Номер пришлось брать в мансарде — в первом и втором этажах они были слишком дороги. К тому же за смену постельного белья попросили отдельную плату. Вместо тридцати ассигнованных казной рублей титулярному советнику пришлось раскошелиться на сорок пять и ещё дать двугривенный носильщику. Но как только он зашёл и в правду в прекрасно обставленный номер, распахнул балконную дверь и подставил лицо морскому ветерку, его настроение вмиг улучшилось.
— Красота-то какая! — Мечислав Николаевич вздохнул полной грудью.
Он не торопясь разобрал вещи, велел коридорному снести в прачечную грязное белье, вымылся, облачился в свежую сорочку и чесучовую пару, и пошёл представляться начальству.
Шереметевский показался Кунцевичу сильно постаревшим и пополневшим. Встретил бывший начальник приветливо — усадил, долго расспрашивал о делах в сыскной, а потом обстоятельно поведал о целях и задачах предстоящей службы:
— То, что вы инкогнито сохранить хотите, одобряю. Это, конечно, повлечёт определённые расходы с вашей стороны, но вы не переживайте, в конце командировки напишите рапорт, и мы вам всё компенсируем. Сейчас ступайте завтракайте и до вечера отдыхайте. Вечером наведайтесь в клуб — посмотрите, всё ли там благополучно в смысле чистоты игры.
— Слушаюсь.
Мечислав Николаевич вернулся в гостиницу и подошёл к портье:
— А что, любезный, есть ли у вас пансион?
— Точно так-с, ваш с-тво. От шестидесяти до 125 рублей в месяц.
— Ого! А чем кормите за такие бешеные деньги?
— Позвольте проводить вас в ресторан, там вам всё подробно расскажут.
Портье кликнул мальчика и тот провёл титулярного советника по крытой стеклянной галерее в обеденную залу ресторана.
Это обширное помещение освещалась большими, в пол окнами. По бокам залы располагались две лестницы, ведущие на второй этаж — ко внутренним балконам и отдельным кабинетам. За лестницами находилась гостиная, обставленная изящной плетёной мебелью. Из гостиной имелся выход на наружный широкий балкон с видом на море. Стоило только Мечиславу Николаевичу зайти в залу, как к нему подскочил официант:
— Откушать желаете?
— Да.
— По карте прикажете подать, или пансионно столоваться будете?
— Я бы предпочёл пансион.
— Тогда прошу вот за этот столик.
— Но он уже занят.
— Видите ли, за каждым пансионером закреплён определённый столик. Вашим будет вот этот.
Несмотря на то, что в зале было полно свободных мест, Кунцевич спорить не стал, а послушно уселся за указанный стол. Главной причиной такого послушания было то, что за столиком восседал капитан в полицейской форме. Это был чёрный от загара сорокалетний сухощавый мужчина с бритой головой и тонкими усиками.
— Добрый день, — поклонился титулярный советник, — меня к вам посадили. Я вас не побеспокою?
Мужчина встал и щёлкнул каблуками:
— Нисколечко, напротив, я весьма рад. Разрешите представиться — местный участковый начальник капитан Неволин Павел Григорьевич.
— Очень приятно, — наклонил голову сыщику, — а я — Мечислав Николаевич Кунцевич, коммерсант.
— Взаимно. Давайте по стаканчику, за знакомство.
— С удовольствием.
Капитан налил в бокалы жидкость рубинового цвета. Они чокнулись и выпили. Вино титулярному советнику не понравилось.
— Ну как вам? — поинтересовался участковый.
— Неплохо, — солгал сыщик.
— А по мне — гадость.
— Чего же тогда пьёте?
— Нам — здешнему начальству, от щедрот его высочества полагается пансион в этом ресторане. А сей напиток входит в стоимость. Подают по полбутылки на завтрак и на обед. Отказаться нельзя.
— А что это за вино?
— Местное, производится в экономии принца. Двадцать копеек бутылка.
К ним подошёл метрдотель:
— Прошу прощения, господа. Вы в каком номере изволили остановиться? — спросил он у Кунцевича.
— В сорок седьмом.
— Отлично. Решили взять пансион?
— Позвольте мне немного подумать. Я решу завтра, а сегодня буду столоваться по карте.
— Как скажете. Сейчас я позову официанта.
Завтрак был неплох, но обошёлся в полтора рубля.
— Ого! Да тут цены как на Ривьере! — удивлённо вскинул брови титулярный советник, рассматривая счёт.
— Это вы ещё в местных магазинах да на рынке не были, — горько усмехнулся капитан. — За всё приходится платить в два — три раза дороже, чем в Сочи.
— Вот те раз! Я, признаться, на такую дороговизну не рассчитывал.
— Я тоже. Станцию к нашему округу только в конце прошлого года присоединили, а меня в этот участок в марте назначили. Польстился я на казённую квартиру да на добавочное жалование от принца. Но, чувствую, прогадал.
— Сочувствую. А вообще, как здесь с приятным времяпрепровождением, как здесь с развлечениями?
— Это, смотря, что вы предпочитаете.
— Ну не знаю, ну карты, например. Здесь играют?
— Вовсю!
— А где?
— Да здесь же, в этом ресторане, только во втором этаже, — капитан глазами указал на внутренний балкон, — в кабинете Горного клуба.
— Что за клуб такой?
— Общество любителей туризма. Организуют экскурсии по всем окрестностям.
