Маленькая девочка взяла Хэла за руку и повела во внутренний двор. В его центре тихо журчал фонтан, воздух наполняли запахи цветов красного жасмина и желтого тамаринда.
С груды ковров поднялась высокая фигура в развевающихся белых одеждах и с золотым арабским обручем на голове.
— Воистину я добавляю еще тысячу приветствий к приветствию моих детей, мой добрый капитан, и пусть Аллах осыплет тебя богатством и благословениями! — заговорил хозяин дома уже с другим акцентом, знакомым, йоркширским. — Я видел, как твой корабль встал на якорь в заливе, и знал, что вскоре ты придешь ко мне.
Он хлопнул в ладоши, и из глубины дома появилась процессия рабов с подносами; они принесли разноцветные стаканы с шербетом и кокосовым молоком и маленькие чаши с засахаренными фруктами и жареными орехами.
Консул отправил Большого Дэниела и матросов в заднюю, служебную часть дома.
— Им там подадут освежающее, — сообщил он.
Хэл бросил на Большого Дэниела многозначительный взгляд, и боцман его понял. В этом мусульманском доме не могло быть спиртного, но могли быть женщины, и морякам предстояло защищаться от самих себя.
Алтуду Хэл оставил при себе. Он мог понадобиться для подписи документов или ведения записей.
Консул отвел их в закрытую часть двора.
— А теперь позвольте представиться. Я Уильям Грей, консул его величества в султанате Занзибар.
— Генри Кортни к вашим услугам, сэр.
— Я знал сэра Фрэнсиса Кортни. Вы, случайно, не родня?
— Это мой отец, сэр.
— А! Благородный человек. Прошу, передайте ему мое уважение, когда встретитесь.
— К сожалению, он был убит на голландской войне.
— Мои соболезнования, сэр Генри. Прошу, садитесь.
Груда прекрасных шелковых ковров послужила Хэлу сиденьем. Консул устроился напротив него. И тут же раб принес Грею кальян.
— Трубочка бханга — наилучшее лекарство от расстройств пищеварения и малярии, бича здешних мест. Желаете присоединиться, сэр?
Хэл вежливо отказался, потому что прекрасно знал, какие шутки вытворяет с разумом индийская конопля, в какой транс впадает курильщик и какие его могут одолевать сны.
Грей, попыхивая кальяном, стал подробно расспрашивать Хэла о последних передвижениях и будущих планах, и Хэл отвечал любезно, но уклончиво. Они, словно пара дуэлянтов, ждали, когда собеседник откроется. В высоком стеклянном сосуде кальяна булькала вода, душистый дым плыл по двору, и Грей становился все более приветливым и несдержанным.
— Вы здесь живете, как великий шейх, — попытался польстить Грею Хэл.
Грей с удовольствием ответил:
— А можете ли вы поверить, что каких-то пятнадцать лет назад я был просто мелким клерком в Британской Ост-Индской компании? И когда мой корабль потерпел крушение на коралловых рифах Софалы, я вышел на берег здесь как отверженный. — Он пожал плечами и сделал жест скорее восточный, чем английский. — Но, как видите, Аллах мне улыбнулся.
— Вы приняли ислам?
Хэл не мог позволить своему лицу отразить отвращение, которое он почувствовал к богоотступнику.
— Я верую в единого Бога, и Мухаммед — пророк Его, — кивнул Грей.
Хэл гадал, в какой мере обращение в ислам его собеседника основывалось на политических и практических соображениях. Очевидно, что Грей-христианин не смог бы добиться в Занзибаре такого высокого положения, как Грей-мусульманин.
— Большинство англичан, посещающих Занзибар, держат на уме только одно, — продолжил Грей. — Они являются сюда ради торговли и обычно покупают множество рабов. Мне жаль, но сейчас не лучшее время для работорговли. Попутные ветра принесли множество дау из Центральной Индии и более дальних мест. Они уже разобрали лучшие образцы, а то, что теперь осталось на рынке, просто хлам. Однако в моих собственных загонах есть пара сотен отличных экземпляров, лучшее из всего, что вы сможете найти, проплыви вы хоть тысячу миль.
— Благодарю, сэр, но рабы меня не интересуют, — отклонил предложение Хэл.
— Это, сэр, прискорбное решение. Уверяю, на торговле рабами по-прежнему делают состояния. Бразильские и карибские сахарные плантаторы просто рыдают от недостатка рабочих рук на своих полях.
— Еще раз благодарю вас. Я здесь не ради покупок.
Теперь Хэлу стало понятно, как Грей сколотил собственное состояние. Должность консула имела второстепенное значение, а вот посредник в торговле рабами…
— Что ж, есть еще одна весьма прибыльная область, в которой я мог бы оказать вам помощь. — Грей деликатно помолчал. — Я наблюдал за вашим кораблем с крыши, когда вы вставали на якорь, и не мог не заметить, что он хорошо вооружен. Его даже можно принять за военное судно…
Хэл уклончиво повел плечом, и Грей продолжил:
— Возможно, вы не знаете, что султан Омана, возлюбленный Аллаха Ахмед эль-Гранг, воюет сейчас с императором Эфиопии.
— Вообще-то, я слышал об этом.
