— Никогда не видел такой прекрасной женщины, как ты, — сказал Хэл, а потом пощупал свою щеку. — А где моя борода?
— Нету, исчезла.
Сакиина засмеялась и села, скрестив ноги.
— Я стащила бритву у жирного губернатора специально для таких дел. — Она склонила голову набок, рассматривая Хэла. — Теперь, без бороды, ты тоже прекрасен, Гандвана.
Она слегка порозовела, сообразив, что именно сказала, и Хэл с восхищением уставился на ее щеки, залившиеся красновато-золотым румянцем. А Сакиина тут же сосредоточилась на его ноге: откинув одеяло, она принялась разматывать бинты.
— Ах! — пробормотала она, легко касаясь ноги. — Все прекрасно зажило, и помощи моих лекарств понадобилось совсем немного. Ты везунчик. Собачьи укусы всегда ядовиты, да еще ты потом так нагружал ногу во время побега… все это могло тебя убить или искалечить на всю жизнь.
Хэл улыбался, слушая ее, удобно лежа на спине и полностью подчиняясь ее рукам.
— Есть хочешь? — спросила она, заново перевязав его ногу.
Услышав этот вопрос, Хэл понял, что просто умирает с голода. Сакиина принесла ему зажаренную на углях дикую куропатку и села напротив, с видом собственницы наблюдая за тем, как он ест, а потом обгладывает добела косточки.
— Опять наберешься сил. — Она улыбнулась. — Ты ешь, как лев.
Собрав остатки его трапезы, Сакиина встала.
— Эболи и твои матросы давно просят у меня разрешения повидать тебя. Я их сейчас позову.
— Погоди! — остановил ее Хэл.
Ему не хотелось, чтобы их уединение заканчивалось так быстро. Она снова села рядом с ним и выжидающе посмотрела ему в глаза.
— Я еще не поблагодарил тебя, — неловко произнес Хэл. — Без твоей заботы я, скорее всего, умер бы от лихорадки.
Сакиина мягко улыбнулась:
— Я тоже пока что не поблагодарила тебя. Без тебя я и сейчас оставалась бы рабыней.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, открыто изучая лица.
Потом Хэл спросил:
— Где мы находимся, Сакиина? — Он жестом обвел все вокруг. — Вот эта хижина — где?
— Это дом Сабаха. Он пока пустил нас сюда. Тебя и меня, а сам живет с другими, со своими людьми.
— Так мы наконец в горах?
— Глубоко в горах. В местах, не имеющих названий. В месте, где голландцам никогда нас не найти.
— Хочу взглянуть, — заявил Хэл.
Мгновение-другое она смотрела на него с сомнением, потом кивнула. Помогла ему встать и подставила плечо, чтобы поддержать, когда Хэл захромал к выходу из плетеной хижины.
Он сел и прислонился к дверному косяку из грубо обработанного кедра. Сакиина сидела рядом с ним, пока Хэл озирал все вокруг. Они долго молчали. Хэл глубоко вдыхал прохладный высокогорный воздух, в котором чувствовался запах и вкус диких цветов, в изобилии росших вокруг.
— Это картина рая, — сказал он наконец.
Вершины, окружавшие их, имели дикий и величественный вид. Скалы и ущелья украшали лишайники всех цветов, какие только существуют на палитре художника. Позднее солнце падало на вершины по другую сторону глубокой долины и венчало их золотым сиянием. Длинные тени, падавшие от пиков, темнели королевским пурпуром. Вода ручья внизу выглядела такой же чистой, как воздух, которым они дышали, и Хэл видел на отмелях рыбин, лежавших как длинные тени, пошевеливая хвостами и держась головами навстречу течению.
— Как странно, я никогда не видел места, хоть немного похожего на это, и все же мне кажется, что я хорошо его знаю. У меня ощущение дома, как будто я только и ждал, когда вернусь сюда.
— Тут нет ничего странного, Генри Кортни. Я тоже ждала. — Сакиина повернула голову и заглянула в глаза Хэлу. — Я ждала тебя. Я знала, что ты должен прийти. Так сказали мне звезды. В тот день, когда я впервые увидела тебя на плацу перед замком, я сразу тебя узнала.
В этих немногих простых словах было так много всего, требующего осмысления, что Хэл снова надолго замолчал, всматриваясь в лицо девушки.
— Мой отец тоже был сведущим человеком. Он умел читать по звездам, — сказал он наконец.
— Эболи мне говорил.
— Значит, и ты тоже обладаешь даром читать будущее по звездам, Сакиина?
Она не стала этого отрицать.
— Мать научила меня многому. Я смогла издали узнать тебя.
Хэл принял это без сомнений.
— Значит, ты должна знать, что будет с нами, с тобой и мной?
Сакиина улыбнулась, в ее глазах блеснул озорной огонек. Она взяла Хэла за руку:
— Мне не нужно быть великим мудрецом, чтобы знать это, Гандвана. Но есть еще многое, что я могу рассказать о том, что лежит впереди.
— Так расскажи, — велел он.
Но она только улыбнулась и покачала головой:
— Для этого будет время позже. У нас хватит времени поговорить, пока твоя нога окончательно поправится и наберет силу. — Она встала. — Но теперь я позову остальных, уже не могу их задерживать.
Они явились тут же, но первым прибежал Эболи. Он приветствовал Хэла на языке лесов:
— Вижу, ты уже в порядке, Гандвана. Я уже думал, ты будешь спать вечно.