— Какие игры предпочитают?
— Винтят конечно, но в основном в штосс режутся, и в баккару.
— Так это же запрещённые игры! — притворно удивился титулярный советник.
— Конечно запрещённые, только в них играют такие люди, которым что-либо запрещать себе дороже. Курорт-то у нас великосветский.
— Понятно. Во сколько обычно за столы садятся?
— Обычно часов в девять — десять вечера, и до утра дуются.
— Ну что ж, навещу я это местечко. А как мне день скоротать, не подскажете?
— Да тут масса развлечений. Читальня, биллиард, впрочем, он тоже вечером, окрестности можно осмотреть, впрочем, одному бы я не советовал. Охота. Хотя, какая теперь охота? На зебрах прокатиться, — капитан чуть не прыснул. Потом задумался. — Действительно, чем бы вам заняться? — Тут лицо участкового озарилось, — господи, конечно же! Вы же на море приехали! Идите в купальни.
Глава 6Водные процедуры
От гостиницы до купальни было около двух вёрст. Преодолевать их пешком по полуденной жаре совершенно не хотелось, и Мечислав Николаевич уже было хотел отказаться от предложения капитана, но участковый сообщил, что пешком никуда идти не надо — вот уже два года до купален ходит трамвай, сначала был конный, а с этого сезона пустили электрический.
— Вот те раз! В столице электрического трамвая до сих пор нет, а здесь есть, — удивлению титулярного советника не было предела.
Неволин проводил Кунцевича до станции и через полчаса Мечислав Николаевич очутился около лёгкого, изящного двухэтажного здание с широкой террасой в нижнем этаже и двумя большими верандами — в верхнем.
Как только он поднялся на террасу, к нему подбежал услужающий:
— Доброго денёчка, — склонился он в полупоклоне, протягивая руку за саквояжем с купальными принадлежностями, — искупаться решили?
— Да.
— Очень верно, очень верно, в эдакую-то жару. Где будете водные процедуры принимать?
— То есть как где? В море, естественно, не в речке же!
— В речке действительно никак невозжно-с, водичка ледяная, хотя находятся любители… Я почему спрашиваю — кроме моря у нас во втором этаже ванные есть, на любой вкус — горячие и холодные, из морской воды и из горной. Те, кто недугом каким страдает, тем специальные ванные делаются — минеральные, сытяные, грязевые, электрические. Может быть ванночку изволите?
— А от ревматизма которые помогают?
— Не могу знать-с. Этим доктор заведует. Только сейчас проконсультироваться у него не получится — он до двенадцати дежурит, уже ушёл.
— Ну тогда ванными я завтра воспользуюсь, а сегодня в море буду купаться.
— Тогда извольте в раздевалочку.
В просторной раздевальне Мечислав Николаевич облачился в купальный костюм и по проложенным до самого моря доскам добежал до воды. Плавал он плохо, но вода была такой тёплой и приятной, что титулярный советник целый час из неё не вылезал. Наконец, накупавшись, он прошёл на террасу и устроился на шезлонге. Тут же, как из воздуха материализовался давешний служитель:
— Халатик, простыночку, чайку-с, квасу, газетку?
— Принеси простынь, и, пожалуй, квасу, только не очень холодного, ну и газету. Какая есть?
— Местный «Черноморский вестник» и столичный «Сельский хозяин»
— «Сельский хозяин»? Почему «Сельский хозяин»?!
— Не могу знать!
— Неси местную.
— Слушаюсь!
Служитель вернулся через несколько минут с махровой простыней, большим глиняным кувшином, стаканом и сложенной пополам газетой.
— Местной газеты нет — другие господа читают-с. Только эта, — он протянул Кунцевичу «Сельского хозяина».
— Положи на стол.
Лакей повиновался, укрыл титулярного советника простыней, налил полный стакан кваса и удалился с поклоном.
Мечислав Николаевич с удовольствием выпил стакан до дна, с полчаса полюбовался на море, потом протянул руку к газете.
«Августейшей Покровительнице российского общества Красного Креста Ея Величеству Государыне Императрице Марии Фёдоровне, по докладу Ея Величеству исправляющим обязанности председателя исполнительной комиссии главного управления общества Красного Креста о плодотворной деятельности березновского (Черниговской губернии) городского головы А. М. Бураго на пользу наших больных и раненых воинов, благоугодно было приказать»… Глаза у сыщика сами собой закрылись и газета выпала из рук.
Проснулся он от голосов. Разговаривали двое. Кунцевич не видел говоривших, впрочем, они его тоже — их разделяла двухаршинная ограда террасы.
— Послушайте, вы же мне обещали! — плакался кто-то фальцетом.
— Обстоятельства доктор, потерпите! — ответил ему сочный баритон с мягким южным акцентом.
— Какие обстоятельства, сколько можно терпеть? Вы говорили, что я получу участок в начале июня! На дворе сентябрь, а вы опять просите подождать. Вот, что я вам скажу голубчик — ждать я более не намерен. Даю вам неделю сроку. Или через неделю мы подписываем купчую, или вы возвращаете мне всё, что я вам уплатил. В противном случае я сообщу куда следует. Кстати, недавно я узнал, что я не одинок в своём несчастье. Так вот, знайте: мы все сообщим, — и я, и Доминик Игнатьевич, и господин Осадчий, все. И если одному могут и не поверить, то нескольким поверят точно.