Вот и еще один пробел в биологии маленького хищника ликвидирован, а их еще немало. Чем больше животных изучают, тем больше возникает вопросов. Жизнь братьев наших меньших мы знаем гораздо хуже, чем нам кажется.
Ласка, к счастью, никогда не представляла ценности как пушной зверек — слишком мала ее шкурка. А теперь, оценив огромную пользу, которую приносит этот миниатюрный хищник, охоту на него во многих краях и областях уже запретили.
А вот шкурка горностая ценится еще с давних времен, когда в белоснежные горностаевые мантии облачались царствующие особы и вершители правосудия. Правда, в наше время царей и королей поубавилось, на зверофермах научились разводить белых норок, а потому и спрос на шкурки горностая тоже поубавился. Ну и хорошо! Пусть живут маленькие храбрецы! Пусть помогают людям в их многовековой, но пока не очень успешной борьбе с вредными грызунами!
Будем надеяться, что со временем горностай и ласка подружатся с людьми и станут жить рядом с ними. И в борьбе с мышами и крысами они, вероятно, будут энергичнее многих избалованных, обленившихся котов, предпочитающих свободной охоте миску с молоком, рыбку или кусок колбасы.
…Как-то поймал я молодого горностая возле таежного зимовья и посадил в клетку. Два дня он буйствовал, выказывая свирепость характера, но потом успокоился, начал принимать пищу. Через неделю привык, и я его выпустил из клетки, заделав предварительно в полу все щели. Мышей и полевок тогда было много, и он с ними быстро расправился. Гнездо устроил в старом сапоге в дальнем углу под нарами. И настолько осмелел, что корм начал брать из рук.
Мы стали друзьями. Малыш любил сидеть на моем плече, даже подремать залезал ко мне под бок в спальный мешок. Вечером, когда я возвращался после дневных походов, встречал меня радостным стрекотом. Ужинали часто вместе.
Как-то он шмыгнул из избы, и я подумал: все, сбежал! Но он и не собирался покидать меня: вечером, вереща, заскребся в оконце.
А совсем недавно наведался я на кордон знакомого лесника и еще раз поразился. Сидели мы на крыльце, любовались восхитительной осенней раскраской тайги, вспоминали свои былые походы по ее дебрям. И совершенно для меня неожиданно на крыльцо как с неба свалилась пара ласок. Крошечные, подвижные как ртуть. Уделили незнакомому им существу несколько мгновений, изучая его, встав столбиками. И словно спрашивая, кто это, вскочили на плечи моего собеседника и тихо заверещали ему в ухо. А тот мне объяснил, улыбаясь: "С весны у меня живут. Подобрал чуть не совсем околевших, еще голеньких крошек. Отходил их, взрастил. И они не уходят. Сдружились мы… За день приносят из лесу по десятку мышей да полевок. Никаких котов теперь мне не надо. Но как интересно с ними жить стало!"
Разговор не окончен
Книга природы есть неисчерпаемый источник познаний для человека.
Вольтер
Короткими получились рассказы о хищных зверях, а каждый из них достоен отдельной книги. Но я буду счастлив, если эти рассказы заинтересуют читателя и он захочет свести с героями этой книги более тесное знакомство. И чем дольше изучаешь диких животных, тем больше убеждаешься в том, что знаешь о них недостаточно, что в их поведении остается много неизвестного, неразгаданного, мудреного. В первую очередь, очень сложны, противоречивы и во многом драматичны взаимоотношения человека с хищниками.
Они — прирожденные охотники, соответственно и вооруженные природой-матушкой. Но плотоядность — это не кровожадность, а занятие охотой — вовсе не порок. Охотников много и среди людей, и это вполне благородная страсть, настоящее мужское дело.
Охота — это не убийство животных. Настоящий охотник понимает, что каждый вид животного требует определенного отношения. Потому-то на одних мы активно охотимся, других рачительно оберегаем, но и в том и в другом случае необходим рациональный подход, предварительные подсчеты, оценка перспектив.
Хищные животные — естественный и необходимейший компонент природных экологических систем. Это существа отлично развитые, сильные, ловкие, смелые, красивые, сообразительные. Истребление какого-либо вида причинит непоправимый вред всему биогеоценозу в целом, не говоря о том, какой урон это нанесет нашему хозяйству. Но численность каждого из них должна контролироваться.
Лесная зона нашей страны обладает фаунистическим своеобразием. Ее экологическим системам свойственны многовидовой состав птиц, зверей и других животных, очень сложная структура биоценозов, напряженные межвидовые отношения вообще, а в системе хищник — жертва в особенности.
Сущность взаимоотношений крупных хищников и их жертв представляла большой интерес издавна, когда таежно-лесную териофауну только начали изучать, а природная среда была нетронуто-первозданной. Обилие таких типично хищных млекопитающих, как бурый медведь, волк, рысь, росомаха, лисица, лесные кошки и другие, и их потенциальных жертв (лось, благородный олень, кабан, косуля, кабарга…) придавало их связям и взаимоотношениям особую сложность, не лишенную драматизма.
