Его запястье стало крепким как сталь после тех часов, что они с Эболи провели в тренировках на палубе. Он перехватил клинок голландца и отбил его так, чтобы лишить врага возможности защищаться. Враг открылся, но для успеха стремительной атаки Хэл должен был и сам открыться и подвергнуться большой опасности ответного удара, а это было самоубийственно в случае опытного противника.
Хэл напружинился, перенеся весь вес на левую ногу, и его меч стремительно метнулся вперед. Ответный удар слишком запоздал, и сталь Хэла пронзила пропотевшую одежду врага. Лезвие скользнуло вдоль ребер и угодило в щель между ними.
Несмотря на то что Хэл провел много дней с оружием в руках, он впервые убил человека холодной сталью и оказался не готов почувствовать, как его клинок пронзил человеческую плоть.
Это было ощущение чего-то тяжелого, сырого, мрачного, затормозившего движение клинка. Лейтенант Маацукер задохнулся и выронил свою саблю, когда острие клинка Хэла наконец остановилось, уткнувшись в его позвоночник. Он голыми руками схватился за меч, который разрезал его ладони до костей, мгновенно рассекая сухожилия и сосуды. Хлынул яркий поток крови. Пальцы лейтенанта бессильно разжались, и он упал на колени, таращась Хэлу в лицо водянистыми голубыми глазами, как будто готов был разрыдаться.
Хэл потянул украшенную сапфиром рукоять, но клинок из толедской стали завяз во влажной плоти. Маацукер судорожно вздохнул в агонии и умоляюще вскинул рассеченные ладони.
— Мне очень жаль… — в ужасе прошептал Хэл и снова с силой потянул рукоять меча.
На этот раз Маацукер широко раскрыл рот и всхлипнул. Лезвие пронзило насквозь его правое легкое, и на бледных губах голландца вдруг вздулись кровавые пузыри, кровь хлынула на грудь его мундира и выплеснулась на сапоги Хэла.
— О боже… — пробормотал Хэл.
Маацукер опрокинулся на спину и упал; меч торчал между его ребрами.
Мгновение-другое юноша беспомощно стоял, глядя на то, как другой человек задыхается, захлебывается собственной кровью. А потом за спиной Хэла, совсем рядом, в зарослях, послышался громкий крик.
Солдаты в зеленых мундирах наконец заметили его. Грохнул выстрел из мушкета, дробь разлетелась в листве над головой юноши и вонзилась в ствол дерева позади. Хэл очнулся. Он и до этого момента знал, что именно должен сделать, но не мог себя заставить. Теперь же он крепко уперся ногой в грудь Маацукера и подался назад, преодолевая сопротивление застрявшего клинка. Он дернул раз, потом другой, используя весь свой вес. Наконец клинок неохотно дернулся — и внезапно вылетел из тела, так что Хэл чуть не упал на спину.
Мгновенно восстановив равновесие, он отпрыгнул от тела Маацукера как раз в тот момент, когда прозвучал следующий выстрел, и дробь промчалась рядом с его головой. Стрелявший солдат уже держал в пальцах пороховницу, пытаясь перезарядить мушкет, и Хэл бросился на него. Мушкетер испуганно вскинул голову, уронил разряженный мушкет и развернулся, чтобы убежать.
Хэл на этот раз не стал действовать острием клинка и рубанул солдата по шее пониже уха. Клинок рассек шею до кости, и плоть сбоку раскрылась, как ухмыляющийся красный рот. Солдат упал, не издав ни звука. Но кусты вокруг него уже зашуршали, заполняясь фигурами в зеленом. Хэл сообразил, что солдат, должно быть, не меньше сотни. Это была не рейдерская группа, а настоящая маленькая армия, спешащая к их лагерю.
Он услышал крики тревоги и ярости, и мушкеты принялись палить уже безостановочно, в основном неведомо куда, но некоторые выстрелы срезали ветки по обе стороны от него, когда он со всех ног бросился бежать.
В общем грохоте Хэл расслышал зычный командный голос:
— Поймать этого человека! — ревел мужчина на голландском. — Не дайте ему сбежать! Он мне нужен!
Хэл оглянулся в ту сторону, откуда раздавался голос, и чуть не споткнулся от потрясения, увидев Корнелиуса Шредера, который преследовал его между деревьями. Шляпа и парик слетели с головы полковника, но ленты и кушак его чина сверкали золотом. Бритая голова блестела, как яичная скорлупа, а усы сильно дрожали от бега. Для такого крупного человека двигался он чрезвычайно быстро, но страх придал ногам Хэла скорости.
— Я тебя достану! — пронзительно кричал Шредер. — На этот раз тебе не уйти!
Хэл еще поднажал, и вот уже впереди за деревьями показались укрепления их лагеря. Там было пусто, и Хэл сообразил, что его отец и все остальные должны находиться у лагуны, под сильным огнем двух военных кораблей.
— К оружию! — закричал он на бегу.
Шредер мчался буквально в десяти шагах за ним.
— Все ко мне! Атака с тыла!
Ворвавшись в лагерь, Хэл, к своему облегчению, увидел Большого Дэниела и с десяток матросов, которые услышали его зов и откликнулись на него. Они бежали с берега. Хэл тут же повернулся к голландцу.
— Ну давай! — крикнул он, становясь в боевую позицию.
Но Шредер резко остановился, увидев матросов с «Решительного», и сообразил, что слишком обогнал своих солдат и оставил их без командира, а против него самого оказалось не меньше дюжины мужчин.
