Иногда удается из укрытия наблюдать за охотящимся колонком. Движения его то спокойны и неторопливы, то резки и стремительны. Он тщательно обследует все места, где может оказаться мышь, лягушка, птичье гнездо и другая пища. То он исчезнет в ворохе хвороста, то залезет в какую-то нору, то вскарабкается на дерево и оттуда осматривает свои владения. Задавив полевку или лягушку, он их тут же съедает, а потом тщательно чистит себя и приводит в порядок. Если остановится возле быстрого ручья, то вовсе не потому, что не знает, как перебраться. Он смотрит, нет ли где-нибудь у камня или под берегом рыбки, рака, лягушки.
Колонок может питаться далеко не изысканной снедью: кормится всевозможной падалью с видимым удовольствием. Найдя погибшее животное, он держится около него, пока не съест. Впрочем, ему редко удается пировать в одиночку- счастливчика моментально обнаруживают его собратья. Однажды я видел, как стайка уже ожиревших колонков пожирала убитого браконьерами тигра — даже он не страшен, когда мертв.
Нередко охотник, возвратившись к убитому всего 6–7 дней назад кабану, косуле или изюбру, находит лишь обглоданные кости да смерзшуюся шкуру и, конечно, многочисленные колоночьи тропки вокруг. Установив здесь 5–6 капканов, он за несколько дней наловит до двух десятков колонков. И грабители наказаны, и ущерб возмещен.
Колонок успешно обитает в самых разнообразных местах, однако более всего милы ему полуоткрытые пространства — разреженные леса, опушки, заросли кустарников, тростника в соседстве с речками, озерами, болотами. Любит речные долины, заросшие разнообразной растительностью захламленные гари и лесосеки, перелески вокруг сельскохозяйственных полей и лугов, лесные болота.
Численность колонка в природных ландшафтах можно проследить на примере Амуро-Уссурийского края.
Осенью и зимой чаще зверек держится в долинных лесах с разнообразной растительностью, в разреженных выборочными рубками кедрово-широколиственных лесах, в островных колках на сельскохозяйственных землях, по старым гарям. Здесь нередко обитает до 40–60 зверьков на 10 квадратных километров, а то и больше. Осенью, когда численность колонка максимальна, на отдельных участках насчитывается 7–8 особей на 1 квадратном километре.
Довольно много его бывает в ненарушенных кедрово-широколиственных и кедровых лесах горных склонов. Плотно населяет он и старые дубняки с густым кустарниковым пологом, перелески вокруг сельскохозяйственных полей.
А вот в кедрово-еловых и тем более лиственничных и пихтово-еловых лесах колонка намного меньше. Нельзя сказать, чтобы эти угодья были совсем для него непригодны, но отсюда колонка вытесняет соболь — сильный и постоянный его враг. В зоне пихтово-еловой зеленомошной тайги и лиственничников колонка было мало и в 30-е годы, когда соболь был очень редок. Объясняется это суровыми условиями обитания и сравнительно бедной кормовой базой этих лесов. Да и вообще сплошных лесов таежного типа, как равно и обширных открытых пространств, колонок избегает, не любит.
Колонок
На юге Приморского края, южных и западных склонах Сихотэ-Алиня, в низкогорье Малого Хингана с десятка квадратных километров добывают за сезон до 12–18 колонков. При пересчете заготовок только на промышляемую площадь этот показатель увеличивается в 2 раза. Хорошие охотники в удачные годы в Амуро-Уссурийском крае добывают до 240–280 колонков за охотничий сезон.
По мере движения от этого края к северу и западу численность колонка заметно падает. Его существенно меньше даже в славящихся этим зверьком Барабинском лесостепье и на Алтае, на большей же части Сибирского ареала плотность населения не превышает 10–15 особей на 10 квадратных километрах.
Численность колонка в разные годы испытывает резкие колебания, которые обусловлены в первую очередь внутрипопуляционными механизмами, затем состоянием кормовой базы и погодой. Интенсивный промысел мало влияет на поголовье и там, где охота на него особенно популярна. К тому же колонок очень подвижен: опустошенные промыслом угодья он быстро заселяет, набегая с соседних участков.
Для него характерны небольшие сезонные кочевки. Весной и летом он редок в поймах рек, зато обычен по речным террасам и склонам гор. Осенью зверьки спускаются в долины и путешествуют вдоль рек вниз по течению. Если в горных лесах много мышевидных грызунов, колонок держится там до середины зимы, когда глубокие снега начинают мешать его охоте. Если же мышей мало, колонок пускается в странствия уже в октябре. В поймах рек, у протоков и озер он обычно находит для себя достаточно корма в виде рыбьей мелочи, лягушек, раков, дохлой рыбы.
Поскольку колонок питается главным образом мышевидными грызунами, то колебания их численности обычно вызывают изменения поголовья и хищника со сдвигом на 1 год. Но иногда бывают и несоответствия. Например, из-за холодной и дождливой погоды весной и летом молодняк колонка часто погибает. Вероятно, определенную роль тут играют и заразные заболевания. Но надо признать, что причины изменений численности колонка (как и ряда других животных) учеными далеко не полностью раскрыты.
