На копыта лошадей они надели кожаные башмаки, чтобы животные тише ступали по каменистой почве. Монах ехал рядом, но Корнелиус Шредер на всякий случай, просто из осторожности, надел на его талию тонкую стальную цепочку, другой конец которой обернул вокруг собственного запястья. У монаха были блудливые глаза и похожее на хорька лицо, и Шредер совершенно ему не доверял.
Они ехали по узкой долине колонной по двое, и, хотя луна взошла уже час назад, каменные склоны все еще хранили солнечный жар. Шредер выбрал пятнадцать самых надежных человек из своего полка, и все они сидели на самых быстрых лошадях. Сбруя была тщательно закутана в ткань, оружие — тоже, так что отряд не издавал ни звука в ночи.
Внезапно монах вскинул руку:
— Стойте!
Шредер шепотом повторил его приказ.
— Я должен пройти вперед, проверить, свободен ли путь, — сказал монах.
— Я пойду с тобой.
Шредер спешился и укоротил цепочку. Они оставили отряд на дне пересохшего русла реки и полезли вверх по крутому склону.
— Вон тот самый монастырь.
Монах показал на массивную прямоугольную глыбу на горе над ними, закрывающую половину звезд ночного неба.
— Две вспышки, потом еще две, — сказал он.
Шредер направил маленький потайной фонарь вверх, на стены монастыря, и быстро открыл задвижку, прикрывающую огонь. Два раза, потом после паузы еще два.
Они ждали.
Ничего не происходило.
— Если ты обманываешь меня, я тебе снесу голову тупой стороной меча, — прорычал Шредер и почувствовал, как маленький монах задрожал.
— Еще раз посигналь! — умоляющим тоном попросил он, и Шредер повторил сигнал.
Внезапно на стене вспыхнул слабый огонек. Он мигнул дважды и погас.
— Можем идти, — взволнованно прошептал монах, но Шредер его сдержал.
— А что ты сказал тем людям в монастыре, которые помогут нам войти?
— Им сказано, что мы тайно уведем императора и унесем табернакль в безопасное место, чтобы спасти мальчика от убийц, посланных вельможами группы Галла, которые хотят отобрать у него корону Престера Джона.
— Хороший план, — пробормотал Шредер и потащил монаха вниз, туда, где их ждали лошади.
Проводник повел их дальше. Они поднялись по другому глубокому ущелью и наконец оказались перед могучими стенами.
— Лошадей оставьте здесь, — шепнул монах прерывающимся голосом.
Люди Шредера спешились и передали поводья двум товарищам, оставленным для присмотра за животными. Полковник повел отряд за монахом к стене. С нее уже свисала веревочная лестница, но в темноте Шредер не мог разглядеть края стены.
— Я выполнил свою часть сделки, — сказал монах. — Наверху вас встретят другие люди. У вас с собой обещанное мне вознаграждение?
— Ты хорошо постарался, — с готовностью согласился Шредер. — Деньги в моей седельной сумке. Один из моих людей проводит тебя обратно к лошадям и отдаст их тебе.
Он передал конец цепочки своему лейтенанту.
— Хорошенько присмотри за ним, Изикиел, — сказал он по-арабски, чтобы монах его понял. — И дай ему то, что он заслужил.
Изикиел повел монаха прочь, а Шредер выждал несколько минут, пока не услышал в темноте сдавленный изумленный хрип и негромкий свист воздуха, вырвавшегося из перерезанного горла.
Изикиел вернулся молча, вытирая кинжал о складки тюрбана.
— Ловко сработано, — одобрил Шредер.
— У меня острый кинжал, — ответил Изикиел и сунул кинжал обратно в ножны.
Шредер ступил на первую ступеньку лестницы и начал подниматься вверх. Через пятьдесят футов он добрался до узкой амбразуры, прорезанной в стене. Ее ширины едва хватило для того, чтобы он протиснул в нее свои мощные плечи. Внутри, в крошечной каменной келье, его ждал другой монах.
Люди Шредера один за другим поднимались следом и пролезали в щель, пока наконец помещение не оказалось забито людьми.
— Сначала веди нас к мальчишке, — приказал монаху Шредер, положив руку на его костлявое плечо.
Отряд пошел в темноте по узким извилистым коридорам, и каждый держался за плечо шедшего впереди.
Они снова и снова поворачивали в темном лабиринте, пока наконец не очутились у винтовой лестницы и не увидели впереди слабый свет. Он становился ярче, по мере того как они крались дальше, и вот наконец перед ними появилась дверь, по обе стороны которой горели в кронштейнах на стене факелы. На пороге лежали два стража, оружие валялось рядом с ними.
— Убить их! — шепотом приказал Шредер Изикиелу.
— Они уже мертвы, — возразил священник.
Шредер толкнул одного стража ногой: рука мужчины безжизненно упала в сторону, из его пальцев вывалилась чаша с отравленным медовым напитком.
Монах постучал в дверь условным стуком, и внутри отодвинули засов. Дверь распахнулась, за ней стояла няня с ребенком на руках. Ее глаза расширились от ужаса в свете факелов.
— Это тот самый?
Шредер приподнял край одеяла и всмотрелся в милое смуглое лицо ребенка. Тот спал, и его темные кудри слегка повлажнели от пота.
— Да, это он и есть, — подтвердил монах.