— Опять тебе повезло, щенок! — рыкнул он на Хэла. — Но не успеет кончиться этот день — мы еще встретимся!
Большой Дэниел, находясь уже шагах в тридцати от Хэла, вскинул мушкет. Он прицелился в Шредера, но когда щелкнул замок мушкета, полковник пригнулся и стремительно развернулся на пятках, и пуля пролетела высоко над ним. А он, все так же пригибаясь, метнулся обратно в лес, где приказал своим рассыпавшимся между деревьями мушкетерам собираться вместе.
— Мастер Дэниел! — задыхаясь, выкрикнул Хэл. — У голландцев большой отряд! В лесу полно солдат!
— Сколько?
— Сотня или больше. Там!
Хэл показал на первые зеленые мундиры, бежавшие в их сторону. Они останавливались только для того, чтобы выстрелить и перезарядить мушкеты, а потом снова бросались вперед.
— И что еще хуже — в заливе два боевых корабля, — сообщил ему Дэниел. — Один из них — «Чайка», но вот второй — голландский фрегат.
— Я их видел с холма. — Хэл перевел дыхание. — Нас превосходят в огневой силе спереди и количественно с тыла. Мы не можем здесь оставаться. Они подойдут через минуту. Скорее на берег!
Разноцветные солдаты за их спинами горланили и выли, как стая гончих псов, когда Хэл повернулся и бегом повел своих людей к берегу. Пули и дробь свистели вокруг них, выбивая комья из влажной земли буквально возле их пяток, заставляя бежать быстрее.
За деревьями юноша уже видел земляные насыпи перед пушками и клубы дыма. Он даже различал головы своих артиллеристов, перезаряжавших кулеврины. А в лагуне двигался к берегу величественный голландский фрегат, тоже окутанный пороховым дымом. На глазах у Хэла фрегат развернулся бортом к ним, и снова из всех его бойниц вырвались огромные вспышки огня. Через несколько секунд грохот канонады и поток картечи донеслись до них.
Хэл содрогнулся в вихрях потревоженного воздуха, в ушах у него зазвенело. Вокруг падали целые деревья, а ветки и листва просто сыпались дождем. Прямо перед собой Хэл увидел, как снаряд угодил в их пушку и перевернул ее. Тела двух матросов «Решительного» взлетели в воздух.
— Отец, где ты?
Хэл кричал во все горло, чтобы его можно было услышать в этом аду. И вот сквозь весь грохот до него донесся голос сэра Фрэнсиса.
— К орудиям, ребята! Целимся в бойницы голландца! Покажем этим сырным головам настоящее английское приветствие!
Хэл спрыгнул в орудийную яму к отцу и энергично потряс сэра Фрэнсиса за руку.
— Где тебя носило, мальчишка? — Сэр Фрэнсис оглянулся на него, но, когда увидел кровь на одежде сына, не стал ждать ответа. — Бери на себя пушки на левом фланге. Направляй огонь…
Перебив его, Хэл на одном дыхании выпалил:
— Эти корабли — просто отвлекающий маневр, отец! Настоящая опасность — с тыла! Лес битком набит голландскими солдатами, их там сотни! — Он показал свой окровавленный клинок. — Они будут здесь через минуту.
Сэр Фрэнсис отреагировал мгновенно:
— Беги вдоль орудий. Прикажи каждой второй пушке развернуться, и пусть их заряжают картечью. Другие пушки будут обстреливать корабли, но ты должен отбить атаку с тыла. Приказ об огне я отдам сам. Бегом!
Хэл еще не успел выбраться из ямы, как сэр Фрэнсис заговорил с Большим Дэниелом:
— Бери своих людей и всех, кого сможешь найти, и возвращайся назад, задержи тыловую атаку!
Хэл мчался вдоль линии, останавливаясь у каждого орудия, чтобы выкрикнуть приказ, и тут же бросаясь бежать дальше. Грохот корабельных пушек и ответный огонь с берега оглушали и сбивали с толку. Хэл покачнулся и едва не растянулся на земле, когда снаряды с черного фрегата пронеслись над ним, подобно дьявольскому шквалу, разлетевшись по лесу и вспахав землю вокруг него. Юноша потряс головой, чтобы прийти в себя, и понесся дальше, огибая и перепрыгивая упавшие стволы.
Когда он обежал все орудийные укрепления и предупредил артиллеристов, они начали разворачивать пушки, нацеливая их на лес. Оттуда уже доносился мушкетный огонь и яростные крики: Большой Дэниел и его маленький отряд матросов сражались с первыми солдатами, появлявшимися из леса.
Хэл добрался до ямы в конце линии и спрыгнул вниз, к Эболи, который там командовал. Эболи поднес тлеющий фитиль к запалу. Пушка подпрыгнула и загрохотала. Когда их окутало вонючим дымом, Эболи усмехнулся Хэлу. Его темное лицо стало еще темнее от сажи, глаза налились кровью от едкого дыма.
— Э! Я уж думал, ты не вырвешься со сладкой полянки вовремя, чтобы поучаствовать в драке! Боялся, что мне придется пойти в ту пещеру и высечь тебя как следует!
— Ты бы так не ухмылялся, если бы тебе в зад влетела мушкетная пуля, — мрачно ответил Хэл. — Мы окружены. В лесу за нами полно голландцев. Дэниел их удерживает, но это ненадолго. Их там сотни. Разверни эту штуку в обратную сторону и заряжай картечью.
Когда пушку перезарядили, Хэл продолжил отдавать приказы.
— У нас времени только на один выстрел, потом мы нападем на них в дыму, — сказал он, длинным шомполом забивая заряд.