Я знал, что белогрудый медведь на людей не нападает, но, опасаясь, что мне от пчел тоже может непоздоровиться, вскочил со своего камня, громко крикнул: "Куда бежишь, косолапый!" — и для устрашения зверя как следует ударил палкой по стволу ближнего дерева и замахал руками.
Увидев нового недруга, косолапый взревел еще громче и… взобрался на большой кедр. На десятиметровую высоту он влез по толстому стволу удивительно ловко и быстро.
Усевшись на надежный сук, медведь одной лапой обнял дерево, а другой отбивался от одиноких пчел — остальные потеряли его из виду при столь неожиданном маневре, — чесал ужаленную морду и недовольно посматривал на меня. Казалось, что и там, в кроне кедра, он был тоже как дома.
Я отступил, спрятался в густом кустарнике и наблюдал за неудачником еще несколько минут. Немного успокоившись, он осторожно, вроде бы пятясь, сполз с кедра и опрометью кинулся куда- то вниз по склону горы. Вероятно, к речке, чтобы умыться, оправиться от испуга, от обиды и залечить водой многочисленные укусы.
Что известно об этом животном? Прежде всего, это типичный медведь. Как и хорошо нам известный бурый, он плотного сложения, у него толстые и сильные ноги, при ходьбе немного косолапит. Издали посмотришь, как бродит он в таежном сумраке, старательно обнюхивая все на своем пути, легко переворачивая многопудовые валежины и камни, разрывая муравейники и просто кучи хлама, — медведь-медведем.
Но совсем он не так неуклюж, как бурый медведь, и, пожалуй, красивее, стройнее. У него отлично, как у борца, развиты плечевой пояс и грудь, ноги длиннее, передняя пара сильнее задней. Голова — с оригинальной остроносой мордой, сравнительно большими округлыми ушами и широким плоским лбом. А основной признак, по которому можно надежно отличить гималайского медведя от бурого, это его блестящая черная шерсть, а на груди — большое ослепительно белое пятно, напоминающее летящую чайку. Пятка, или хвост, этого пятна — на груди у лап, а крылья тянутся к шее, как бы стремясь обхватить ее.
Белогрудый медведь — лишь родственник бурому, к тому же не очень и близкий. Это совсем другой зоологический вид. Степень родства этих двух видов медведей примерно такая же, как у тигра с леопардом: те входят в одно семейство медвежьих, а эти — в семейство кошачьих.
Обитает этот интересный зверь в Юго-Восточной Азии вплоть до Гималайских гор и чуть ли не до экватора. На юге Советского Дальнего Востока — в Амуро-Уссурийском крае — находится самая крайняя северо-восточная часть его ареала. В нашей стране этого зверя больше нигде нет.
По численности он значительно превосходит своих экзотических соплеменников: на 1000 квадратных километров типичной уссурийской тайги их около 100, а то и больше, а тигров на том же участке всего 2–4, да и харз не более 20. Только в Приморском крае сейчас обитает не менее 3000 белогрудых медведей, а ведь они живут и на юге Хабаровского края, и даже в крайней юго-восточной части Амурской области.
Белогрудый медведь-древолаз
Белогрудый медведь размерами гораздо меньше бурого. В Амуро-Уссурийском крае последний иногда достигает массы 400–500 килограммов и более, а их черные "родственники" редко бывают тяжелее 200–220 килограммов. И тем не менее это крупный зверь: все-таки два с лишним центнера — это не шутка. И обычные, средние его размеры внушительны: самцы 135 килограммов, самки 73 килограмма.
Белогрудый медведь силен, но вместе с тем очень ловок и проворен. Если вам посчастливится увидеть его на арене цирка, вы сами убедитесь, что это настоящий акробат. Он красиво прыгает, ходит по канату на задних ногах и вниз головой, проворно бегает на коньках. При своей ловкости и незаурядной сообразительности езду на велосипеде и даже мотоцикле осваивает удивительно быстро.
Пожалуй, самой характерной чертой этого хищника является его полудревесный образ жизни. На деревьях он добывает свой корм, там же спасается от врагов и докучливого гнуса. На зиму, как и его бурый родственник, надолго ложится в берлогу, но устраивает ее в дуплах больших деревьев. Вот и выходит, что не менее половины своей жизни белогрудый медведь проводит на деревьях.
Известно, что бурый медведь лишь в своей ранней молодости лазает по деревьям. А вот черные это делают всю жизнь одинаково ловко. Когти у них большие, крепкие, круто загнутые и острые, а лапы, особенно передние, очень сильные. На вершину самого большого дерева ему забраться — а в уссурийской тайге есть и 30-метровые гиганты — ровно ничего не стоит. Ну, а вниз с такой высоты спуститься с высокого прямоствольного дерева он может за несколько секунд, с высоты 4–6 метров спрыгивает без труда и боязни.
