил, с каким наслаждением он воткнул бы свой нож прямо в глазницу этому кретину.
– Давайте возьмем для примера Библию, – предложил Вудхёрст. – Вы встречали в этой славной книге какие-либо упоминания о пришельцах?
– По правде говоря, я иудей.
– Вопрос снимается. Встречали ли вы какие-нибудь упоминания о пришельцах со звезд в Торе?
На ничем не примечательном лице политика появилось хмурое выражение. Наконец, мужчина покачал головой:
– Что-то не припомню.
– Так что же будет, если мы сообщим миру, что пришельцы существуют, что они уже посещали нашу планету и охотились на людей. Как вы думаете, какая реакция последует от наиболее истовых представителей вашей веры?
Мюллер нахмурился и надолго задумался.
– Гнев. – Еще подумал, затем добавил: – Страх.
– Именно. Не мне рассказывать всем, что здесь происходит. Я просто делаю свою работу. Мне не платят за подобные решения, и я уверен, что конгрессвумен в этом со мной согласится. – Вудхёрст пожал плечами. – Моя работа заключается в получении финансирования, чтобы если и когда эти твари вернутся, мы смогли поймать одного из них и понять, чему мы можем у них научиться. В том числе тому, как помешать этим существам охотиться на граждан Соединенных Штатов.
Эти слова заставили Мюллера задуматься. Пока политик размышлял, Вудхёрст отрезал кусочек филе от своего основного блюда и тщательно прожевал.
– То есть никакой общественной огласки?
Вудхёрст кивнул.
– Тогда я не знаю, чем конгрессвумен может вам помочь.
– Она входит в комитет, надзирающий за моим департаментом. Она уже связана с этой ситуацией.
– Ну да, но можете ли вы назвать хотя бы одну причину, почему она должна поддержать именно вас, а не необходимость экономии бюджета?
– Национальная безопасность.
– У нас есть целый совет для этого, разве нет?
Нож в глазнице с каждой секундой представлялся все более оптимальным вариантом.
Трэгер улыбнулся. Встречи продолжились, но кое-что изменилось. Теперь появился реальный шанс, что Жнецы напали на след чего-то существенного.
– Послушайте, я не могу говорить ничего конкретного об этой ситуации помимо того факта, что существует реальная возможность… ммм… получить мгновенный результат.
Уэйн Раферти взболтал стакан с виски и взглянул на Трэгера, симулируя скуку. Трэгер знал, что Раферти не скучно, ни капельки не скучно, но политик старался симулировать скуку изо всех сил, потому что знал, что может извлечь из этой ситуации пользу для себя.
– Что вы можете мне рассказать? – спросил Раферти.
– Я могу сказать, что у меня есть заинтересованные стороны, которые готовы предоставить все финансирование, необходимое для поддержания проекта на плаву, в обмен на долю от будущих прибылей.
– Интригующе, – ответил сенатор, – особенно если учесть, что когда я в последний раз слышал об этом проекте, доступ ко всей информации был строго засекречен.
Пока сенатор говорил, его густые седые брови двигались так, словно собирались отвлечь на себя внимание.
Трэгер кивнул:
– Он по-прежнему засекречен. У меня не было возможности рассказать кому-либо что-либо конкретное, но несложно представить, какие возможности открываются здесь для технологического прогресса и патентов, к которым все это может привести. Ради подобных перспектив немало компаний готовы рискнуть, даже в ситуациях, когда им не дозволено знать все детали. Понимаете, о чем я говорю?
– Понимаю, – согласился Раферти, – вы можете назвать мне заинтересованные компании?
– Забавно, что вы спрашиваете, сенатор. Я обнаружил удивительно большое количество заинтересованных компаний. И так уж вышло, что вы являетесь акционером всех этих компаний, – улыбнулся Трэгер.
– И откуда же вы знаете, акционером каких компаний я являюсь, Уильям? – в голосе мужчины появились абсолютно оправданные стальные нотки.
– Вы же знаете, на кого я работаю. Почему вы считаете, что я просто не мог спросить одного из коллег? – Трэгер улыбнулся, пытаясь смягчить смысл сказанного. Кому понравится узнать, что их личные данные являются куда более доступными, чем они ожидали, и это определенно касается даже одного конкретного сенатора. – На самом деле, это не имеет никакого значения. Я мог узнать об этом, просто посмотрев на находящуюся в общественном доступе информацию о вас. Ну или же я мог попросить вернуть мне пару должков. В любом случае, у вас есть доля в компаниях из моего списка.
– И вы считаете, что это знание способно повлиять на мое решение?
– Это решать вам. Но, честно говоря, да, я так считаю, – не колеблясь, ответил Трэгер. – Смотрите, все сводится к этому: никто не хочет подписывать счета для столь рискованного проекта, но нам необходимо это финансирование. И если маленький комитет не согласится покрыть наши расходы, нам придется начать искать деньги в другом месте.