Шредер схватил няню за руку и рывком поставил ее рядом с собой.
— Теперь веди к той штуковине, — негромко велел он монаху.
Они направились дальше, еще глубже в путаницу темных залов и узких коридоров. Наконец подошли к другой крепкой двери, обитой железом; перед ней лежали тела четырех отравленных монахов, еще корчившихся в агонии. Проводник присел на корточки рядом с одним из них и пошарил в его рясе. Вскоре он поднялся, держа в руках большой железный ключ. Монах вставил его в замок, повернул и отступил в сторону.
Шредер шепотом подозвал Изикиела и передал ему няню:
— Следи за ней как следует!
Потом он шагнул к двери и взялся за бронзовую ручку. Когда дверь распахнулась, предатель и банда налетчиков отшатнулись от ослепительного света, хлынувшего изнутри, из подземного крипта. После темноты коридоров сотни свечей казались солнцем.
Шредер перешагнул через порог, но даже он запнулся и неуверенно остановился. Он смотрел на табернакль, накрытый сверкающей парчой. Ангелы на крышке как будто танцевали в колеблющемся свете, и Шредера вдруг охватило чувство религиозного благоговения.
Он инстинктивно осенил себя крестом. Потом попытался шагнуть вперед, чтобы схватиться за ручки ящика, но словно наткнулся на некий невидимый барьер, остановивший его. У Шредера все сжалось в груди, дыхание стало хриплым и трудным. Ему вдруг непонятно почему захотелось развернуться и убежать. Он отступил на шаг назад, прежде чем осознал, что делает. И медленно, пятясь, вышел из часовни.
— Изикиел, — пробормотал он, — я присмотрю за женщиной и ребенком. А вы с Мустафой заберите ящик.
Эти двое мусульман не страдали религиозными сомнениями; они с готовностью вышли вперед и схватились за ручки ящика. Табернакль оказался на удивление легким, почти невесомым. И они без усилий вынесли его.
— Лошади будут ждать нас у главного входа, — сказал Шредер проводнику по-арабски. — Веди нас туда!
Они снова быстро зашагали по коридорам. В какой-то момент они неожиданно натолкнулись на священника в белой рясе, который вышел навстречу им из-за поворота коридора. В слабом свете факелов он увидел скинию в руках двух вооруженных солдат и закричал от ужаса, сразу упав на колени. Шредер вел женщину левой рукой, а в правой держал обнаженный меч Нептуна. И он одним ударом в грудь мгновенно убил коленопреклоненного священника.
Все остановились ненадолго, прислушиваясь, но ничьих голосов не услышали.
— Пошли! — приказал Шредер.
Проводник вдруг снова остановился.
— Вход совсем близко. И в сторожке рядом с воротами дежурят трое.
Шредер и сам уже заметил слабый свет фонарей в открытой двери.
— Я должен оставить вас здесь, — сказал проводник.
— Иди с богом! — ироничным тоном ответил ему Шредер.
Предатель резво бросился прочь.
— Изикиел, поставьте ящик. Идите в сторожку, разберитесь там.
Двое исчезли в коридоре, а Шредер крепче сжал руку няни.
Трое мужчин тихо прошли вперед по коридору. Изикиел проскользнул в комнату стражи. Мгновение-другое там было тихо, потом раздался грохот, как будто что-то упало на каменный пол.
Полковник поморщился, но уже вновь воцарилась тишина, и Изикиел вернулся.
— Готово!
— Ты стареешь и становишься неуклюжим, — выругал его Шредер.
Он повел свой отряд к массивной двери. Понадобилось три человека, чтобы поднять тяжелые балки, запиравшие ее; потом Изикиел повернул рукоятку примитивной лебедки, и дверь откатилась в сторону.
— Держитесь плотнее! — предупредил солдат Шредер.
Он бегом вывел их через мост к каменистой дороге. Остановившись в пятне лунного света, один раз негромко свистнул. Послышался приглушенный стук обутых в башмаки копыт — оставленные при лошадях люди вывели животных из укрытия.
Изикиел поставил Скинию на грузовое седло запасной лошади и надежно привязал. Налетчики схватили поводья своих лошадей и вскочили в седла.
Шредер забрал спящего ребенка из рук няни. Мальчик что-то сонно пробормотал, но Шредер успокоил его и устроил на передней луке своего седла.
— Убирайся! — сказал он няне. — Ты больше не нужна.
— Я не могу оставить моего малыша! — громко, взволнованно воскликнула женщина.
Шредер снова наклонился и одним ударом меча Нептуна убил няню. Оставив ее лежать у дороги, он повел отряд прочь от монастырских стен.
— Двое наших монахов сумели последовать за богохульниками, когда те убегали, — объяснила Юдифь Назет Хэлу.
Даже перед лицом катастрофы ее губы оставались тверды, глаза смотрели спокойно и решительно. Хэл восхищался силой ее духа; теперь он понимал, как она смогла принять на себя командование разбитой армией и повести ее к победе.
— Где они теперь? — резко спросил он.
Он был настолько потрясен чудовищной вестью, что ему трудно было мыслить отчетливо и логично.
— Они от монастыря поскакали прямиком к Тенвере. Добрались туда перед рассветом, три часа назад, и там их ждал большой корабль, он стоял в заливе на якоре.