С течением времени разреживались и сводились коренные леса, соответственно сокращались ареалы и численность многих охотничье-промысловых животных, некоторые из них оказывались на грани исчезновения. Но териологические и экологические исследования, а особенно выявление сущности межвидовых отношений, еще недостаточно глубоки и всесторонни, работы же, освещающие эти вопросы, немногочисленны.
А обстоятельные труды о взаимоотношениях крупных хищных зверей и их жертв необходимы, так как в последние 15–20 лет проблема обострилась из-за тенденции так называемого "биологического пацифизма", идеализирующего почти всех хищников, отчего возникла резкая несогласованность между задачами охраны животного мира и повышения продуктивности охотничьих угодий. Противоречивость и сложность понимания роли хищников усложнялась неуклонно возраставшим напором любительской и промысловой охоты, поэтому популяции потенциальных жертв тех и других, в первую очередь диких копытных, оказались в трудных условиях.
Необходимо остановиться на межвидовых отношениях среди хищных зверей. Они, как известно, определяются главным образом кормовой специализацией, причем в наиболее острой форме выражены у видов, имеющих общие кормовые объекты, когда интересы хищников сталкиваются. Потому-то непримиримо враждебно отношение тигра и волка — ведь оба активно охотятся на изюбра и кабана; волк ожесточенно преследует рысь — у того и другого хищника излюбленная жертва — косуля; рысь, в свою очередь, использует любую возможность, для того чтобы задавить ненавистных ей лисицу или харзу.
Зато у хищников, заметно отличающихся характером приспособительных признаков, даже при значительной общности основных кормов вражда сглаживается. Возьмем, например, бурого и черного медведей, черного медведя и барсука, лисицу и енотовидную собаку…
Очевидно, лишь хорошо выраженная специализация в использовании территории, биоценозов и разнообразных кормов обусловливает возможность обитания в лесных угодьях нашей страны разнообразных хищников.
Закономерность распространения крупных хищников представляется возможным проследить на примере Амуро-Уссурийского края. Так, на юге Приморья, в зоне обитания леопарда и тигра, волк и рысь встречаются единично. В горнотаежном Сихотэ-Алине численность волка и тигра носит в основном черты обратной пропорциональности, в иных случаях перерастающей во взаимоисключение. В левобережном Приамурье такая же закономерность характерна для волка и рыси, но бурый медведь и тигр этой закономерности не подчиняются. И, очевидно, не столько по той причине, что оба они равно сильны, сколько потому, что их экологические потребности и кормовая специализация имеют довольно мало общего и совпадают не во все сезоны.
Теперь вернемся к взаимоотношениям хищник — жертва. Каковы же размеры влияния крупных плотоядных на популяции милых нашему сердцу оленей, косуль, ланей, кабанов, зайцев?.. Скажем прямо: при отсутствии должного контроля за распространением и численностью хищников это воздействие весьма значительно, оно по размерам близко к цифрам годового приплода потенциальных жертв. Думается, вывод может быть один: крупные хищники в охотничьих угодьях должны непременно жить, но их число должно быть достаточным лишь для того, чтобы регулярно оздоравливать популяции своих жертв, изымая из них преимущественно нежизнеспособных особей: больных, недоразвитых, старых, но не превышать этой необходимой численности.
Проблема жесткого, научно обоснованного контроля за поголовьем крупных хищников приобретает особую остроту и значимость в свете Продовольственной программы. Резко повысить заготовки мяса диких животных вполне возможно, но лишь при регулировании численности хищных зверей, являющихся основным потребителем дичи. Таким образом, контроль численности хищников в первую очередь — один из методов рационального управления животными ресурсами.
Не совсем справедливы утверждения ряда ученых о том, что жертвами хищников является биологический "излишек" популяций жертв, якобы обреченный на гибель вследствие своей нежизнеспособности. Есть серьезные основания думать, что хищники способны не только сдерживать рост численности популяций жертв на невысоком уровне, но в неблагоприятных условиях и подавить ее, — ведь вместе с неполноценными гибнет много здоровых особей, причем последние количественно резко преобладают. Волк, как известно, берущий жертву измором в стремительном преследовании, имеет основания считаться "санитаром" в гораздо большей мере, чем такие, как тигр, леопард или рысь, при молниеносном нападении которых гибнут отнюдь не только слабые и больные.
Наиболее уязвим молодняк. Судите сами: у кабана, например, до годовалого возраста доживает в среднем 52 % поросят, гибнет же их больше всего от нападений хищников. Около половины телят сохатого уничтожают бурый медведь и волк. У изюбра и лося из возможного прироста поголовья 30–35 % фактически зубов хищников избегает 8-10 %. В зарубежных странах, а также в ряде наших республик, где мало крупных хищников, прирост поголовья копытных гораздо выше, иногда поразительно высок.