— Медь.
Люси начала широкими движениями разбрызгивать люминол по земле, и трава засветилась зловещим синевато-зеленым огнем, вспыхивая и угасая, как переливающаяся водная гладь. Она впервые видела такое.
— Единственное разумное объяснение — светятся фунгициды на основе меди, — заметила Люси. — Их применяют для профилактики цитрусовой гнили. Правда, они не всегда помогают. Посмотри, сколько зараженных деревьев помечено красным.
— Кто-то прошел по ее участку и занес фунгицид в дом, — сказала Леке. — Возможно, цитрусовый инспектор.
— Вот это мы и должны выяснить.
Глава 48
Марино терпеть не мог модные рестораны южного побережья и никогда не ставил свой «харлей» рядом со всякой мелочью вроде японских мотороллеров, которые в это время уже тесно жмутся вдоль разогретых тротуаров. Он медленно ехал по Оушен-драйв, втайне радуясь, что его мощно ревущий красавец раздражает слух посетителей ресторанчиков, неспешно потягивающих мартини и сухое вино за маленькими, освещенными свечами столиками.
Он остановился в нескольких дюймах от заднего бампера красного «ламборджини», включил сцепление и поддал газу — ровно настолько, чтобы дать о себе знать всем окружающим. «Ламборджини» немного подал вперед. Марино, отчаянно газуя, тут же последовал за ним. «Ламборджини» подвинулся еще, и то же самое сделал Марино. Его «харлей» издавал львиный рык. Из открытого окна машины высунулась голая рука с длинными ярко-красными ноготками и сделала предупреждающий жест.
Улыбнувшись, он опять поддал газу и, лавируя между машинами, остановился рядом с «ламборджини» и уставился на смуглую девушку, сидевшую за рулем. На вид ей было лет двадцать, вся ее одежда состояла из джинсового жилета и шортов. Сидевшая рядом женщина была довольно невзрачна, но компенсировала это обстоятельство почти полным отсутствием одежды. На ней была лишь узкая черная полоска, прикрывавшая грудь, и шорты, которые вообще ничего не прикрывали.
— Как же ты печатаешь и занимаешься хозяйством с такими ногтями? — спросил Марино девушку, перекрывая голосом рев двигателей.
Он растопырил свои толстые пальцы, чтобы как можно доходчивее выразить свое отношение к ее акриловым ногтям.
Девушка подняла глаза на светофор, и на ее хорошеньком надменном личике появилось нетерпеливое выражение — когда же наконец зажжется зеленый и она сможет умчаться от этого дикобраза в черном?
— Отвали от моей машины, козел, — процедила она с сильным испанским акцентом.
— Что за выражения в устах дамы? — укоризненно покачал головой Марино. — Вы меня неприятно удивили.
— Иди ты на…
— А может, выпьем, крошки? А потом пойдем на танцы.
— Оставь нас в покое, кретин.
— Я сейчас вызову полицию, — пригрозила та, что была прикрыта черными ленточками.
Наконец загорелся зеленый свет. Марино опустил шлем, тот самый, с трассирующими пулями, и сорвался с места, оставив дам далеко позади. Свернув на Четырнадцатую улицу, он остановился рядом со счетчиком перед тату-салоном «Лу», заглушил двигатель и соскочил с седла. Включив блокировку, он перешел на другую сторону улицы, где находился самый старый на южном побережье бар — единственное местное заведение, которое он посещал достаточно часто. «Двойку треф», или просто «Двойку», как его называли постоянные посетители, не следовало путать с «двойкой» «харлей-дэвидсона». «Двойная тусовка» — так Марино называл вечера, когда он на своей «двойке» приезжал в бар «Двойка», темное логово с черно-белым плиточным полом, бильярдным столом и голой неоновой красоткой на вывеске.
Увидев Марино, Рози тут же начала наливать ему «Будвайзер». Здесь знали, что он пьет.
— Ты будешь не один? — спросила она, ставя высокий пенящийся стакан на старую дубовую стойку.
— Ты ее не знаешь. И со мной сегодня ты тоже не знакома.
— Ох-ох-ох, — вздохнула Рози, наливая в стакан водку для старика, сидевшего на соседнем стуле. — Никого я тут не знаю, и в первую голову вас двоих. Хорошенькое дело. А может, оно и к лучшему.
— Не разбивай мне сердце, — сказал Марино, подвигая к ней свой стакан. — Брось-ка сюда пару кусочков лайма.
— Какие у нас замашки, — улыбнулась Рози, опуская в стакан несколько кружочков. — Так тебя устроит?
— Очень хорошо.
— Я не спрашиваю, хорошо или плохо. Главное, чтобы тебе нравилось.
Как водится, местные завсегдатаи не обращали на них ни малейшего внимания. Застыв в оцепенении в глубине бара, остекленевшими глазами они смотрели на экран большого телевизора, где показывали бейсбольный матч. Марино не знал их имен, да это было и ни к чему. Там сидели толстяк с козлиной бородкой, толстая тетка, которая вечно на что-то жаловалась, и ее тощий приятель, очень похожий на хорька — с его длинными желтыми зубами. «Интересно, как они трахаются?» — подумал Марино. Он представил себе худосочного ковбоя, подскакивающего на огромном брыкающемся быке. Все они курили. Во время «двойных тусовок» Марино обычно позволял себе несколько сигарет, временно забывая о рекомендациях доктора Селф. Ей не обязательно знать, что здесь происходит.
