Толпа пребывала в праздничном настроении. Зрители зааплодировали в ответ на заявление доктора и сыпали ему вслед веселыми замечаниями, когда он спустился с возвышения и поспешил назад, к воротам замка. Потом вперед вышел Якобс Хоп и вскинул руку, призывая к тишине. Когда он стал читать объявление о продаже, толпа смеялась и передразнивала его каждый раз, когда он запинался.
— По приказу его превосходительства губернатора этой колонии досточтимой Голландской Ост-Индской компании я облечен властью предложить на продажу тому, кто даст высшую цену, четверых чернокожих рабов…
Хоп умолк и почтительно снял шляпу, когда на дороге из резиденции показалась открытая карета губернатора, прокатившая через сады и въехавшая на плац; карету влекла шестерка ухоженных серых лошадок. На кожаных сиденьях бок о бок расположились лорд Камбр и жена губернатора, а напротив них — полковник Шредер.
Толпа расступилась, чтобы пропустить карету к возвышению. Там Фредрикус, желтый кучер, остановил упряжку.
Ни один из пассажиров из кареты не вышел. Катинка элегантно откинулась на спинку сиденья, вертя в руках зонтик и беспечно болтая с двумя мужчинами.
Стоявший на возвышении Хоп ужасно растерялся из-за появления столь необычных зрителей: он краснел, заикался и моргал на солнце, пока наконец Шредер не прикрикнул на него нетерпеливо:
— Да кончай ты с этим! Мы приехали не для того, чтобы смотреть, как ты давишься словами!
Хоп вернул шляпу на голову и поклонился сначала Шредеру, потом Катинке. И повысил голос:
— Первый лот — раб Эболи. Ему около тридцати лет, он родом из племени кванда, восточное побережье Африки. Как вы все знаете, негры кванда весьма ценятся как полевые рабочие и пастухи. Его также можно выучить на хорошего возницу фургона или кучера. — Хоп сделал паузу, чтобы промокнуть платком вспотевшее лицо и собраться с силами, потом продолжил: — Эболи также считают опытным охотником и рыболовом. Он может принести немалую пользу своему хозяину благодаря любому из этих занятий.
— Минхеер Хоп, вы что-то от нас скрываете? — крикнула Катинка.
Хоп снова пришел в смятение от ее вопроса. Он начал заикаться так сильно, что вообще потерял способность произнести хоть одно связное слово.
— Почтенная леди, весьма уважаемая леди… — Он беспомощно развел руками. — Уверяю вас…
— Не предлагаете ли вы нам быка в человеческой одежде? — резко спросила Катинка. — Вы хотите, чтобы мы торговались из-за того, чего не видим?
Сообразив наконец, чего она хочет, Хоп повернулся к Эболи с чуть более спокойным лицом.
— Сними все! — громко приказал он, собрав всю свою храбрость перед этим огромным черным дикарем.
Мгновение-другое Эболи смотрел на него, застыв в неподвижности, а потом с выражением бесконечного презрения развязал узел набедренной повязки, и она упала на доски к его ногам.
Нагой и величественный, он возвышался над толпой у подножия горы с плоской вершиной. Люди внизу судорожно вздохнули. Одна из женщин взвизгнула, другая нервно захихикала, но никто не отвел глаз.
— Ух ты! — со смешком прервал многозначительную тишину Камбр. — Да, покупатель получит все полной мерой. Такая колбаса в довесок! Я, пожалуй, начну с пятисот гульденов.
— На сотню больше! — тут же крикнула Катинка.
Буззард посмотрел на нее и тихо произнес уголком рта:
— Я и не знал, что вы собираетесь торговаться, мадам.
— Я его куплю за любые деньги, милорд, — нежным голоском предупредила его Катинка. — Он меня забавляет.
— Я бы никогда не встал на пути прекрасной леди, — поклонился Буззард. — Но вы ведь не перебьете мою цену, если я добавлю еще три сотни?
— Это торговля, милорд, — улыбнулась Катинка. — Этот — мой, а вы можете купить остальных.
Камбр скрестил руки на груди и покачал головой, когда Хоп посмотрел на него, ожидая повышения цены.
— Нет, это для меня уже слишком, — сказал он.
Хоп в тщетной надежде обвел взглядом толпу. Но никто не оказался настолько глуп, чтобы выступать против жены губернатора. Все уже видели в суде, на что способен разъяренный губернатор.
— Раб Эболи продан мадам ван де Вельде за шесть сотен гульденов! — провозгласил Хоп и поклонился в сторону кареты. — Желаете, чтобы с него сняли цепи, мадам?
Катинка засмеялась:
— Чтобы он тут же удрал в горы? Нет, минхеер, пусть солдаты отведут его в жилище рабов в резиденции.
Она посмотрела на Шредера, и тот моментально отдал приказ подразделению зеленых мундиров, под командой капрала ожидавших сбоку от толпы.
Солдаты бодро двинулись вперед, стянули Эболи с возвышения и увели по дороге к резиденции.
Катинка проводила его взглядом. Потом постучала пальцем по плечу Буззарда:
— Спасибо, милорд.
— Следующий лот — раб Джири, — сообщил Хоп, заглянув в свои записи. — Вот он. Как видите, еще один сильный экземпляр…
— Пять сотен гульденов! — проревел Буззард и уставился на других покупателей, как будто угрожая.
Но жена губернатора теперь не приняла участия в торге, и бюргеры колонии осмелели.
