озлоблении мстят.
Но, хотя амурский тигр от встреч с людьми, как правило, уклоняется, уступает дорогу или с любопытством наблюдает, человека он не боится и очень не любит, когда тот его преследует. Рискованно ходить за тигром по следу, а поднять на него оружие — смертельно опасно. Известно много примеров, когда тигр бросался на обидчиков, причем эти нападения были настолько стремительными и страшными, что люди оказывались поверженными и придавленными к земле раньше, чем успевали сообразить и понять, что случилось.
Как-то опытному егерю Приморского охотуправления было поручено застрелить тигра, повадившегося в оленесовхоз и за полгода истребившего несколько десятков пятнистых оленей. На зверя пошли втроем, хорошо вооружились. Наконец, выследили, начали стрелять. Тигр скрылся и… затаился. Его бросок был молниеносным, а рев — страшным. В несколько секунд егерь был изуродован, но ему посчастливилось остаться в живых, потому что друзья не растерялись.
Другой случай, тоже недавний, произошел на юге Приморья. Шли трое охотников по тайге и наткнулись на только что задавленного тигром кабана. Им бы скорее и подальше уйти, чтобы не мешать тигру, но они решили присвоить себе тигриную добычу. С кабана сняли шкуру, лучшие куски мяса в рюкзаки попрятали. Мало того — они стали уточнять, далеко ли ушел тигр…
Это была тигрица с котенком. Она видела, как присвоили люди ее добычу, и даже была готова снести это, но преследование переполнило чашу ее терпения. Бросок был подобен вспышке желтой молнии. Никто не успел даже ружье к плечу поднять, как один из троих истошно закричал и, покалеченный, упал ничком совершенно беззвучно. Зверь исчез так же мгновенно, как и появился.
Один мой давний друг, опытный охотовед Юрий Зубков, недавно рассказал поучительную историю, происшедшую с ним в горах Сихотэ-Алиня.
"Пошел я попантовать на природные солонцы в истоках Соболиного ключа — изюбр часто сюда ходил. Остановился в охотничьей избушке в километре от них. В первый день припозднился, к засидке, построенной и надежно замаскированной на бугре чуть выше солонца, вышел уже При заре и следить вокруг не стал. Засидка старая, из четырех толстых венцов, плотно подогнанных и срубленных в замок. Крыша из расколотых пополам бревен, положенных на толь со слоем моха и надежно прибитых. Бойница окантована войлоком. Лаз в засидку размером 0,5 X 0,5 сзади прикрывается широкой толстой плахой, передвигающейся горизонтально в специальных пазах. На сухом земляном полу ворох травы и лапника, вдоль стен сверху полки. Со знанием дела устроено все, с расчетом на защиту от медвежьего грабежа, однако внутри можно пребывать лишь лежа или сидя "по-мусульмански".
Устроился, осмотрелся из бойницы, прикинул, как действовать при подходе на солонец пантача. Но было еще светло, я прилег на спину, обдумывая вечную промысловую проблему: "придет или и на этот раз не будет"… И вдруг услышал шумные вздохи, явно принадлежащие крупному зверю, у самых щелей закрытого лаза. Стукнула и скрипнула плаха… что-то тяжелое взметнулось на крышу и, потоптавшись на ней, спрыгнуло… И я увидел в бойницу сначала бок тигра, потом грозный гость легко развернулся, и мы встретились взглядами, между нами было меньше полуметра. Ужас меня почти парализовал. Я видел, как тигр положил на бойницу лапу и уже было хотел протянуть ее ко мне, но щель оказалась узкой и пропустила лишь желтую "ладонь", и я растерянно смотрел на широко растопыренные пальцы с выпущенными серпами белых когтей. Зацепившись ими за край нижнего бревна, зверь сильно потянул его к себе, оно заскрипело, что-то треснуло, сруб покачнулся, но выдержал. Лапа из бойницы выскользнула, разорвав войлок, одновременно послышалось раздраженное рычание, я отскочил в дальний угол. Упершись руками в пол, я вдруг ощутил холод стали и только тут вспомнил, что со мною драгунский карабин. Я схватил его, клацнул затвором… Тигр сопел совсем уже рядом, поторкался в дверь, поскреб по ней когтями, зло рыкнул несколько раз. Положил передние лапы на угол сруба как раз над моей головой и так тряханул мое убежище, что с потолка посыпался мусор. И неожиданно все стихло… Звенел комар, метрах в тридцати лепетал ручей, высоко в небе прогудел самолет. Гулко стучало мое сердце. К горлу подкатила тошнота…
Успокоился я только через час. Посветил в бойницу лучом мощного фонаря — солонец был пуст. Приоткрыл лаз и туда посветил — никого. Вылез, обошел вокруг засидки, увидел черный бугорок свежего тигриного помета и понял, что на солонце мне делать нечего, по крайней мере в эту ночь. Ее я коротал в засидке. Дремал, прислушиваясь сквозь сон к шорохам леса.