Теперь поговорим о характере гималайского медведя. К уже отмеченной нами сообразительности добавим, что у него отличная память, причем он хорошо помнит и добро и зло. А диапазон настроений очень широк: от миролюбиво-добродушного и философски спокойного до крайне возбужденного и очень злого. На людей этот зверь беспричинно никогда не нападает, после выстрелов и ранений тоже часто убегает, но не так уж и редко решительно бросается на своего обидчика. Знаю охотников, у которых остались тяжелые воспоминания об этом звере: раны он наносит жестокие. Во всяком случае, при встрече с медведем в тайге надо помнить, что у него, хоть он и зверь, есть чувство собственного достоинства, которое он защищает, и обид не потерпит.
Оригинален этот медведь и по своим гастрономическим наклонностям. Его пища на 85 % растительного происхождения. С наслаждением и несомненной пользой для своего организма он ест кедровые семена, маньчжурские орехи, желуди, различные ягоды, нежные и вкусные побеги многих трав и кустарников, сочные луковицы и корневища.
Хищничество для белогрудого медведя почти не характерно, он редко обижает даже птичку или малого зверька. Правда, при всяком удобном случае не преминет полакомиться муравьями или куколками других насекомых, моллюсками или зазевавшейся лягушкой, а там и птичье гнездо разорит. Но ведь и ему жизненно необходима белковая пища животного происхождения. А нападения на домашних животных или жестокие преследования диких кабанов, весьма обычные для бурых медведей, нашему белогрудому совсем несвойственны.
Теперь проследим образ жизни черного медведя на протяжении одного года.
Лето. Почти тропическая жара и духота. Пережидает ее медведь где-нибудь в прохладе: в пещере, у реки под крутым берегом или на обдуваемой ветром горной высоте. А как только повеет вечерней прохладой, зверь обходит свои владения. Ищет и ест, ест и ищет. Обычно к полуночи он крепко набивает свой желудок и, отяжелев от пищи и устав от многочасового активного движения, засыпает. А на заре снова бодрствует, опять в путь за едой.
Осень — самый ответственный сезон для белогрудого медведя, потому что за 2–3 месяца ему нужно для долгого зимнего сна основательно зажиреть. К тому же это и очень приятное время: сытно, не жарко и не холодно. Вкусной и питательной пищи — орехов и желудей — в достатке, лес еще по-летнему красив, но уже нет изнуряющей духоты, а по ночам приходит такая приятная и бодрящая прохлада, что медведю хочется бегать по лесу, не теряя и минуты на сон или ничегонеделанье.
Мне несколько раз приходилось видеть белогрудых медведей в конце лета — начале сентября, и увиденное осталось в памяти надолго.
Ранним августовским утром — еще и солнце не взошло — плыл я с проводником на лодке вниз по шумной горной речке самосплавом — мотор заглох. Спасаясь от очень шумных перекатов, проводник направил лодку в узкую, но глубокую извилистую протоку, и сразу все стихло, а поплыли мы почти под сплошным шатром — справа и слева над нами наклонялись деревья и ветви. Плескалась рыба, словно маленькие радуги низко над водой пролетали зимородки, выплывали уже подросшие выводки крохалей и мандаринок. Еще издалека мы услышали громкое ворчание и треск веток: оказалось, белогрудый медведь лакомится черемухой. Незаметно для увлекшегося мишки мы выплыли из-за поворота и увидели его совсем близко. Стоя на самой кромке крутого берега, он пригибал передними лапами толстую черемуховую ветку и, вытянув в трубочку свои подвижные губы, с таким удовольствием, причмокивая, объедал ягоды, что мы не выдержали и рассмеялись.
От неожиданности медведь растерялся и рухнул в воду. Окунувшись с головой, он зафыркал, ошалело оглядываясь на нас, и почему-то поплыл вниз по протоке. Поплыл легко, ловко и быстро и вскоре исчез за излучиной. А вот другой случай.
…Как-то чуть свет я вышел из маленькой таежной избушки и услышал громкий, как выстрелы, треск ветвей. Была середина сентября, дуб в том году уродил отлично, и имелись основания подумать, что это медведь лакомится желудями, которые еще висели на деревьях. Понаблюдать за медведем было так заманчиво, что я, несмотря на утреннюю прохладу и обильную росу, густо посеребрившую траву и кустарник, быстро, но осторожно пошел туда, где слышался шум.
Крупный белогрудый медведь сидел в развилке старого дуба и так увлекся своим делом, что я незаметно подошел к нему метров на двадцать и затаился. Зверь уже обобрал все желуди, до которых можно было дотянуться от удобной и надежной развилки, и теперь обламывал толстые ветки, объедал их, а потом потешно подсовывал под себя. Этих веток под ним было уже много, и они представляли подобие огромного гнезда, на котором медведь восседал, как индийский магараджа.
Я хотел было уйти незаметно, но неосторожное движение выдало меня. Уставившись в мою сторону, медведь несколько секунд принюхивался, затем торопливо спустился на землю — и был таков.
К наступлению устойчивых морозов и выпадению снега белогрудые медведи сильно жиреют. Когда в лесах много кедровых орехов и желудей, в ноябре в этом звере жиру очень много. Конечно же, с такими надежными запасами никакая зима — а в Амуро-Уссурийском крае она очень суровая — не страшна.
К выбору дупла для зимней берлоги белогрудый медведь относится со всей серьезностью, потому что спать в нем ни много ни мало 5 месяцев.