– Давайте двигаться в том направлении.
Жнецы все вместе зашагали вперед, держа строй; каждый с максимальной тщательностью прикрывал назначенный ему сектор. Пришелец должен быть где-то здесь. Если он уже ушел, они просто зря теряют время. Это их шанс поймать этого ублюдка.
Хилл похлопал Томлина по плечу и указал на большую ветхую хибару с безвкусно раскрашенной вывеской, на которой красовались слова «Зеркальный лабиринт».
«Боже правый, – подумал Томлин, – последнее, что нам надо, это выслеживать невидимую цель в комнате, заставленной десятками кривых зеркал». Он тряхнул головой и жестом приказал остальным продолжать.
Молния расколола небеса и на мгновение ослепила их. Глубокий рокот грома заглушил шипение дождя и завывание ветра. Шторм усиливался, и лучше бы им постараться не поджариться.
– Ну, серьезно, где может спрятаться подобная тварь? – повторил Хилл, встряхнув головой и внимательно осматривая все препятствия и мало-мальски заметные объекты местности. Поверхность была влажной и скользкой, предлагая плохую опору для ног и скрывая глубокие лужи.
– Да где захочет, – ответил Томлин. – У него же есть маскировочная технология, забыл?
Еще несколько метров, и бойцы достигли комнаты управления ярмаркой, какой бы она ни была. Приближались они молча, двигались осторожно. Вокруг было слишком много затененных построек и драпированных палаток – мест, где могла скрываться их добыча. Мест, где все могло пойти не так.
На двери был установлен замок, но он не был защищен. Пулвер открыл дверь без труда. Минуту спустя вся ярмарка погрузилась во тьму.
– Ну вот, – произнес он, – может, это немного уравняет шансы.
Хайд покачал головой, снова оглядываясь по сторонам, на этот раз используя прибор ночного видения и пытаясь заметить их цель. Внезапно он резко щелкнул пальцами и указал в небо. Томлин взглянул в ту сторону, но увидел лишь темный силуэт колеса обозрения.
– Что?
– Оно там, наверху…
Затем боец резко метнулся в сторону, когда что-то устремилось к ним сверху. Металлический диск воткнулся в грязь. Он все еще подрагивал, а Хайд уже вскочил на ноги и менял позицию.
– Проклятье! – произнес Хилл. – Он прямо над нами!
Как по заказу воздух озарился искусственным светом. Сгусток голубой энергии распорол воздух и практически стер Жнецов с лица земли. Хилл бросился вперед и влево. Точка, в которой он только что стоял, испарилась в яркой голубой вспышке.
Пулвер взглянул на аттракцион, размахнулся и швырнул что-то маленькое, цилиндрической формы.
– Не смотрите туда!
Томлин знал, что последует дальше.
– Головы! – закричал он.
Граната была маленькой. Впрочем, ей и не требовалось быть больше. Мгновением спустя еще одна вспышка искусственного света расколола ночь, а следом послышался и удар грома. Светошумовая граната оправдала свое название – звуковая волна сотрясла воздух и отозвалась вибрациями в костях.
И хотя фигуры пришельца так и не было видно, они все увидели всплеск, с которым тело существа шлепнулось на землю. Грязевая волна получилась впечатляющей. Возможно, подходить ближе стало опасно, но всплеск сработал людям на пользу, в точности указав место приземления их цели.
Пулвер швырнул очередную светошумовую гранату.
– Головы!
Этот взрыв раздался ближе – достаточно близко, чтобы даже с закрытыми глазами Томлин увидел голубой остаточный образ. Шум на этот раз тоже был громче, чтобы причинять боль даже с прикрытыми руками ушами. У них не было времени вставить в уши затычки.
Посмотрев вперед, Эрик смог разглядеть лишь пятно в грязи, напоминающее по форме человека. Похоже, тактика Пулвера сработала. Тварь пока что не шевелилась.
Не дожидаясь повторного приглашения, Томлин прицелился и дважды выстрелил. Одна пуля угодила в землю и послала вверх грязевой фонтанчик. Вторая ударила во что-то, чего там не было, и в воздух взметнулась уже струйка зеленой святящейся жидкости.
Мгновением спустя гуманоидный отпечаток заполнился водой. Существо скрылось. Еще одна молния озарила небеса, на этот раз настоящая, и она помешала Томлину посмотреть, где еще в грязи появляются отпечатки.
Пулвер приготовился бросать очередную светошумовую гранату, когда держащая ее кисть отвалилась у запястья. Даже в очках ночного видения Томлин едва смог разглядеть диск, отрубивший Кайлу руку. Это был точно такой же диск, как тот, что разделал Орологаса пополам.
Граната упала на землю.
Слишком близко!
Свет оказался таким ярким, что ослепил его даже сквозь опущенные веки. А взрывная волна лишила Жнеца чувств.
Мир превратился в размытое пятно. Его зрение отказывалось обретать четкость. Он не слышал ничего кроме оглушительного звенящего звука.
Пулвер попытался встать, но ноги не слушались. Он был бы счастлив уползти отсюда на локтях и коленях, но этого тоже не произошло. Он был бы рад просто вспомнить свое имя или понять, почему он лежит под дождем.
А затем память вернулась к нему.
