Он сложил руки на стол и посмотрел на следователей.
Мунк раздраженно покачал головой. Он не любил раскрывать карты, но вынужден был по требованию главного офиса в Грёнланде каждый вечер писать отчеты, которые отправлялись в базу данных, и любой вышестоящий начальник мог рыться в его делах сколько вздумается.
Нам нужны отчеты, Мунк.
В созданном Мунком отделе на написание отчетов было наложено строжайшее табу.
Ни слова в эфир, пока дело не будет раскрыто.
– Или?.. – сказал Халворсен, когда Мунк не ответил сразу.
– Факторов немало. Но полностью исключать это как мотив мы не можем, особенно теперь, когда стало известно о масштабах происходящего.
– Мы все еще ищем мальчика, – добавила Миа. – Юнатана. Может быть, его исчезновение тоже как-то связано со всем этим.
– С поставкой наркотиков? – спросил Халворсен.
– Это лишь теория. Но присмотреться к ней стоит непременно.
– Ладно, – сказал Халворсен. – Мы поможем вам чем сможем, но конечно, сфокусируемся на своей части операции. Начало в пять часов утра в четверг, до этого очень важно, я повторяю – это приказ, чтобы не было утечек информации. Окей?
Он снова посмотрел на Мию с Мунком, словно теперь они члены его команды.
– Здесь только мы, – ответил Мунк. – Все будет в порядке.
– Хорошо. – Халворсен поднялся. – Тогда, полагаю, на этом закончим. Спасибо за уделенное время. Удачи в работе.
Халворсен кивнул и прошел вперед коллег к лифту.
Мунк вытащил сигарету из пачки и вышел на веранду.
– Вот значит как, – тихо произнесла Миа.
– Кажется, мы попали в осиное гнездо. – Мунк закурил.
– Похоже на то.
– Склоняешься к этой версии? Что мальчик стал свидетелем чего-то?
– Не знаю, – медленно проговорила Миа, уйдя на мгновение в свои мысли.
– Ладно, – сказал Мунк. – Давай уступим им место, а потом посмотрим, надо ли будет прийти на допрос.
Миа кивнула.
– Что? – спросил Мунк, затянувшись.
Она покачала головой.
– Нет, я просто…
– Палатин?
– Что-то там не так, правда?
– Хочешь вернуться?
Она покачала головой.
– Необязательно. Я про религию. Вся эта символика на стенах навела меня на мысль. Возможно, мы очень сильно ошиблись.
– Так. Насчет чего?
– Baby Skjшge.
Она посмотрела на него.
– Да?
– Рита из криминалистов упомянула кое-что, чему я не придала значение, а зря.
– Что именно?
– Она сказала, что там была точка. – Миа отвела взгляд в сторону.
– Точка?
– На чашке. Она увидела маленькую отметину после слова BABY, похожую на точку.
– А можно чуть меньше шифров? – вздохнул Мунк и затянулся.
– Да, сорри, я просто…
– Как с этим связан Виктор Палатин?
– Нет, не знаю, просто вся эта религиозная ерунда. Блудница – слово редкое, согласен?
– Да, но?..
Она посмотрела на него серьезным взглядом.
– В каких контекстах ты слышал его раньше? Только в религиозном, верно? Блудница. Вавилонская блудница.
– Черт, – сказал Мунк.
– Вот-вот. Не думаю, что имелось в виду baby. Я думаю, это сокращение от Babylon[9]. Преступник оставил нам послание.
– Твою мать, Миа, ты уверена?
– Думаю, да. Она ведь не была беременна, так? Так откуда baby? Нет, должно быть, это Вавилонская.
– Просто потрясающе, Миа, – улыбнулся Мунк. – Сто процентов. С чего начнем, как считаешь?
Она покачала головой.
– Не знаю точно. Наверное, все-таки придется вернуться к Палатину. Поговорить с монахинями. Действительно ли он был у них на выходных.
– Отправлю Луку, незамедлительно. – Мунк затушил сигарету в пепельнице и пошел за телефоном.
На дисплее сообщение.
От Лилиан.
Позвони мне.
50
Ханна Хольмен не планировала оставаться так надолго, но мама Сильвии настояла. Конечно же ты останешься на ужин, Ханна. У меня в духовке лазанья, ты же ее обожаешь, да?
Мама Сильвии выдернула Ханну из мыслей, что-то спросив.
– Что? Простите, я…
– Накладывай первой, ты же наша гостья.
Мама Сильвии улыбнулась ей, кивнув на стоявшую на столе лазанью.
– А, да, спасибо.
Ханна положила себе немного и передала форму Сильвии.
– Так мало?
Мама Сильвии обеспокоенно посмотрела на подругу дочери.
– Это тот же рецепт, который тебе так понравился в прошлый раз.
– Я потом еще положу, – улыбнулась Ханна, хотя делать этого не собиралась.
Есть не хотелось. Уже несколько дней.
Мама Сильвии озабоченно посмотрела на мужа, но промолчала.
– А где, собственно, Юнас? – спросил папа Сильвии, запустив вилку в еду. – Он же знает, что время ужина?
Ровно в пять.
Здесь всегда так, все четко по часам. Никто не ругается, все милые. Обеды и ужины в семейном кругу. У нее дома тоже так было раньше, Ханне не хватало этого.
