— Который час, Эболи?
— Две склянки утренней вахты. Люди хотят тебя видеть, капитан.
Хэл встал из-за стола и, потянувшись, потер глаза. Затем подошел к двери каюты, где все еще спала Сакиина.
— Будет лучше, если ты поговоришь с людьми как можно скорее, Гандвана, — сказал Эболи за его спиной.
— Да, ты прав. — Хэл повернулся к нему.
— Мы с Дэниелом уже рассказали им, кто ты таков, но ты должен убедить их пойти под твое командование. Если они откажутся принять тебя как нового капитана, мы мало что сможем сделать. Их тридцать четыре, а нас всего шестеро.
Хэл вернулся в каюту капитана и подошел к маленькому зеркалу, что висело на переборке над кувшином и тазом для умывания. Увидев свое отражение, он изумленно вздрогнул.
— Святые небеса! Эболи, да у меня такой пиратский вид, что я и сам себе не стал бы доверять!
Видимо, Сакиина уже не только проснулась, но и услышала его, потому что вдруг появилась в двери, закутанная в одеяло.
— Скажи им, Эболи, что мы выйдем через минуту, — попросила она. — Я постараюсь привести его в порядок.
Когда Хэл и Сакиина вместе вышли на палубу, мужчины, собравшиеся в ожидании, уставились на них во все глаза. Преображение потрясало. Хэл был аккуратно выбрит и одет в простую, но чистую одежду из гардероба Луэллина. Сакиина расчесала и заплела волосы, и еще обернула вокруг талии и стройных бедер одну из бархатных занавесок, соорудив из нее длинную юбку. Они являли собой потрясающую пару — высокий молодой англичанин и восточная красавица.
Хэл оставил Сакиину у трапа и подошел к морякам:
— Я Генри Кортни. Я англичанин, как и вы. И я моряк, как и вы.
— Уж это точно, капитан, — сказал кто-то громко. — Мы же видели, как ты провел незнакомый корабль в темноте между скалами. Ты настолько моряк, что у меня все кишки согрелись.
Кто-то другой сообщил:
— Я плавал с твоим отцом, сэром Фрэнсисом, на старушке «Леди Эдвине». Он был настоящим моряком и воином, честным человеком до кончиков ногтей.
Раздался еще один голос:
— Прошлой ночью ты, по моим подсчетам, положил своей саблей семерых подонков Буззарда. Старый пес отлично воспитал своего щенка!
И все так раскричались, что Хэл долго не мог ничего сказать. Наконец он вскинул руку:
— Скажу вам сразу, я прочитал бумаги капитана Луэллина. И тот договор, что он заключил с владельцем корабля. Я знаю, куда направлялась «Золотая ветвь» и с какой целью. — Он немного помолчал, глядя в честные обветренные лица. — У нас есть выбор, у вас и у меня. Мы можем заявить, что Буззард нас одолел, и вернуться домой, в Англию.
Матросы недовольно заворчали, и Хэл снова поднял руку:
— Или я могу взять на себя долг капитана Луэллина и его соглашение с владельцем «Золотой ветви». Вы же, с вашей стороны, можете подписать договор со мной на тех же условиях и с расчетом на ту же долю добычи, как и раньше. Но прежде чем дадите ответ, помните, что, если вы пойдете со мной, очень велик шанс, что мы снова столкнемся с Буззардом, и тогда вам опять придется сражаться с ним.
— Веди нас к нему прямо сейчас, капитан! — крикнул кто-то. — Мы его прикончим сегодня же!
— Нет, парни. Нас слишком мало, а мне еще нужно как следует изучить этот корабль, прежде чем мы опять встретимся с Буззардом. Мы сразимся с «Чайкой» в тот день и в таком месте, которые я сам выберу, — мрачно пообещал Хэл. — И в тот день мы водрузим голову Буззарда на нашу грот-мачту и поделим его добычу.
— Я с тобой, капитан! — заявил нескладный светловолосый матрос. — Я не умею писать свое имя, но ты дай мне твою книгу, и я поставлю там крест такой большой и черный, что он напугает самого дьявола!
Все громогласно захохотали.
— Давай нам твою книгу, мы подпишемся!
— Мы с тобой! Клянусь и подпишусь!
Хэл опять остановил их:
— Заходите по одному в мою каюту, чтобы я мог узнать ваши имена и пожать каждому руку.
Он повернулся к поручням и показал назад, за корму. Африканское побережье тянулось низкой темно-синей линией вдоль горизонта.
— Мы уже достаточно далеко ушли. И теперь полным ходом направимся по курсу, которым шел этот фрегат раньше, — к Большому Рогу, к Африке.
— И какой это курс, капитан? — крикнул от руля Нед Тайлер.
— Ост-тень-норд, мистер Тайлер, — ответил Хэл и сразу почувствовал, как корабль качнулся под ним на волне, поворачивая на северо-восток.
Всякий раз, когда кто-нибудь из команды проходил поблизости от грот-мачты, у которой съежился Сэм Боуэлс, скованный по ногам и рукам, как пойманная большая обезьяна, они обязательно останавливались, чтобы плюнуть в него.
Эболи подошел к Хэлу во время предполуденной вахты:
— Ты должен прямо сейчас разобраться с Сэмом Боуэлсом. Люди теряют терпение. Один уже готов просто подойти и воткнуть ему нож между ребер.
— Это избавило бы меня от лишних хлопот.
Хэл оторвался от пачки карт и лоций, найденных им в ящике Луэллина. Он понимал, что команда будет требовать мести Сэму Боуэлсу, но ему не нравилось то, что предстояло сделать.