Брови сенатора встретились над переносицей. Выражение его лица свидетельствовало о прямо противоположном, и это было совершенно не то, чего добивался Трэгер.
– И как же я вписываюсь в ваши планы?
Трэгер попытался улыбнуться так безобидно, как только мог.
– Я не могу добиться этого без поддержки. Я не могу договориться о частном финансировании подобного проекта без одобрения нескольких членов комитета. Точнее, наверное, могу, я могу попытаться достаточно хорошо замести следы, но если кто-нибудь меня попросит, я удвою усилия по сокрытию информации.
Раферти сделал небольшой глоток виски и молча обдумал услышанное.
Трэгер вздохнул. Сенатор набивал себе цену.
– Легко понять, почему столь много компаний могло бы заинтересоваться подобными разработками, – произнес он. – Откровенно говоря, они почти не рискуют, а возможную прибыль можно растянуть на десятилетия. Беспроигрышная ситуация. Я получаю свое финансирование, а вы – солидную прибавку к пенсии, когда дела пойдут так, как мы оба с вами знаем, они пойдут.
– Вы верите, что дела повернутся именно так, как вам нужно?
Трэгер наклонился вперед и встретился взглядом с сенатором.
– Я верю, что прямо сейчас отряд усердных солдат прилагает все свои силы, чтобы сделать эту идею явью. Прямо сейчас. В эту. Самую. Минуту. – Агент постучал по столу. – Если мы правильно разыграем наши карты, все будут довольны – очень довольны – еще до конца недели.
Раферти ничего не ответил, но он размышлял. На большее Трэгер и надеяться не мог.
– Это вам ничего не стоит, сенатор, – настойчиво произнес он. – Частный сектор – некоторые его представители – готовы принять на себя определенные риски. Мы можем оставить государственные пожертвования на текущем уровне. Да что там, мы можем даже пойти на некоторое сокращение бюджета.
Сенатор кивнул и отставил стакан в сторону.
– А лучше всего то, – заключил Трэгер, – что ничего кардинально не изменится, и никто ничего не пронюхает.
Озвучив свое коммерческое предложение, агент взял свой собственный стакан с виски и немного поболтал его в руке, согревая напиток, после чего сделал очень маленький глоток.
Победа приходит маленькими порциями, совсем как виски. И, так же как и напитком, победами нужно наслаждаться.
Ливень усилился; он атаковал землю крупными каплями, которые в отместку расплескивались обратно. Из-за сплошной завесы дождя разглядеть что-либо дальше пары метров было практически невозможно.
Шквальный ветер делал проливной дождь косым. Машины покачивались в местах стоянок, а если они двигались, то опасно скользили по мокрому покрытию. У большинства водителей хватило ума остановиться на обочине или сбросить скорость до минимума. Разумеется, были и исключения, и некоторые умники умудрились свалиться в канаву или столкнуться с другими машинами.
Жнецы сделали все, что можно было сделать в подобной ситуации, а именно: нашли мотель, дружно сели на задницы и принялись ждать. Орологас нашел новую информацию об уничтожении клуба «Четырех Всадников». Еще он наткнулся как минимум на два инцидента, которые могли привести их к существу, охотящемуся на людей. Вопрос «почему» по-прежнему оставался актуален.
Три тела освежевали в Бока-Ратоне, но это происшествие, пусть и весьма ужасающее, не соответствовало почерку инопланетного охотника. Жертвами были мужчина, его жена и ребенок. Страшное преступление, но наличие среди убитых женщины и подростка практически стопроцентно исключало пришельца из списка подозреваемых.
Гораздо более многообещающими выглядели два трупа, найденные в Окефеноки, неподалеку от городка, где Жнецы просиживали штаны в этот самый момент. И хотя оба тела уже основательно разложились, а один труп к тому же побывал в пасти аллигатора, их смерти вовсе не выглядели несчастным случаем. К тому же существовала весьма высокая вероятность того, что убийца, кем бы он ни был, унес с собой трофеи.
– Думаешь, это существо выходит на охоту в такую погоду?
– Сложно сказать, – ответил Орологас, – насколько нам известно, пришелец любит такую погоду, для него это может быть инопланетной версией выходных в Кабо[1]. У нас недостаточно информации. В Лос-Анджелесе стопудово так не лило.
Жнецы сидели в одном из трех номеров, которые они сняли в мотеле. Комнаты было легко обезопасить, а портье принимал наличные. Единственным, кого он видел, был Томлин, который специально перед этим переоделся в гражданское. Бойцы заплатили за неделю вперед и повесили на двери таблички «Не беспокоить».
Если повезет, они не задержатся здесь дольше, чем на одну ночь. Но учитывая, что Жнецы намеревались выследить и захватить инопланетного охотника, рискуя жизнью и здоровьем, номер в мотеле казался лучшим вариантом, чем палатка посреди болота.