Она подняла на Фревена свои изумрудные глаза.
— Хотела ли я этого? Конечно! А вы бы не захотели проститься с той, кого вы любили, если бы ей предстояло исчезнуть навсегда?
Этот вопрос Фревен обошел молчанием.
— Сколько времени вы встречались?
Лиза задумалась.
— Десять дней, мы встречались в полдень, в столовой. Я знаю, вы скажете, десять дней — это совсем мало. Но для меня это много, а Фергюс был необыкновенным парнем.
Фревен одобрительно кивнул и стал подбирать ключи к ее доверию.
— Неважно, сколько вы знали друг друга, важно то, что вы чувствовали. Я точно знаю. Скажите, в последнее время он не казался вам немного… странным, может, он в чем-то изменился?
Прежде чем ответить, она сглотнула слюну.
— Нет. Не более странным, чем все мужчины, ожидающие отправки на фронт. Трудно сказать, в таких обстоятельствах… А почему вы спрашиваете?
Фревен пожал плечами:
— Я пытаюсь понять, почему он пошел на «Чайку» посреди ночи.
Лиза Хибург быстро захлопала ресницами.
— Что вы думаете об этом? — прямо спросил Фревен.
— Ничего. Ваши люди уже спрашивали меня об этом.
— Да, в тот день, когда они пришли сообщить о смерти Фергюса, вы оказались не в состоянии отвечать на их вопросы, и я могу это понять. Поэтому я снова встретился с вами. Итак, вы ничего не знаете, он вам ни о чем не говорил?
— Абсолютно ни о чем.
— А может быть, вы знаете, с кем он общался, главное, с кем решил встретиться в ту ночь?
— Нет, ничего не знаю.
— У него были друзья на базе?
— Думаю, что это сослуживцы из его роты.
Молодая женщина стала меньше говорить, фразы сделались короче, как будто она пыталась уйти от этой темы, — подумал Фревен.
Но продолжал настойчиво расспрашивать:
— Фергюс был грустным или унылым? Он был в депрессии?
— Нет, совсем нет… Может быть, немного взволнованным, думая о неизбежности сражения, но, конечно, он не был в депрессии! Не думаете же вы, что он мог… покончить с собой?
— Я должен рассмотреть все версии, — солгал Фревен, который хотел расшатать барьеры в сознании молодой женщины.
— Он не смог бы! Фергюс не сделал бы этого никогда.
— Я не говорю, что вы его плохо знаете, однако если десяти дней достаточно, чтобы испытать к человеку привязанность, то это слишком короткий срок, чтобы как следует узнать его, вам не кажется?
— Может быть, но у меня… хорошее чутье в отношении людей, и я бы почувствовала, что Фергюс внутренне изменился. Он не был в депрессии. Он бы никогда не покончил с собой.
Фревен намеревался продолжать приводить в смятение молодую женщину, но он решил поменять подход, чтобы затронуть более глубокие струны в ее душе.
— Я очень сожалею, но мне придется спросить, Лиза, может быть, вы знали, что Фергюс виделся еще с кем-то?
— Вы хотите сказать, с другой женщиной?
— Или даже с мужчиной, все возможно.
Она тряхнула головой:
— Конечно, нет! Я сказала вам, что знала его недолго, но я хорошо чувствовала его. И он не был таким.
— Однако он по своей воле поздно ночью поднялся на борт «Чайки», а вы об этом не знали.
— Нет, нет, нет, это не то, что вы думаете, у него не было любовницы!
— Не то, что я думаю? Почему? Вы об этом знаете больше, чем я?
Ее глаза горели гневом и злобой, это был взгляд женщины, загнанной в тупик или попавшей в ловушку.
— Ну, — сказал Фревен спокойным, добрым голосом, — если вы решили больше не скрывать ничего от меня, то… что вы знаете?
Приоткрыв рот, она устремила свои изумрудные глаза во мрак церкви. Лиза молчала, и Фревен продолжил добиваться ее доверия:
— Именно благодаря вам мы, вероятно, сможем подобраться к истине, узнать, что же на самом деле произошло той ночью в столовой. Вы одна сможете нам помочь.
— Фергюс был очень хорошим человеком, — внезапно сказала Лиза с вызовом. — Вы слишком быстро стали осуждать его, потому что не знаете его так хорошо, как я!
— Если вы мне ничего не скажете, я буду вынужден предполагать только самое худшее, Лиза. Я не хочу бросать тень на память Фергюса, если вас волнует именно это.
Она снова сглотнула и посмотрела на лейтенанта, уже не так жестко, скорее вопросительно.
— В день его исчезновения ко мне пришел один человек. Друг Фергюса. Он был взволнован, рассказал мне кое-что и попросил помочь ему. Война давила на Фергюса, ему было тяжело, это правда. Но у него не было склонности к самоубийству, лейтенант, поверьте мне! Это был ягненок с доброй душой, а предстоящая битва делала его больным. Именно из-за этого он начал употреблять это, чтобы забыться и успокоиться.
— Наркотики?
Она со слезами на глазах опустила голову.
— Я не хотела сразу поверить в это, но тот человек, по-видимому, хорошо знал Фергюса. Он сказал мне, что сможет помочь ему. Он хотел увидеть его, поговорить с ним, но Фергюс его избегал. Тогда и задумали эту ночную встречу на «Чайке».
