— Теперь он не ваш, ваше лордство, — ухмыльнулся Буззард. — С сожалением сообщаю, что теперь кораблик мой, и только мой.
А вот грузовая декларация разочаровала Камбра. «Золотая ветвь» везла в основном дешевые товары — ножи и топоры, ткани, бусы и медные кольца. Однако в ее трюмах имелось также пять сотен мушкетов и немалое количество черного пороха.
— Ого! Так вы занимались контрабандой оружия? Позор, дорогой Кристофер! — Он с неодобрением покачал головой. — Что ж, у меня найдется что-нибудь получше, чтобы заполнить трюмы на обратном пути, — пообещал он себе и хорошенько хлебнул бренди.
Камбр продолжил изучать бумаги. Среди них нашлось второе письмо Уинтертона, в котором выражалось согласие на то, чтобы «Золотая ветвь» поступила на службу Престеру Джонсу в качестве военного корабля, и витиеватое рекомендательное письмо правителю Эфиопии, подписанное канцлером Англии графом Кларендоном и заверенное Большой печатью, в котором канцлер отзывался о Кристофере Луэллине самым превосходным образом.
— А! Вот это уже весьма полезно. Если слегка изменить имя, это пригодится!
Он аккуратно сложил письмо и вернул в железный ящик и его, и кошельки, и судовые документы, а ключ, привязав к ленте, повесил себе на шею.
Допивая очередную порцию бренди, Камбр обдумывал возможности, открывшиеся ему теперь.
Эта война на Большом Роге весьма его заинтересовала. Вскоре над Индийским океаном должны были подуть торговые ветра. На их благосклонных крыльях по велению Великого Могола устремятся к перевалочным пунктам на африканском побережье арабские дау[12] с сокровищами и солдатами со всей его империи, включая материковую Индию и индийские горные окраины. А еще в путь отправятся многочисленные паломники, правоверные мусульмане, которые поплывут через Арабское море к месту рождения их пророка. Монархи и принцы, министры и богатые торговцы со всего Востока повезут с собой такие богатства, о каких Камбр мог лишь догадываться, чтобы оставить их в мечетях и храмах Мекки и Медины.
Камбр позволил себе несколько минут помечтать о рубинах цвета голубиной крови, ярких синих сапфирах размером с его кулак, о гигантских грудах серебряных и золотых слитков.
— Если «Чайка» и «Золотая ветвь» будут действовать сообща, никакой чернокожий принц-язычник не сможет передо мной устоять. В моих трюмах окажется все самое лучшее. И жалкое сокровище Фрэнки Кортни поблекнет рядом с этой роскошью! — утешил он себя.
Его до сих пор терзала мысль о том, что он не сумел найти тайный склад сэра Фрэнсиса. Он нахмурился.
— Ладно, когда я уйду из этой лагуны, оставлю здесь кости Джири и прочих лживых черномазых как знак того, что я тут побывал, — пообещал он себе.
Его размышления прервал Сэм Боуэлс, сунувший голову в дверь:
— Ужасно прошу прощения, ваша светлость, но мы собрали всех пленных. Всех нашли. Никто не удрал.
Буззард тяжело поднялся на ноги, радуясь возможности отвлечься от горьких сожалений.
— Что ж, посмотрим, что ты мне приготовил.
Связанные пленники сидели на корточках в три ряда в середине корабля.
— Сорок два крепких просоленных матроса, — с гордостью сообщил Сэм. — Закаленные бурями.
— И никто из них не ранен? — недоверчиво спросил Буззард.
Сэм ответил шепотом:
— Я же знал, что вам не захочется изображать сиделку для этих ребят. Мы просто держали их головы под водой, чтобы помочь принять правильное решение. Так что для большинства из них это настоящее милосердие.
— Я просто изумлен твоей сострадательностью, мистер Боуэлс, — проворчал Камбр. — Но на будущее избавь меня от таких подробностей. Ты же знаешь, я сторонник мягкого убеждения.
Он тут же выбросил это из головы и принялся изучать пленных. Вопреки заверениям Сэма, многие из них оказались сильно избиты, под их глазами красовались черные круги, разбитые губы опухли. Мужчины сидели повесив головы, и ни один не посмотрел на Камбра.
Он медленно прошелся вдоль них, время от времени хватая кого-нибудь за волосы и вынуждая поднять голову, чтобы рассмотреть лицо. Дойдя до конца ряда, он вернулся обратно и весело заговорил:
— Послушайте меня, братцы! У меня к вам всем предложение. Будете мне служить — и получите по шиллингу в месяц и честную долю добычи. Это так же верно, как то, что меня зовут Ангус Кокрейн, а поделить нам будет что, увидите!
Никто не ответил, и Камбр нахмурился:
— Вы что, глухие? Или дьявол откусил вам языки? Кто пойдет под парусами графа Камбра?
Над палубой повисло тяжелое молчание. Буззард шагнул вперед и подтолкнул одного пленника, сообразительного на вид.
— Как тебя зовут, приятель?
— Дэйв Морган.
— Поплывешь со мной, Дэйв?
Мужчина медленно поднял голову и пристально посмотрел на Буззарда:
— Я видел, как зарезали молодого мистера Уинтертона и как вы хладнокровно застрелили на берегу капитана. Я не поплыву с каким-то убийцей-пиратом.
— Пиратом! — взвизгнул Буззард. — Ты смеешь называть меня пиратом, ты, вонючая куча падали? Ты родился только для того, чтобы кормить собой чаек, и именно этим ты и займешься!
