Хашори набросилась на нее. Реакция Лилии была быстрой, и она успела расслабиться как раз тогда, когда голова упала вниз, а зрение затуманилось. Лилия тяжело вздохнула, откашлялась и сплюнула кровь.
«Мне ведь даже не нужно спрашивать», – подумала она. Лилия точно знала, что случилось. Все было ясно, как день, даже из того немногого, что рассказала Хашори, а рана в ее плече была лучшим доказательством. Хашори узнала корабль Лилии и двигатель, развивавший скорость, и соотнесла с теми, кто напал на их расу. Ярость была все ближе к началу войны, и, продвигаясь к Сфере Людей, пробовала свое оружие на тех, кто попадался на их пути.
На яутжа.
В том, что такая жестокая раса стала лишь тренировочной целью, была своя ирония.
– Я пришла одна, чтобы попытаться остановить их, – сказала Лилия. – У меня есть информация…
Она не увидела, откуда пришелся удар, но на время все ее чувства притупились, оставив только боль и горькое осознание того, что, возможно, ее путешествию пришел конец. Все, что она знала, все, что хранила в себе, чтобы остановить жестокие события, ожидающие их впереди, теперь лежало в руках этого существа, готового убить ее в любую секунду.
Лилия мучительно откашлялась, раздумывая над бесполезностью происходящего, а Хашори тем временем вновь подняла цепь.
Первые несколько дней прошли без вопросов и каких-либо требований. Только насилие.
Ею всегда занималась одна Хашори. Она мало говорила, ничего не спрашивала, и Лилии оставалось только гадать, почему яутжа лично отвечала за ее пытки. Возможно, это было связано с кланом Вдов. Может быть, Хашори овдовела совсем недавно и в избиении Лилии видела некую извращенную месть.
После первого дня цепь исчезла, а насекомые, занесенные в организм Лилии, были устранены с помощью сенсоров. Казалось, будто яутжа не хотят, чтобы она умерла слишком быстро.
Цепь сменило маленькое, серебристое устройство, похожее на обычный металлический шар. Хашори водила им по всему телу Лилии, и оно, словно не обращая внимания на искусственную гравитацию на корабле, двигалось над ее животом и грудью, огибая горло и плечо, заворачивало за спину и двигалось вокруг бедра. Но где бы устройство ни проходило, казалось, что кожу Лилии разрывало на части, плоть измельчали, а боль устремлялась все глубже к костям и органам, будто пережевывая их и превращая в мягкую массу.
Лилия вопила до тех пор, пока почти не отключилась, хотя и понимала, что ее боль – ненастоящая, то были лишь воображаемые эффекты. Глаза обманывали ее, показывая рваную плоть и сочащуюся кровь. Подводил и нюх, ошибочно чуявший зловоние вывернутых наизнанку внутренностей и гарь от плавящегося скелета андроида, который огонь превращает в дым и газ.
Боль была в ее голове, в центральной системе, но свой выбор в ее пользу она сделала много лет назад. А это значило только одно – отключить процесс было нельзя, отчего боль становилась очень и очень реальной, и впервые за долгие годы своей жизни Лилии захотелось умереть. Но в то же время у андроида было и за что бороться. Именно она несла в себе информацию и возможности, которые еще могут помочь человечеству справиться с Яростью и понять то оружие, что несут с собой ее адепты.
– Я пришла, чтобы помочь, – говорила она Хашори снова и снова. – Не уничтожить.
Но пытка продолжалась – боль, крики, со временем достигшие высшей точки, когда обезумевшая Лилия чуть ли не отключалась от происходящего. Она даже не знала, понимает ли Хашори хоть слово из ее попыток заговорить на языке яутжа, так как отвечала она очень редко. А если и отвечала, то лишь для того, чтобы посмеяться над Лилией, рассказать, что еще принесет ей следующее мгновение или день.
Еще больше пыток. Еще больше боли.
– Я здесь не ради того, чтобы уничтожать, – снова сказала Лилия, раздумывая, приведет ли это к очередной пытке. Для всех яутжа охота и убийства были целью в жизни. Кто знает, может, слова о том, что она пришла с миром, только унизят Лилию в ее глазах?
– Я могу помочь, – сказала Лилия, а пыточный шарик скользнул от ее подбородка к лицу, и она почувствовала, как губы плавятся и растекаются по зубам, нос крошится, глаза вылезают из орбит, а в дыры позади них вливается кислота.
С лицом все было в порядке.
Боль же продолжалась и продолжалась.
Наконец Хашори уселась у дальней стены и взглянула на Лилию. На вид не опасные клыки, опавшие плечи. Веки тяжело опустились.
– Я знаю, кто сделал это с вами, – заговорила Лилия, решив изменить тактику. Хашори не задала ни одного вопроса об информации, которую хранила в себе андроид. Нет, это была пытка ради самой пытки, а не попытка вызнать новые данные.
– И я знаю, – ответила Хашори. – Они близко. С ними идет битва, – казалось, ее трясет от восторга перед мрачным будущим. Она поднялась с пола и больше не выглядела измученной.
– Они идут сюда? – спросила Лилия, хотя и так знала, что Александр со своей армией обязательно найдут ее. Так было предначертано. Никакому андроиду не под силу в одиночку перехитрить Ярость. Беатрис Малони найдет ее; им придется захватить или убить Лилию, но это лишь небольшое отклонение от курса к Сфере Людей.