Инопланетянин. Охотник. Убийство.
Взрыв.
Вместе с сознанием вернулась боль, которую прежде ему удалось игнорировать. Его рука пропала. Он замахнулся, чтобы швырнуть очередную гранату, так же как и раньше, но в этот раз, когда Пулвер собрался посмотреть, угодил ли он в цель, он увидел лишь струю черной жидкости, бьющую из его запястья. Прежде чем он успел понять, что вообще происходит, мир окрасился в ослепительный белый цвет, и его опрокинуло на землю.
– Аааах. Уф. – Это было все, что он смог из себя выдавить. Боль задавила его под тонной обнаженных, кричащих нервных окончаний. Он по-прежнему ни хрена не видел, а мозг тонул в сенсорной перегрузке.
Тепло растеклось по его запястью и груди. Кайл взглянул на свою кровоточащую культю и потянулся к ней здоровой рукой, постепенно осознавая тот факт, что если сейчас же не остановит кровь, то он не жилец.
Как это вообще произошло?
Все шло так хорошо. Пулвер был уверен, что они загнали чертову тварь в угол. Проклятье, она уже упала в грязь прямо у них перед глазами. Этого должно было быть достаточно.
Мир начал снова обретать фокус, и боец посмотрел в небо. Дождь неожиданно перестал капать ему на лицо. Очки у него на глазах были залиты водой, и Кайл смахнул ее в сторону здоровой рукой. Ему необходимо было видеть. Ему нужно было видеть, куда делась эта чертова тварь, и не планирует ли она убить его.
Все вокруг него должно было проясниться, но оставалось искаженным. Дождь продолжал идти, то только не вокруг него. Капли исчезали прежде, чем достигали его лица.
Искажение подернулось, покрылось волнами, и что-то, напоминающее руку, закрыло его лицо. Пулвер не мог различить ее, но почувствовал, как рука закрывает его рот, нос и глаза, после чего начинает толкать. Его голова плюхнулась в грязь, шлем сдвинулся в сторону.
Внезапно Пулвер перестал дышать. Он ощущал холодный запах рептилии, но не мог вдохнуть и глотка нормального воздуха. Давление усилилось, и он потянулся своей уцелевшей рукой в попытке сдвинуть пустоту. Пустота не поддалась.
Он попытался вздохнуть, но ему не удалось и это. Воздух не попадал ему в легкие. Попытался кричать, но как только открыл рот, давление сместилось, и он почувствовал мускусный привкус и грязь. Что-то – когти – врезалось ему в кожу и смахнуло шлем с головы.
Пулвер снова потянулся своим оставшимся кулаком и попытался ударить воздух, но воздух не пошевелился. А голова Кайла погружалась в грязь все глубже и глубже. Он пытался бороться, лягался и отчаянно пытался сбежать от все возрастающего давления, которое заталкивало его голову все глубже и глубже в грязную жижу.
Когти глубже вонзились ему в кожу, отрывая скальп.
Пулвер попытался закричать один последний раз, но ни одному звуку не удалось прорваться мимо плоти, которая сокрушала его рот, вбивая зубы обратно в череп. Он потянулся за еще одной гранатой и слишком поздно вспомнил, что его руки больше не было на законном месте.
На охоте Джермейн Хайд чувствовал себя счастливее всего. Не то, чтобы ему нравились убийства. Ему нравился вызов. Он хотел быть лучшим в своем деле – в этом он был похож на Хилла. Он хотел превзойти всех в профессии, где было уже достаточно много очень хороших исполнителей.
Если бы Хайд был музыкантом, он бы все равно хотел стать лучшим. Как Эдди Ван Хален на гитаре, как Йо Йо Ма на виолончели. Но он занимался секретными операциями, и, если уж быть честным, убийствами. Остальные Жнецы были солдатами, но он никогда не считал себя солдатом. Он был убийцей. Он лгал в докладах и утверждал обратное, но, по правде говоря, все сводилось к этому.
Они говорили кого, он убивал.
Но для этого задания все изменилось. Тварь, которую он должен был убить, была больше, страшнее и смертоноснее самого Хайда. Он никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным.
Она также хромала, и это помогало.
Хайд не заметил, когда тварь атаковала Пулвера. Если бы он увидел, то приложил бы все усилия, чтобы спасти парня. Пулвер был своим, братом по оружию. Они сражались вместе, и сражались хорошо. Да что там говорить, были случаи, когда Хайду не удалось бы спустить курок, если бы Пулвер не был там и не сотворил большой бум, чтобы отвлечь его врагов.
А теперь Пулвер был мертв. Томлин изо всех сил пытался прийти в себя после слишком близкого разрыва светошумовой, а Хилл… ну, Хилла он не видел. Может, парень пытается найти собственный угол обстрела, чтобы убить эту чертову тварь. И он может ее убить, если ему удастся опередить Хайда.
Пулвер был мертв. Что-то стояло над его телом и, возможно, танцевало маленький победный танец, но это не имело значения. Имело значение то, что теперь Хайд видел ублюдка достаточно отчетливо, чтобы знать, где он.
Первое правило Хайда было достаточно простым: если он может что-то увидеть, он может это убить.
Жнец даже не пытался быть незаметным. Вместо этого он вытащил свой HK45C