Огромный шотландский палаш мгновенно вырвался из ножен — и Буззард опустил его на голову Дэйва Моргана, расколов ее пополам, до самых плеч.
Держа в руке окровавленный палаш, Буззард прошелся вдоль ряда пленных.
— Есть еще среди вас такой, кто осмелится назвать меня пиратом?
Все молчали, и Камбр наконец повернулся к Сэму Боуэлсу:
— Запри их всех в трюме «Золотой ветви». Давай в день полпинты воды и одну галету. Пусть посерьезнее обдумают мое предложение. А через несколько дней я снова поговорю с этими милашками, и посмотрим, не станут ли их манеры получше.
Он отвел Сэма в сторонку и заговорил намного тише:
— Нужно починить еще кое-какие повреждения после шторма. — Он показал на такелаж. — Это теперь твой корабль, ты на нем будешь плавать, будешь им командовать. Так что займись делом немедленно. Я хочу как можно скорее уйти из этого проклятого Богом места. Ты меня понял, капитан Боуэлс?
Лицо Сэма Боуэлса осветилось радостью, когда он услышал свое новое звание.
— Можете на меня положиться, ваша светлость.
Камбр быстро прошел к трапу и спустился в один из баркасов.
— Гребите к берегу, плуты!
Он выпрыгнул из лодки еще до того, как она уткнулась в песок, и по колено в воде направился к берегу, где его ждал полковник Шредер.
— Милорд, я должен с вами поговорить, — заявил Шредер, и Буззард ободряюще улыбнулся ему:
— Беседы с вами всегда доставляют мне удовольствие, полковник. Идемте. Мы можем поговорить, пока я улаживаю всякие мелочи.
Они пошли по берегу к роще.
— Капитан Луэллин был… — начал было Шредер, но Буззард тут же перебил его:
— Луэллин был проклятым пиратом. Я просто защищался от его вероломства.
Он резко остановился и повернулся к Шредеру, одновременно поднимая рукав, чтобы показать уродливый багровый шрам на плече.
— Видите вот это? Я получил его, однажды доверившись Луэллину. И если бы я его не опередил, его головорезы могли бы напасть на нас и перерезать всех прямо там, на месте. Я уверен, что вы это поймете и будете благодарны мне за вмешательство. Иначе это вас теперь тащили бы вон там.
Он показал на группу своих людей, которые за ноги волокли с берега тела Луэллина и Винсента Уинтертона. Раздробленная голова Луэллина оставляла на песке темный красный след.
Шредер в ужасе уставился на похоронную команду. В словах Камбра он услышал и предостережение, и угрозу.
За первыми деревьями виднелись глубокие канавы — их выкопали по всей той территории, где некогда стоял лагерь сэра Фрэнсиса Кортни. Его домик исчез, на его месте появилась яма в двадцать футов глубиной, на ее дне уже выступила темная вода. А подальше, там, где прежде находился склад пряностей, тоже шла энергичная работа. Казалось, целая армия горнорабочих трудилась между деревьями, копая без устали.
Матросы Буззарда тащили трупы к ближайшей яме и бесцеремонно бросали вниз. Тела скользили по крутым бокам канавы и с плеском падали в лужу на дне.
Шредер выглядел встревоженным и неуверенным.
— Мне трудно поверить, что Луэллин был таким человеком…
Но Камбр не дал ему договорить:
— Бог мой, Шредер, вы что, сомневаетесь в моих словах? А как насчет ваших заверений, что вы хотели и дальше оставаться со мной? Если мои поступки вас оскорбляют, нам лучше расстаться прямо сейчас. Я дам вам один из баркасов с «Золотой ветви» и несколько пиратов Луэллина, чтобы они помогли вам вернуться на мыс Доброй Надежды. И вы сможете сами изложить свои сомнения губернатору ван де Вельде. Вам именно этого хочется, так?
— Нет, сэр, не так, — поспешил ответить Шредер. — Вы знаете, что я не могу вернуться на мыс.
— Тогда что? Остаетесь со мной, полковник?
Шредер колебался, наблюдая за страшными действиями похоронщиков. Он понимал, что если разозлит Камбра, то вполне может кончить жизнь в яме вместе с Луэллином и матросами «Золотой ветви». Он оказался в ловушке.
— Я все так же с вами, — ответил он наконец.
Буззард кивнул:
— Что ж, вот вам моя рука в таком случае.
Он сунул полковнику здоровенную ручищу, покрытую веснушками и жесткими рыжими волосками. Шредер медленно протянул руку в ответ. Камбр видел по его глазам, что полковник постепенно осознает: раз уж он принял всю эту резню, деваться ему некуда; и Буззард был доволен тем, что может наконец доверять Шредеру. Как бы одобрив наглое убийство офицеров и команды «Золотой ветви», Шредер и сам превращался в пирата, личность вне закона. И во всех отношениях становился человеком Буззарда.
— Идемте со мной, сэр. Позвольте показать вам, что мы тут делаем.
Камбр легко сменил тему и повел Шредера мимо общей могилы, даже не бросив взгляда в сторону трупов.
— Видите ли, я хорошо знал сэра Фрэнсиса Кортни, мы были как братья. И я по-прежнему уверен, что его богатства спрятаны где-то здесь. У него ведь имелось то, что он захватил со «Стандвастигхейда» и с «Хеерлик Нахта». Клянусь кровью всех святых, где-то здесь в песке должно быть закопано двадцать тысяч фунтов!