– Сколько вас осталось? – снова спросила Лилия.
– Много славных братьев и сестер пало в бою, – сказала яутжа. – Но выжившие готовы к новой схватке.
– Вам не победить.
Хашори издала какой-то звук, похожий на смех.
– Я могу помочь вам, – продолжала Лилия.
Теперь уже Хашори отчетливо рассмеялась, откинув голову назад, и металлические застежки в ее дредах заблестели, будто им тоже было смешно.
– Все, что ты можешь, это не дать мне умереть со скуки, пока я жду их прибытия, – наконец сказала Хашори. Она отбросила шарик для пыток в сторону, и Лилия выдохнула с облегчением.
Хашори вышла из комнаты. Впервые с тех пор, как ее притащили сюда, Лилия осталась совсем одна. Ослабевшая, уставшая, вся в крови и почти без надежды на спасение, она все же попыталась сделать все возможное за то короткое время, что ей осталось. Проверила крепления. Согнула руки и ноги, напрягая мышцы сильнее, чем смог бы любой человек, оказавшись в металлических ремнях, удерживавших ее. Кожа под ремнями натянулась, но эта боль была ничем в сравнении с тем, что ей уже пришлось вытерпеть. То была боль сражения, и в самом осознании этого было что-то чистое и освобождающее.
Но выхода не было. Цепь оказалась слишком твердой, а крепления – слишком тугими.
Хашори вернулась несколько минут спустя и оставила дверь открытой. Еще два яутжа уставились на Лилию. Один из них был выше Хашори, с более темной кожей и щербатыми пожелтевшими клыками, а одну сторону его лица покрывали ужасные шрамы. Другой, ростом поменьше, полностью одетый и увешанный оружием, очень быстро дышал, будто готовил себя к предстоящей битве. Его бледно-желтая кожа была усыпана бурыми пятнами на лице и груди. Лилия вдруг осознала, сколь мало знает об этих существах.
– Спросите меня о чем-нибудь, – сказала она и удивилась своим чувствам – грусти и ощущению безнадежности от того, что ее пытают только ради самой пытки.
– Твои друзья скоро будут здесь, – заговорила Хашори. – Тебе понравится смотреть на то, как они умирают?
– Они мне не друзья! – крикнула Лилия. Ее искусственное сердце тяжело забилось, из ран потекла белая жидкость.
Хашори повернулась к двери и взяла что-то у высокого яутжа. Когда она вновь посмотрела на Лилию, та увидела тонкое, длинное существо, извивающееся в руках яутжа. По всей его длине торчали колючки, а круглая голова светилась серебристым сиянием бесчисленных крошечных зубов.
– Вы все умрете, – произнесла Лилия. Странно было выговаривать звуки языка яутжа, и она знала, что ни одному настоящему человеку не удастся говорить на нем так же хорошо, как ей самой. Неподходящее строение челюсти, горла и голосовых связок ни за что не позволят им повторять звуки, подобно Лилии. Обычно у нее получалось скрывать это чувство в глубинах своего компьютерного мозга, но порой люди казались ей детьми, которых необходимо постоянно опекать.
Лилия и не представляла, что способна на такое, пока не заплакала.
Спустя семь дней на борту «Зиир За», корабля яутжа, о котором Лилия до сих пор ничего не знала, Хашори вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
На этот раз она была в броне и при полном вооружении. На ее ногах Лилия заметила сандалии с металлическими ремнями, на руках и ногах – обтягивающую, гибкую броню. Такая же защита украшала и туловище. Скорее всего, это был ее собственный боевой костюм, потрепанный в старых битвах, и каждый из ожогов и повреждений напоминал о том или ином сражении. В одной руке Хашори держала свой шлем, а с ее левого плеча свисал выключенный бластер, ожидающий соединения со шлемом, когда яутжа наденет его на себя. Левое предплечье казалось громоздким из-за панели управления, которую большинство яутжа носит не только для того, чтобы управлять оружием и связываться друг с другом, но и чтобы иметь доступ к необходимому медицинскому оборудованию и лекарствам. Пистолеты висели на ремне, боеприпасы лежали в сумке через плечо, а за спиной крепилось ужасающее оружие, покрытое столь многими шипами, что казалось, будто даже в его рукоятке крылись другие клинки и метательные ножи.
Вне сомнений, ее образ внушал ужас. Хашори была самой настоящей машиной убийства с грозным лицом и тягой к уничтожению всего живого. Доказательства побед висели на тяжелой проволоке вокруг шеи: клочки плоти, чьей-то высушенной кожи, разных форм, цветов и размеров. Лилия подумала, что они могли быть чьими-то языками.
– Битва начнется, – произнесла Хашори.
– А как же я?
– Ты одна из них. Умрешь первой.
Лилия не смогла сдержать смех. Он шел откуда-то из глубины, и не был результатом вычислений, наоборот, больше походил на инстинкт. На что-то абсолютно человеческое. Андроида затрясло под ремнями, а вслед за смехом, болью и отчаянием, что она перенесла за эти дни, полные пыток, на ее глазах показались слезы. Хлещущая по телу цепь, насекомые, теперь уже мертвые и распухшие под ее кожей. Пыточный шарик, отброшенный к округлой стене, все еще поблескивал, что говорило о том, что страдания ее не закончены.