— Вы или этот человек?
— Это была… его идея.
— А почему на «Чайке»?
— Он сказал, что это было бы легче для него, и если я назначу там Фергюсу встречу, это не покажется ему подозрительным, потому что я сама должна была отплывать на «Чайке».
Фревен с подозрительным видом наблюдал за ее реакциями.
— Лиза, а почему вы не рассказали нам об этом?
— Потому что вы бы смотрели на Фергюса как на наркомана, а не как на человека! Вы бы запятнали его образ!
Фревен наклонился к молодой женщине:
— Лиза, вы знаете имя человека, который пришел к вам в тот день?
Она казалась немного оскорбленной.
— Конечно, я его знаю. Это солдат из роты Рейвен. Его фамилия Хришек. Владимир Хришек. Он взял с меня клятву никому ничего не говорить. И вот, надеюсь, вы довольны, а я предала свою клятву. Только Бог знает, что я заслуживаю теперь.
49
Энн слушала, как рыженькая секретарша рассказала, что она знает Владимира Хришека. Фревен велел ей описать этого человека: высокий, блондин, грубое лицо и впереди несколько искусственных зубов. Без всякого сомнения, это он. Хришек попросил ее назначить свидание Фергюсу следующей ночью на «Чайке», в столовой на уровне «С». Вот почему Росдейл не зажигал свет. Он верил, что встречается со своей подружкой.
Лиза не должна была идти туда, Хришек собирался сам поговорить с Фергюсом, чтобы помочь ему отказаться от наркотиков. Потому что они дружили. Лиза Хибург поверила в эту ложь, она облегчила задачу убийце.
Ближе к вечеру Хришек пришел к Лизе сказать, чтобы она отменила свидание, он не мог встретиться с другом этой ночью, но было уже поздно, Лиза не смогла связаться с Фергюсом. Хришек успокоил ее, объяснив, что они перенесут встречу на следующий день. На самом деле он обманул ее, он знал, что произойдет. С Фергюсом нельзя было связаться, он был в расположении своей роты, и ему предстояло незаметно исчезнуть. Придя к Лизе с намерением отменить встречу, Хришек сделал так, чтобы не быть заподозренным секретаршей, когда станет известно об убийстве. Она бы подумала, что к смерти Фергюса привели какие-то непонятные обстоятельства, нелепая случайность или драка, окончившаяся трагически. Но не манипуляции Хришека. Это был вероломный, но в высшей степени рискованный план. Сначала приходилось рассчитывать на наивность Лизы, затем на ее любовь к Фергюсу и ее страх, что он пристрастится к наркотикам, и поэтому она будет молчать о том, что узнала. Этот план в значительной степени опирался на везение.
Но Хришек не похож на нашего убийцу. Тот гораздо хитроумнее этого. Он лучше готовится к своим преступлениям, чем Хришек, что-то не склеивается…
Энн встала и, сопровождаемая удивленным взглядом Фревена, подошла к секретарше и спросила ее:
— Хришек был один, когда вы разрабатывали свой план?
Лиза посмотрела на нее так, как будто Энн только что вошла в комнату.
— Да, — ответила она.
— А вы его видели когда-нибудь прежде?
— Нет, не думаю.
— Тогда откуда вы узнали, что Фергюс и Хришек были хорошими друзьями?
— Потому что он мне сказал об этом, — устало ответила Лиза. — Он спросил меня, заметила ли я, что Фергюс находится в стрессовом состоянии, это так и было. И объяснил мне, что виной всему наркотики.
— Однако вы сами только что сказали, что все мужчины нервничали накануне боя. Фергюс, может быть, просто очень нервничал, как и все остальные…
— Что вы хотите этим сказать? — Лиза внезапно заволновалась.
Энн подняла руки, желая ее успокоить.
— Ничего, я просто пытаюсь понять, что произошло, и…
— А кто вы такая? На вас блуза медсестры, ведь так? Вы не из Военной полиции.
Казалось, что Фревен не заметил вмешательства Энн, но он посчитал, что лучше ей не препятствовать, чем реагировать на стычку, а значит, поставить Лизу в более выгодное положение. Когда увидел, что поведение секретарши может повлиять на кого-нибудь из его группы, он вмешался:
— Мисс Доусон работает с нами. И я был бы признателен вам, если бы вы не повышали голос, хочу напомнить, что мы находимся в церкви.
Энн чуть было не прыснула от такого замечания человека, который не испытывал ни капли благоговения перед этим местом.
— Сожалею, если я был немного резок с вами, — прибавил Фревен сочувственным тоном. — У меня последний вопрос, и я больше не буду докучать вам.
Он скрестил руки на груди, чувствуя неловкость в присутствии медсестры при ведении допроса. Он напрягся, когда увидел, что Энн опустилась на колени, положила свои ладони на руки секретарши, заглянула ей в глаза и очень тихо спросила:
— У вас были отношения с другими бойцами до встречи с Фергюсом? Все останется между нами, но поверьте, очень важно, чтобы вы ответили мне откровенно.
Лиза казалась расстроенной, она быстро взглянула на лейтенанта. Но Энн продолжала мягко настаивать:
— Я знаю, что значит отсутствие тепла ближнего, Лиза. Нам всем так нужно немного нежности. Скажите мне, как его зовут? Может быть, их было несколько, это не стыдно, иногда…