— Я сейчас выйду на палубу…
Хэл вздохнул, уступая наконец безжалостным требованиям Эболи.
— Пусть все там соберутся.
Хэл полагал, что Сакиина все еще находится в маленькой каюте возле порохового склада, которую она превратила в лазарет, где двое раненых все еще лежали на грани жизни и смерти. Он надеялся, что она там и останется. Но едва он вышел на палубу, Сакиина шагнула ему навстречу.
— Тебе лучше уйти вниз, Принцесса, — мягко произнес Хэл. — Зрелище будет не для твоих глаз.
— Что тревожит тебя, тревожит и меня. Твой отец был частью тебя, и его смерть меня касается. Я сама потеряла отца при ужасных обстоятельствах, но я за него отомстила. И я останусь посмотреть на твою месть за смерть твоего отца.
— Хорошо, — кивнул Хэл и крикнул через палубу: — Приведите пленного!
Матросам пришлось волоком тащить Сэма Боуэлса, потому что ноги его не держали, а из глаз потоком лились слезы, смывая плевки матросов.
— Я не хотел ничего плохого, — подвывал он. — Поверьте мне, друзья! Это все дьявол Камбр меня заставлял!
— Ты смеялся, когда держал голову моего брата под водой в лагуне! — рявкнул на него один из матросов.
Когда Сэма тащили мимо Эболи, стоявшего со скрещенными на груди руками, чернокожий великан яростно сверкнул на Боуэлса глазами.
— Вспомни Фрэнсиса Кортни, — прорычал Эболи. — Вспомни, что ты сделал с лучшим человеком из всех, кто когда-либо плавал по океанам!
Хэл заранее приготовил список всех преступлений, за которые Боуэлс должен был ответить. Когда он читал его вслух, моряки взывали к мести.
Наконец Хэл дошел до последнего пункта этого чудовищного перечисления:
— И ты, Сэмюэль Боуэлс, на глазах своих товарищей убивал раненых матросов с «Золотой ветви», выживших после вашего вероломного нападения, ты их топил!
Хэл сложил лист и сурово произнес:
— Ты выслушал предъявленные тебе обвинения, Сэмюэль Боуэлс. Что ты можешь сказать в свою защиту?
— Это была не моя вина! Клянусь, я бы не стал этого делать, если бы не боялся за собственную жизнь!
Его заглушили возмущенные крики матросов, и Хэлу понадобилось несколько минут, чтобы заставить всех замолчать. Тогда он спросил:
— Так ты не отрицаешь эти обвинения?
— Что толку отрицать? — выкрикнул один из матросов. — Мы сами все видели, собственными глазами!
Сэм Боуэлс теперь уже громко рыдал:
— Ради нашего спасителя Иисуса, пощадите, сэр Генри! Я знаю, что грешил и заблуждался, но дайте мне шанс, и вы не найдете человека более преданного, готового служить вам всю свою жизнь!
Вид извивавшегося Боуэлса вызвал у Хэла такое глубокое отвращение, что ему захотелось умыться и прополоскать рот. И тут вдруг в его памяти вспыхнула картина… Его отец, лежащий на носилках… его несли к эшафоту, его тело изломано и изорвано на дыбе…
Хэла пробрала дрожь.
Стоявшая рядом Сакиина почувствовала его страдание. Она осторожно коснулась его руки, стараясь поддержать. Хэл медленно, глубоко вздохнул, пытаясь отогнать черные волны тоски, готовые захлестнуть его.
— Сэмюэль Боуэлс, ты признал свою вину по всем пунктам предъявленного тебе обвинения. Хочешь ли ты сказать что-то перед тем, как я объявлю вынесенный тебе приговор?
Он мрачно уставился в мокрые глаза Сэма и увидел, как в них происходят странные перемены. Хэл вдруг понял, что слезы были всего лишь инструментом, который Сэм использовал по собственной воле. Но в темной, тайной глубине его души горело нечто иное, нечто настолько жестокое и злобное, что Хэл усомнился, смотрит ли он в глаза человека, или перед ним стоит дикий зверь.
— Ты думаешь, что ненавидишь меня, Генри Кортни? Да ты просто не знаешь, что такое настоящая ненависть! Я упивался торжеством, когда твой папаша орал на дыбе! Это сделал Сэм Боуэлс! И помни это всегда, пока живешь! Сэм Боуэлс может и умереть, но Сэм Боуэлс это сделал!
Голос Сэма поднялся до визга, на его губах выступила пена. Вся грязь поднялась из его сердца и выплеснулась наружу, он уже выкрикивал почти бессвязно:
— Это мой корабль, мой собственный корабль! Я должен был стать капитаном Сэмюэлем Боуэлсом, а ты забрал его у меня! Так пусть дьявол выпьет всю твою кровь в аду! Пусть он спляшет на трупе твоего отца, Генри Кортни!
Хэл отвернулся от этой омерзительной картины, стараясь не слышать потока грязных ругательств.
— Мистер Тайлер!
Хэл говорил достаточно громко, чтобы команда расслышала его сквозь вопли Сэма Боуэлса.
— Не станем больше тратить время на это дело. Пленного повесить сейчас же! Забросьте веревку на рею…
— Гандвана! Сзади! — рявкнул Эболи.
Он бросился вперед, но опоздал. Сэм Боуэлс быстро сунул руку в свои штаны. С внутренней стороны бедра к его ноге были привязаны кожаные ножны. Сэм действовал со стремительностью гадюки. Тонкий стилет в его руке сверкнул подобно серебряному слитку, и Сэм резким движением запястья метнул его в сторону Хэла.