— Война бушует на суше и на море. Султан издал специальный пограничный указ и выдает каперские свидетельства кораблям, желающим присоединиться к его армии. В основном это правоверные мусульмане — я о капитанах. Однако у меня есть немалое влияние при дворе султана. И я мог бы устроить доверенность для вас. Конечно, это обойдется недешево. Мне придется заплатить две сотни фунтов, чтобы получить для вас каперское свидетельство Омана, сэр.
Хэл уже чуть было не отказался с негодованием — его возмутило предложение присоединиться к язычникам в войне против Христа и Его последователей, — но инстинкт предостерег его от импульсивных решений.
— Видимо, там можно кое-что заработать, сэр? — задумчиво спросил он.
— Разумеется! Можно обрести огромные богатства! Империя Престера — одна из самых древних цитаделей христианской веры. Более тысячи лет в ее сокровищницах копятся золото и подношения паломников — и в церквях, и в монастырях. Сам Престер богат так же, как любой европейский монарх. Говорят, в его хранилище в Аксуме лежит более двадцати тонн золота!
Грей чуть не задохнулся от жадности, вообразив себе такую картину.
— И вы смогли бы добыть для меня свидетельство, подписанное султаном? — Хэл подался немного вперед, изображая горячий интерес.
— Конечно, сэр! Чуть больше месяца назад я добыл такое свидетельство для одного шотландца. — Тут лицо Грея внезапно осветилось от пришедшей ему на ум некой мысли. — Если я сделаю то же для вас, вы могли бы объединиться с ним! А два таких боевых корабля, как ваш и его, могли бы стать огромной силой и справиться с любым флотом, какой только вышлет против вас Престер!
— Эта мысль меня вдохновляет. — Хэл улыбнулся, стараясь не выдать слишком острого интереса. Он уже догадывался, кем мог оказаться тот шотландец. — Но скажите, прошу, кто тот человек, о котором вы говорите?
— О, это прекрасный джентльмен и отличный моряк! — с энтузиазмом ответил Грей. — Он вышел из Занзибара около пяти недель назад и направился к Большому Рогу.
— Тогда, может быть, я и вправду могу с ним объединиться, — задумчиво произнес Хэл. — Скажите, как его зовут, сэр? Что он собой представляет?
Грей оглядел двор с самым заговорщическим видом, а потом понизил голос:
— Это весьма важный вельможа — граф Камбр. — Консул откинулся назад и хлопнул себя по коленям, подчеркивая важность своего сообщения. — Вот так, сэр! И что вы об этом думаете?
— Я просто изумлен! — Теперь Хэл не скрывал волнения. — Но вы действительно уверены, что сумеете добыть для меня свидетельство? И если так, сколько это займет времени?
— Ну, в Аравии ничего не делается быстро. — Грей снова стал уклончив. — Но они всегда ускоряют дело после небольшого бакшиша. Скажем, дополнительные две сотни фунтов, то есть всего четыреста, и уже к завтрашнему вечеру я смог бы вручить вам каперский документ. Естественно, деньги нужно дать вперед.
— Но это очень большая сумма, — нахмурился Хэл.
Теперь, когда он знал, куда отправился Буззард, ему хотелось бегом помчаться назад на «Золотую ветвь» и броситься в погоню. Но он сдержал импульс. Следовало выудить из Грея как можно больше сведений.
— Да, верно, — согласился Грей. — Но подумайте о том, что вы получите взамен. Двадцать тонн чистого золота для людей, достаточно дерзких, чтобы забрать их из сокровищницы Престера! И это не все. Есть еще и драгоценности, и много другого, что привозили и присылали в его империю больше тысячи лет, и сокровища коптских церквей… реликвии самого Иисуса Христа, и Девы Марии, и апостолов, и святых! За них можно получить безграничный выкуп! — Глаза Грея сверкали от жадности. — Говорят… — Он сделал паузу и снова понизил голос: — Говорят, Престер Джон — хранитель самого Священного Грааля!
— Священный Грааль… — Хэл побледнел от благоговения.
Грей пришел в восторг от его реакции.
— Да! Да! Священный Грааль! Бесценная чаша, которую христиане ищут со времени распятия!
Хэл покачал головой, глядя на Грея в неподдельном изумлении. Его охватило странное чувство дежавю, лишившее его дара речи. Предсказания его отца и Сакиины вспыхнули в его памяти. В глубине сердца он понимал, что это и есть часть той судьбы, что была ему предначертана.
Грей принял его молчание и покачивание головой за скептицизм.
— Уверяю вас, сэр, что Священный Грааль и есть самая серьезная причина, по которой Великий Могол и Ахмед эль-Гранг напали на империю Эфиопии. Я слышал это от самого султана! Он совершенно убежден, что эта реликвия находится под защитой Престера. Один из самых могучих проповедников ислама, некий аятолла, пророчествовал об этом и передал султану слово Аллаха, что, если он сумеет вырвать Грааль у Престера, его династия обретет невиданную силу и пронесет знамя ислама по всем нечестивым регионам мира!
Хэл, объятый ужасом, молча смотрел на него. Его ум пришел в полное смятение, он уже не ощущал уверенности ни в себе, ни в чем-либо вокруг. Ему понадобилось невероятное усилие, чтобы отбросить столь чудовищную перспективу, как покорение христианского мира, и собраться с мыслями.