Ханна чуть поковыряла еду вилкой, аккуратно положила в рот кусочек, почувствовав, что мама Сильвии наблюдает за ней. Она, понятное дело, волнуется, все ли нормально у Ханны, а все, конечно, было не нормально, но говорить об этом Ханне совершенно сейчас не хотелось.
Исчезнуть бы куда-нибудь.
К счастью, открылась дверь на веранду, и мама Сильвии сместила фокус внимания с Ханны на с топотом вошедшего в грязных ботинках брата Сильвии. Он притащил с собой что-то тяжелое.
– Смотрите, что я нашел!
– Боже, Юнас, что мы говорили насчет обуви дома! Посмотри какая грязь.
Восьмилетний мальчик опустил глаза на линолеум.
– Ой, сорри, но посмотрите же.
Он показал всем какой-то большой предмет.
– Кукольный дом, кто-то его поджег.
– Фу. – Мама Сильвии встала из-за стола. – Где ты его нашел? Посмотри, с него сыпется.
– В лесу, – улыбнулся мальчик. – Можно мне его оставить? Можно?
– Хотя бы на улицу вынеси. – Мама проводила сына за дверь.
– Итак, – кашлянул отец Сильвии, – Сильвия сказала, ты решила уехать в Тронхейм и закончить школу там?
Никаких разговоров о Йессике.
Было очевидно, что в семье так решили.
Только болтовня ни о чем.
Жизнь продолжается.
Как-то так.
Ей же лучше.
– Она хочет в Катта, – сказала Сильвия. – Там отличные специальности. Ханна очень круто соображает в математике.
Сильвия улыбнулась подруге.
– Вот как? – отозвался отец. – Я об этом не слышал. В свое время я и сам неплохо разбирался в ней. Что тебе больше нравится? Алгебра или?..
– Да всего понемногу, – ответила Ханна, когда вернулись мама Сильвии с сыном.
– Вот так, теперь иди умойся.
Она села и покачала головой.
– Ох уж этот ребенок. Играет в зомби-апокалипсис. И когда он начал это делать? Нужно ограничить ему экранное время, как ты считаешь?
Она бросила взгляд на мужа, и тот кивнул.
– Я с ним поговорю.
– Да, поговори.
Мама Сильвии подцепила вилкой кусочек лазаньи и повернулась к девочкам.
– Зомби-апокалипсис. Не припомню, чтобы мы играли в такое, когда мне было восемь. А вы?
Она засмеялась.
Ханна лишь слышала тиканье настенных часов.
Ее охватило чувство свободы, когда она наконец оказалась на улице.
– Уверена, что не останешься на ночь? – спросила Сильвия с умоляющим взглядом.
– Нет, сорри. Надо домой.
– Позвони мне вечером тогда. Или завтра утром, ладно?
– Ладно. – Ханна села в машину.
Она пристегнула ремень безопасности и посмотрела на маму Сильвии.
– Вам необязательно меня отвозить.
Мама Сильвии встревоженно посмотрела на нее.
– Что? Нет, естественно, я отвезу тебя. Не хочу, чтобы ты ходила тут одна. Уж точно не сейчас.
Дома стояла тишина.
Как всегда.
Сняв ботинки в коридоре, Ханна вошла в гостиную.
– Эй? Мама?
Ответа не последовало.
Ханна прошла на кухню, достала из холодильника лимонный лимонад и поднялась к себе в комнату.
Стянула с себя шорты и залезла в постель.
Компьютер.
Наконец-то.
Сделав глоток, она поставила бутылку на подоконник и вошла в профиль.
Любители книг.
Сегодня онлайн было несколько человек.
Она бегло окинула взглядом список и улыбнулась, увидев его имя.
Пальцы заскользили по клавиатуре.
Привет, Людвиг. Как дела?
6
51
В четверг будильник Мии прозвонил в половину четвертого утра. Уже пятнадцать минут спустя она ехала на мотоцикле по дороге к центру, и далее к Санстаду. Миновав Филлан, она слегка улыбнулась. В первый ее приезд на остров, когда кто-то упомянул центр, она почему-то представила себе улицу Карла Юхана в Осло. Она спросила у прохожего, есть ли здесь винная монополия. О, да, в центре. У Мии со словом «центр» ассоциировались высокие здания, трамваи, светофоры, уличные артисты, мерцающая реклама, выхлопные газы и наркоманы-попрошайки. На Хитре все совсем не так. Центр оказался, наверное, самым приятным местом, где она когда-либо покупала ящик вина. И не такой уж он был и маленький. Здесь были магазины, наверное, штук двенадцать, в которых стояла невероятная тишина и спокойствие. Маленький кинотеатр, библиотека и даже небольшой бассейн. Летом здесь можно было увидеть множество автодомов, и Миа понимала почему. Она читала про людей, кто проводил лето у ИКЕИ с бесплатной парковкой и дешевой едой в кафе. Другое дело – просыпаться и вдыхать запах моря, наблюдая за пасущимися оленями и цаплями у края воды.
Шесть дней.
Прошло с убийства Йессики.
Вчера вечером Мунк, как священник, читающий проповедь, наставлял команду следователей, убеждая их не поддаваться стрессу, и в том, что их расследование – марафон, а не спринт.
Последнее – ложь, конечно.
Миа видела это в его глазах, она хорошо знала Мунка.
Первые сорок восемь часов.
Самые важные в расследовании любого преступления, и особенно убийства.