Взяв стакан с пивом, Марино отошел к бильярдному столу и вытащил из кучки прислоненных к стене в углу кий. Сложив шары, он с сигаретой в зубах обошел вокруг стола, натирая мелом кий. Краем глаза он заметил, как «хорек» направился в туалет, прихватив с собой свой стакан, чтобы его кто-нибудь не стянул. От недремлющего ока Марино не ускользала ни одна мелочь.
Вот в бар, пошатываясь, вошел костлявый бродяга с всклокоченной бороденкой и тощим хвостиком волос на затылке. На нем был темная бесформенная одежда, которой его, вероятно, снабдила какая-нибудь благотворительная организация, грязная бейсболка с надписью «Майамские дельфины» и нелепые розовые очки. Опустившись на стул возле двери, он засунул в задний карман штанов что-то похожее на половую тряпку. На стоянке у бара какой-то парень тряс сломанный счетчик, который только что проглотил его деньги.
Поглядывая по сторонам сквозь пелену сигаретного дыма. Марино загнал в лузу два шара.
— Отлично. Как всегда, в точку, — похвалила Марино Рози, наливая ему еще стакан. — Где тебя носило все это время?
Выглядела она довольно привлекательно, несмотря на свой несколько измотанный вид, но ни один из посетителей не отваживался приставать к этой малышке, даже напившись в лоск. Марино был однажды свидетелем, как она перешибла бутылкой руку верзиле, попытавшемуся ущипнуть ее за зад.
— Все, посылаю всех подальше и хожу только сюда, — заверил ее Марино, ударяя кием по шару.
Шар покатился по зеленому сукну и застыл в центре поля.
— Черт, — пробормотал Марино.
Прислонив кий к столу, он перешел к музыкальному автомату. Рози откупорила две бутылки пива «Миллер лайт» и поставила их перед толстухой и «хорьком».
Рози постоянно находилась в движении, как включенный стеклоочиститель автомобиля. Вытерев руки о джинсы, она стала смотреть, как Марино выбирает любимые мелодии семидесятых.
— Ну, чего уставился? — обратился он к бродяге, сидевшему у двери.
— Может, сыграем?
— Я занят! — отрезал Марино, не оборачиваясь.
— Сначала закажи что-нибудь, — вмешалась Рози. — Нечего здесь болтаться просто так. Сколько раз тебе говорить?
— Я думал, может, он захочет сыграть со мной, — пробурчал бродяга.
Вытащив из штанов свою тряпку, он стал нервно теребить ее в руках.
— Убирайся. Ты помнишь, что я сказала тебе прошлый раз, когда ты приперся сюда в сортир? — грозно осведомилась Рози, уперев руки в бока. — Если хочешь здесь сидеть, плати денежки.
Продолжая мять тряпку, бродяга поднялся со стула. Вид у него был пришибленный, но в глазах светился огонек.
— Я думал, может, вы захотите со мной сыграть, — повернулся он к Марино.
— Пошел вон! — раскричалась Рози.
— Я провожу его. — Марино подошел к бродяге. — Двигай отсюда, приятель, пока не поздно. Ты ведь знаешь, какая она.
Бродяга не стал сопротивляться. К удивлению Марино, запах от него был вполне терпимый. Они вышли на улицу, где молодой придурок продолжал трясти счетчик.
— Это тебе не яблоня, приятель, — беззлобно прокомментировал Марино его энтузиазм.
— Иди ты на…
Сделав несколько широких шагов. Марино свирепо навис над парнем. Тот в испуге вытаращил глаза.
— Что ты сказал? — рявкнул Марино, схватив его за ухо. — Может, я неправильно понял?
— Я опустил в него три четвертака.
— Какая жалость. Давай-ка влезай в свою говенную машину и уноси свою задницу, пока я не арестовал тебя за порчу городского имущества, — пробасил Марино, хотя он уже давно никого не был вправе арестовывать.
Бродяга, то и дело оглядываясь, поплелся по улице. Он словно ждал, что Марино пойдет за ним. Когда «мустанг» незадачливого водителя рванул с места, он что-то произнес.
— Это ты мне? — спросил Марино.
— Он все время так делает, — тихо сказал бродяга. — Я его знаю. Он сроду не положил ни цента в счетчик, только трясет их, пока они не сломаются.
— Чего ты хочешь?
— Джонни приходил сюда накануне того дня, когда это случилось.
— О ком ты?
— Вы знаете о ком. Он не убивал себя. Я знаю, кто это сделал.
Марино почувствовал нечто похожее на то, что он испытал, когда вошел в дом миссис Симистер. Взглянув в конец улицы, он увидел Люси. Она медленно шла по тротуару. Одета она была не так, как всегда.
— В тот вечер мы с ним играли в бильярд. На руках у него были шины, но, похоже, они ему не мешали. Играл он отлично.
Марино незаметно наблюдал за Люси. Выглядела она как любая из местных лесбиянок, что ходили здесь косяками. Похожая на мальчишку, но хорошенькая и сексуальная, она была одета в дорогие потертые джинсы, пестревшие дырами. Под курткой из мягкой черной кожи виднелась белая майка, облегающая грудь. Марино всегда нравилась ее грудь, хотя по идее он не должен был обращать на нее внимания.
— Я видел его только один раз. Он был с девушкой, — продолжал бродяга, беспокойно озираясь. — Сдается мне, что ее-то вам и нужно искать. Это все, что я хотел сказать.