Чуть свет поднялся осмотреть солонец. Увидел густое переплетение следов изюбра, косули и тигра. "Кот" был крупный, судя по всему, хаживал сюда частенько. Нашел обглоданный череп изюбра с неповрежденными великолепными рогами и прихватил его. И так осторожно прохаживаясь вокруг солонца, я все-таки едва не наступил на тигра. Он спал под елью, положив голову щекой на вытянутые вперед лапы. Между нами было не более трех метров. Я увидел его белесые усы и ресницы, розоватую мочку носа, ухоженные бакенбарды, словно у солидного джентльмена.
На этот раз я взял себя в руки, тем более что помнил о карабине за плечом. И только я сделал шаг назад, как что-то хрустнуло под ногой, тигр медленно поднял голову, но, увидев, что я собираюсь отпрыгнуть, резко вскочил, рявкнул, мгновенно напружинился в решительном и несомненном намерении броситься на меня… Я закричал, что было сил, швырнул в тигра рогатым черепом, как мог, высоко подпрыгнул, широко расставив руки и ноги. Тигр уже не мог удержаться от прыжка, но, очевидно, я его все же если и не напугал, то во всяком случае "предупредил", что за последствия не ручаюсь, и он, молниеносно решив судьбу не испытывать, взметнулся, перемахнул через меня, а в ту единственную секунду, которая понадобилась мне для того, чтобы сдернуть с плеча карабин, оттянуть пуговку затвора и обернуться, он уже исчез в плотной зелени кустарника, и звуки его шагов раздавались где-то метрах в двадцати…
А на пути к засидке, в сотне метров от нее, я наткнулся на полусъеденную, уже с запахом, тушу здоровенного быка. Панты его были обглоданы по самые венчики. И мне стало ясно, почему так ревностно отнесся ко мне этот тигр — ведь я появился подозрительно близко от его добычи. И я понял, как близко был от смерти — холодок ее до сих пор не исчез".
Чувствую необходимость еще раз подчеркнуть: тигр человека не боится, но и не трогает; человек для тигра неприкосновенен. Но нужно все же к этому добавить: всякая встреча с тигром в тайге в той или иной мере опасна. И потому не ищите контактов с тигром, благоразумно уклоняйтесь от встреч, остерегайтесь его выслеживать, не испытывайте свою судьбу — тигр есть тигр.
Интересная деталь в поведении амурского тигра: в вынужденных нападениях он не убивает человека насмерть, хотя и калечит его основательно. Таких несчастий за последние сорок лет мне известно немало, но лишь в четырех случаях люди погибли. Одному разъярившийся тигр раздробил голову, отпрыгнув от наседавшей на него своры собак, другой умер от заражения крови: боясь разоблачения, он после нападения тигра, которого хотел поймать в петлю, не обратился в больницу, и двое погибли от неспровоцированного нападения хищников.
Совсем недавно, когда я писал эту книгу, рассказали мне вот что. Повадился тигр холодными зимними днями приходить на мусорную свалку близ таежного села и съедать свезенных туда павших "чушек". Однажды явился днем — его заметили два мужика. Тигр, ухватив в зубы поросенка, пошел в лес, мужики же, похваляясь друг перед другом смелостью, двинулись по его следам. Зверь положил поросенка, а через несколько секунд уложил на снег одного из преследователей. Тот, инстинктивно прикрывая горло, подставил тигру локоть, который сразу же оказался в широкой зубастой пасти. Но странно: тигр лишь очень осторожно прикусил локоть, будто собака хозяйскую руку… Тем бы и кончился этот инцидент, но, увидев, что от села мчатся люди на помощь, поверженный ниц решил показать себя настоящим мужчиной: стал кричать, брыкаться, бить рукой по морде тигра, а потом (неясно, от испуга или смелости) вознамерился выдавить тигру глаз. И тут же его рука хрустнула, как веточка.
Драматичны отношения тигра и человека, но не снимается проблема охраны редкостного и красивого зверя. Выход из положения — организация обширных заповедников, заказников и резервных лесов со строгим запретом охоты на их территории, увеличение поголовья диких копытных животных, ужесточение наказаний за самовольные отстрелы тигра.
Из-за резкого сокращения ареала и численности все восемь подвидов тигра были занесены в Красную книгу. Вернее, уже не восемь: на наших глазах исчезли три подвида — туранский, балийский и яванский, тревожит состояние популяций суматранского и китайского тигров. Более или менее благополучно положение лишь с бенгальским и амурским подвидами — и потому, что их поголовье возрастает, и потому, что в неволе — в зоопарках и цирках — их теперь достаточно много. Амурских тигров в неволе теперь в 4–5 раз больше, чем в уссурийских лесах, так что, надеемся, им не грозит полное исчезновение.
Тигр — великолепное творение природы, он заслуживает бережного отношения к себе. Наш амурский подвид нуждается в особо строгой охране, потому что на юге Дальнего Востока теперь находится последний резерват тигров Советского Союза. А представить уссурийскую тайгу без тигра так же трудно, как Антарктиду без пингвинов, Африку — без львов, а Арктику — без белых медведей.
Леопард
Леопард
Было это на юге Приморского края в годы моей молодости. С группой друзей я охотился на косуль по первым ноябрьским снегам в горных дубняках Пограничного хребта. Слепило закатное солнце, сверкал искристой белизной снег, под легкими струями ветра о чем-то шептались сухие дубовые листья, безмолвно возвышались бурые скалы, а я устало поднимался по пологому склону и думал вовсе не об охоте.