— Без твоей помощи так и вышло бы.
Потом подошли Большой Дэниел, Нед и остальные. Моряки радостно поздравляли Хэла, усевшись перед ним полукругом. Эти люди не слишком умели выражать свои чувства в словах, но Хэл все видел в их глазах, когда они смотрели на него, и это его согревало и придавало сил.
— А это Сабах, ты уже его знаешь. — Алтуда вытолкнул вперед друга.
— Рад встрече, Сабах! — Хэл пожал ему руку. — Я никогда в жизни не был так рад видеть кого-то, как тебя в ту ночь в ущелье.
— Я бы предпочел прийти тебе на помощь намного раньше, — ответил по-голландски Сабах. — Но нас мало, а врагов было как клещей на брюхе антилопы по весне.
Сабах сел в круг мужчин и с извиняющимся видом принялся объяснять:
— Судьба была не слишком благосклонна к нам здесь, в горах. Мы не имели помощи целителя вроде Сакиины. Когда-то нас было девятнадцать, а теперь всего восемь, причем двое из них — женщина и младенец. Я знал, что мы не сможем тебе помочь на открытом месте, потому что у нас не осталось пороха. Но мы знали, что Алтуда должен привести вас в Темное ущелье. И мы соорудили там камнепад, понимая, что голландцы погонятся за тобой.
— Вы поступили храбро и мудро, — кивнул Хэл.
Алтуда привел из сгущавшейся тьмы свою женщину. Она оказалась очень хорошенькой и маленькой, с намного более смуглой кожей, чем у Алтуды, но Хэл не усомнился бы в том, что именно Алтуда — отец ребенка, которого она держала на руках.
— Это Зваанти, моя жена, а это мой сын Бобби.
Хэл протянул руки, и Зваанти передала ему малыша. Хэл посадил Бобби на колено, и мальчик уставился на него огромными, серьезными темными глазами.
— Красивый парень и сильный, — сказал Хэл, и родители мальчика горделиво улыбнулись.
Зваанти взяла ребенка и устроила в перевязи на своей спине. Потом они с Сакииной разожгли костер и начали готовить ужин из дичи и фруктов, принесенных из горного леса, а мужчины пока тихо разговаривали.
Сначала Сабах рассказал о том, как они здесь живут, — обращался он к Хэлу, излагая подробности того, о чем уже упоминал вкратце. Хэл быстро понял, что, несмотря на окружающую красоту и на то, что сейчас, летом, все выглядит неплохо и людям вполне хватает еды, горы далеко не всегда так гостеприимны. Зимой снег заваливает долины, дичи совсем мало. Однако они не решаются перебраться ниже, туда, где их могут обнаружить племена готтентотов, которые наверняка доложили бы о беглецах голландцам на мысе Доброй Надежды.
— Зимы здесь суровы, — подвел итог Сабах. — Если мы останемся еще на одну, то к следующему году выживут и вовсе немногие.
За время плена моряки Хэла более или менее научились понимать голландский язык и потому следили за рассказом Сабаха. Когда он умолк, мужчины долго молчали, мрачно глядя на огонь и без аппетита пережевывая пищу, поданную им женщинами.
Потом головы одна за другой повернулись в сторону Хэла. Большой Дэниел первым озвучил вопрос, который волновал всех:
— И что мы теперь будем делать, сэр Генри?
— Вы моряки или горцы? — ответил вопросом на вопрос Хэл, и кое-кто из мужчин усмехнулся.
— Мы все родились в рундуке Дэйви Джонса[11], нас крестили соленой водой, она у нас вместо крови, — ответил Нед Тайлер.
— Значит, я должен отвести вас к морю и найти для вас какой-нибудь корабль, так? — сказал Хэл.
Мужчины растерянно смотрели на него, а некоторые снова хмыкнули, хотя и немного озадаченно.
— Мастер Дэниел, я хочу иметь полный перечень оружия, пороха и прочего, что мы можем взять с собой, — энергично произнес Хэл.
— У нас не так уж много всего, капитан. Когда мы бросили лошадей, у нас уже оставалось не слишком много сил, мы едва тащились вверх по горам.
— Порох? — резко спросил Хэл.
— Только то, что в пороховницах.
— Когда ты уходил вперед, у тебя было два бочонка, на лошадях.
— Те бочонки весили по пятьдесят фунтов каждый… — Дэниел выглядел пристыженным. — Слишком большой груз для нас.
— Я видел, как ты нес вдвое большую тяжесть!
Хэл был рассержен и разочарован. Без запаса пороха они оказывались во власти этой дикой земли, зверей и племен, населявших ее.
— Дэниел нес через Темное ущелье мои седельные сумки, — мягко вмешалась Сакиина. — Никто другой не мог этого сделать.
— Мне жаль, капитан… — пробормотал Дэниел.
Но Сакиина отчаянно заступилась за него:
— В моих сумках нет ничего лишнего, такого, без чего мы могли бы обойтись! Там лекарства, которые спасли твою ногу и спасут любого из нас в случае ран или болезней, а от них трудно уберечься в этой глуши.
— Спасибо, Принцесса, — ворчливо произнес Дэниел и посмотрел на нее, как обожающий щенок.
Если бы у него был хвост, подумал Хэл, он бы наверняка завилял им.
Хэл улыбнулся и хлопнул Дэниела по плечу:
— Я вовсе не считаю тебя виноватым, Большой Дэнни. Никто в мире не справился бы с делом лучше.