— Плюс одна сотня! — крикнул какой-то купец из города.
— И еще сотня! — сообщил мужчина в куртке из шкуры леопарда.
Торг пошел быстро, и цена взлетела до пятнадцати сотен гульденов, хотя соревновались между собой только Буззард и леопардовая куртка.
— Черт бы побрал этого типа! — проворчал Камбр и повернулся туда, где стоял его боцман.
Сэм Боуэлс и трое матросов топтались неподалеку от кареты. Камбр посмотрел на Сэма, и тот кивнул. Его глаза вспыхнули. Вместе с тремя дружками он быстро пробрался через толпу и оказался позади леопардовой куртки.
— Шестнадцать сотен гульденов, — рявкнул Буззард, — и будь ты проклят!
Мужчина открыл рот, чтобы повысить цену, но тут что-то кольнуло его в ребра. Он посмотрел вниз, увидел нож в грубой руке Сэма Боуэлса… замолчал и побледнел, как китовый ус.
— Ваше предложение, минхеер Тромп! — воззвал к нему Хоп, но Тромп уже торопливо уходил с плаца в сторону городка.
Киматти и Матеши были также проданы Буззарду, по тысяче гульденов каждый. Другие возможные покупатели прекрасно видели маленькую драму, разыгранную Сэмом, и никто уже не желал соревноваться с Камбром.
Всех трех рабов команда Сэма Боуэлса увела на берег. Когда же Матеши попытался убежать, удар по голове рыболовным багром заставил его успокоиться, и его вместе с товарищами затолкали в баркас и повезли на «Чайку», стоявшую на якоре у начала мелководья.
— Весьма успешная поездка для нас обоих, милорд, — улыбнулась Катинка Буззарду. — Надеюсь, вы придете сегодня вечером к нам в резиденцию на ужин, чтобы это отпраздновать.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, но, увы, мадам, я задержался здесь только ради торгов, надеясь купить новых хороших матросов. А теперь мой корабль уже стоит наготове, и ветер и прилив зовут меня в путь.
— Что ж, мы будем скучать по вам, милорд. Ваше общество было весьма приятным. Надеюсь, когда вы в следующий раз окажетесь на мысе Доброй Надежды, вы нас навестите и задержитесь здесь немного дольше.
— Нет на земле такой силы, будь то шторм, встречный ветер или враг, которая помешала бы мне это сделать, — заявил Камбр, целуя руку Катинки.
Корнелиус Шредер нахмурился: он просто не мог видеть, как другой мужчина прикасается к этой женщине, уже полностью завладевшей всем его существом.
Едва ноги Буззарда ступили на палубу «Чайки», он закричал рулевому:
— Джорди, приятель, готовься поднимать якорь и убираться отсюда!
Потом он отозвал в сторонку Сэма Боуэлса:
— Приведи этих трех черных на шканцы, быстро.
Когда все трое стояли перед ним, он внимательно осмотрел их.
— Эй, кто-нибудь из вас, чертовы твари, говорит на божьем языке? — спросил он, но они уставились на него пустыми глазами. — Значит, болтаете только на своем дикарском наречии? — Он печально покачал головой. — Это усложняет мне жизнь.
— Прошу прощения, сэр… — Сэм Боуэлс почтительно коснулся своей шапки. — Я их отлично знаю, всех троих. Мы же вместе плавали. Они просто дурачат вас, сэр. Они все прекрасно говорят по-английски.
Камбр усмехнулся, в его глазах вспыхнула опасная угроза.
— Вы теперь принадлежите мне, милые мои, от ваших кучерявых макушек до розовеньких подошв ваших здоровенных ног. И если вы хотите сохранить в целости свои черные шкуры, не надо снова играть со мной в игры, слышали? — Одним ударом огромного волосатого кулака он сбил Джири с ног. — И когда я с вами говорю, отвечайте четко и ясно хорошими английскими словами. Мы теперь возвращаемся в Слоновью лагуну, и ради самих же себя вы мне покажете, где капитан Фрэнки спрятал свои сокровища. Все поняли?
Джири с трудом поднялся на ноги:
— Да, капитан лорди, сэр! Мы поняли. Вы наш отец.
— Да я бы скорее отрубил себе собственный член тупой лопатой, чем стать отцом кого-то из вас! — Буззард злобно ухмыльнулся. — А теперь отправляйтесь работать!
И Буззард проводил Джири сильным пинком ногой.
Катинка сидела на солнце в защищенном от ветра углу террасы, а рядом с ней сидел Корнелиус Шредер. На боковом столике Сакиина разлила по бокалам вино и принесла его на стол для завтрака, украшенный фруктами и цветами из садов Неторопливого Яна. Она поставила высокий бокал с витой ножкой перед Катинкой, и та протянула руку и легонько погладила пальцы девушки.
— Ты послала за новым рабом? — спросила она мурлыкающим тоном.
— Эболи моют и одевают в ливрею, как вы приказали, мистрис, — негромко ответила Сакиина, как будто не заметив прикосновения.
Однако Шредер его заметил, и Катинку развеселило, как он ревниво нахмурился.
Она подняла бокал и, глядя поверх него на полковника, улыбнулась.
— Не выпить ли нам за удачное путешествие лорда Камбра?
— И в самом деле. — Он поднял свой бокал. — За удачное путешествие на дно океана для него и всех его соотечественников.
— Ах, дорогой полковник, — усмехнулась Катинка, — как смешно… Но — потише, вон идет моя новая игрушка.