О характере и размахе колебаний колоночьего населения можно составить определенное представление по статистическим данным о заготовках его шкурок: в последние 30 лет "пики" численности зверька отмечаются обычно через 3–4 года. В годы "пиков" в Приморье, например, добывают 40–60 тысяч колонков, а буквально через год-два, когда их поголовье во много раз уменьшится, их ловят не более 10–15 тысяч штук.
За многие годы работы и охоты в уссурийских лесах мне удалось наблюдать и высокую численность колонка, и низкую. Случалось всего двенадцатью капканами за 10 дней ловить до 15–20 колонков. Мой проводник как-то у останков отстрелянного кабана за ночь ловил по 4–6 зверьков. А через год-другой они становятся настолько редкими, что и за 1,5–2 месяца удается поймать всего 8-10 штук. Но еще через пару лет их опять станет много…
Каковы же биоценотические связи колонка? Они достаточно сложны, а удивительны тем, что нет у него друзей и доброжелателей. На Алтае, в Сибири, Амуро-Уссурийском крае и во многих других местах отмечены враждебные отношения соболя и колонка, причем соболь активно его преследует и уничтожает. В уссурийских лесах, пока соболя было мало, систематического преследования колонка не наблюдалось, хотя часто бывали драки между ними. Но с резким увеличением численности соболя отношение к зверьку изменилось — соболь целеустремленно стал его выживать. В большинстве случаев соболь побеждает и душит колонка.
Оба эти хищника находят хорошие условия в хвойно-широколиственных лесах. Но соболь, как правило, вытесняет колонка из заселенных им угодий. В глухих дебрях Сихотэ-Алиня и других горных системах колонка было особенно много в 30-40-х годах, когда соболь почти отсутствовал. По мере восстановления численности соболя колонку пришлось потесниться. В настоящее время в тех лесах, где соболя стало много, колонок редок. Зато он быстро появляется там, откуда уходит соболь: например, в лесах, сильно разреженных выборочными рубками.
Вообще распространение колонка и соболя имеет характер обратной пропорциональности: чем больше соболя — тем меньше колонка, и наоборот. Такая зависимость проявляется и во времени, и в пространстве.
В последние 35 лет колонку часто приходилось встречаться с американской норкой. Оба хищника не терпят друг друга и часто дерутся насмерть.
Убитую норку колонок съедает, норка же задавленного врага чаще бросает.
Кроме того, врагами и конкурентами колонка являются лисица, хорьки, енотовидная собака, рысь, лесной кот, харза. Нередко он становится жертвой крупных пернатых хищников, в первую очередь каменной и бородатой неясытей, филина, полярной совы.
Но и от колонка кое-кому достается: он не упустит возможности поймать и задавить солонгоя, ласку или горностая, съесть их или припрятать в свои кладовые. Вот и выходит, нет мирного времени в жизни зверька: то его караулят, то он.
Колонок — ценный пушной зверек, промысловое значение его немалое. В Сибири и на Дальнем Востоке за охотничий сезон ловят более 100–200 тысяч колонков, из которых от 32 до 62 % добычи приходится на Амуро-Уссурийский край. Опромышляется поголовье зверьков далеко не полностью, и увеличить заготовки шкурок в 1,5–2 раза вполне возможно и нужно.
Хозяйственная деятельность человека не вредит колонку. Распашка земель и вырубки леса скорее даже улучшают условия его обитания. Он водится вблизи сел, по мелколесью и кустарникам вокруг полей. Зимою, случается, живет прямо в селах. Мне удалось наблюдать выводок колонка в Хабаровске в 100 метрах от оживленной улицы.
Видимо, в связи с освоением земель и вырубкой коренных лесов значение колонка в будущем возрастет, и он, возможно, займет еще более важное место в пушных заготовках по всей Сибири и Дальнему Востоку.
Колонок, как мы уже отмечали, плодовит. Если выводок по какой-либо причине погибает, самка до холодов успевает вырастить второй помет. К осени на одну самку приходится в среднем около пяти сеголетков. И еще: колончихи гораздо осторожнее самцов и в охотничьи самоловы попадаются в 2–3 раза реже. Это тоже способствует высокому воспроизводству популяций, при котором вылавливать 60 % осеннего поголовья вполне допустимо.
Добывать колонка несложно, но интересно. Он очень неосторожен, в любые ловушки и почти на всякую приманку идет без раздумий. Многие охотники капканы на колонков вовсе не маскируют, а иные не очищают даже от заводской смазки. В самоловы за приманкой зверек лезет, я бы сказал, нахально.
Капканы ставят по берегам рек и озер, вдоль лесных троп, на старых лесосеках, по закрайкам болот, на лесных опушках, по обочинам полей и в других местах, часто посещаемых колонками. Железный самолов важно поставить так, чтобы зверек по пути к приманке не мог его миновать. Для этого из разных подручных материалов (кора, толстые палки, старые дупла и т. д.) делают "домики", пристраивая их к стволам деревьев, валежинам или обрывам.