Стелла похлопывает мужа по груди.
— Думаю, пока все в порядке. Почему бы вам двоим не пойти и не позаботиться о лошадях? Дайте нам с Бекки шанс освоиться без вашего присутствия.
Сосланные на работу в конюшне, мы с К'вестом деловито распрягаем, расчесываем и кормим лошадей из фургона, а после этого я позабочусь о Пако и запираю его в стойле.
Пако ревет, когда я ухожу. В его голосе отчетливо слышится веселье. Я думаю, он хочет, чтобы я знал, что ему нравится бросать вызов.
Когда мы возвращаемся в дом, К'вест велит мне следовать за ним в уборную комнату, где мы тщательно моем руки и предплечья и лица, а затем еще раз моем руки для пущей убедительности. Я поспешно вытираю бороду полотенцем, которое он протягивает мне.
— Где акушерка? — К'вест ворчит, когда мы возвращаемся к нашим женам, которые без акушерки сидят на подковообразных сиденьях своих родильных кресел…
И они обе дышат с тревожной частотой.
— Что сделала твоя жена? — я рычу на К'веста, бросаясь вперед.
Он протестующе рычит у меня за спиной.
К Стелле возвращается ее обычное дыхание, и она зовет:
— К'вест, ты не мог бы, пожалуйста, потереть мне спину?
Он чуть не сбивает меня с ног, чтобы дотянуться до нее.
Бекки поднимает голову и протягивает ко мне руки. В одной из них ее большой палец обхватывает деревянную расческу.
— Стелла учит меня дышать с расслабленной челюстью во время схватки.
Я встречаюсь с ней глазами, чтобы дать понять, что обдумал ее заявление, помогаю ей подняться на ноги и обойти вокруг, становясь плечом к плечу с ощетинившимся К'вестом, и начинаю растирать спину Бекки, пока он делает то же самое со Стеллой.
Я копирую его поглаживания, которые начинаются с нижней части спины его жены и поднимаются к плечам. Когда он меняет целевые зоны и концентрируется на областях выше и ниже ее бедер, я делаю то же самое для Бекки.
Наши жены возобновляют разговор друг с другом, время от времени морщась во время схваток. Сеанс растирания спины заканчивается, когда каждой из них нужно воспользоваться уборной комнатой. Когда они возвращаются в родильную, они в основном остаются на ногах, расхаживая по комнате. Ожидая появления медицинского работника. Со схватками. Позволяя своим шейкам матки открываться без какого-либо медицинского наблюдения.
Когда они снова занимают свои места, К'вест кружит вокруг своей пары, пока она не говорит ему сядь, пожалуйста.
Он послушно достает табурет из шкафа. Неохотно протягивает табурет и мне.
Мы едва успеваем устроиться на них, как раздается стук в дверь. К'вест бросается открывать. Он быстро возвращается, почти волоча за собой женщину с сумкой принадлежностей.
Акушерка.
— Вымой руки, — предупреждаю я ее.
Она бросает на меня острый взгляд.
— Меня зовут Джейн, и я приняла больше родов, чем ты можешь себе представить. Я мою руки.
— Уильям, — зовет Бекки. — Иди сюда.
Ставя свою сумку на пол и начиная распаковывать ее, Джейн довольно сурово сообщает мне:
— Я не слишком терпимо отношусь к тому, что обеспокоенные мужья приказывают мне делать то, что я уже умею делать. Считайте, что это ваше единственное предупреждение, сэр.
— Извините, — говорит Бекки, гладя меня по руке.
Джейн пожимает плечами и обменивается взглядом с моей женой.
— Я понимаю, что мужчине тяжело смотреть, когда его жене больно. Вот почему я пытаюсь развить некоторый уровень доверия до наступления дня родов, — ее взгляд опускается на то, как Бекки сейчас сжимает руки в кулаки, а я растираю ей спину во время схваток. — У тебя тоже начались схватки?
— Да, — подтверждает Бекки.
Джейн переводит взгляд с Бекки на Стеллу, у которой тоже схватки.
— С каким интевалом?
— Четыре минуты у Стеллы, — отвечает К'вест. — Пять минут у Бекки.
Хотя я не понимаю значения времени схваток, я не могу не заметить, как расширяются глаза акушерки Джейн.
— Что ж, — говорит она. — Это будет интересно. Я помою руки, — объявляя это, она бросает на меня многозначительный взгляд, — и сейчас вернусь, дамы.
Бекки изо всех сил старается удерживать меня подальше от акушерки Джейн и Квеста. У неё отлично получается — пока схватки не становятся сильнее.
— Помни, — говорит ей Стелла сквозь стиснутые зубы, вцепившись руками в расширяющиеся секции стула. — Сжимай расческу во время схватки, чтобы отвлечься от боли. И держи челюсть расслабленной, — шипит она.
— Я думаю, тебе нужно… — услужливо начинаю я.
Бекки закрывает мне рот рукой, в которой нет расчески.
— …испльзвть свй совет самй, — с трудом выговариваю я, прижимаясь губами к ладони Бекки. Я целую ее.
— Ш-ш-ш-ш, — говорит она мне, и я с облегчением отмечаю, что зубы у нее не совсем стиснуты.
К'вест рычит со стороны кресла своей жены, недовольный тем, что я попыталась дать полезный совет его паре.
Спустя несколько схваток Бекки выбрасывает расческу.
Пролетев на достаточно большом расстоянии от Джейн, которая сидит на табуретке между ног Стеллы, гребень с грохотом падает. Но акушерка уже сверлит Бекки взглядом:
— Прекрати.
Я беру расческу и вкладываю ее обратно во влажную ладонь Бекки.
Бекки начинает всхлипывать.
Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Внутри — абсолютная буря, но внешне я изо всех сил сохраняю спокойствие, протягивая ей еще ледяной крошки: Квест показал мне, как ее добывать из их холодильника с диспенсером.
— У тебя все хорошо получается, — говорю я ей уже не в первый раз.
— Это длится вечно, — плачет Бекки.
— Ты рожаешь несколько часов, — соглашаюсь я. — Должен сказать, я весьма впечатлен. Насколько я понимаю, боль при родах мучительна, и подумать только, что ты так долго терпишь ее… Стойкость женщин поразительна.
Бекки плачет только сильнее.
Джейн вздыхает и бросает обеспокоенный взгляд на К'веста.
— У тебя есть клейкая лента для рта этого типа?
К моему облегчению, Бекки смеется.
Смех сдавленный, но я узнаю его. Помня о ее состоянии, я нежно притягиваю ее к себе.
Однако так же быстро, как вспыхнуло ее веселье, лицо Бекки снова морщится. Она прижимается головой к моей груди.
Осторожно убираю потные пряди волос с ее щек и беру лицо в ладони.
— Ты скоро родишь, — обещаю я ей. Потому что это должно произойти скоро. Как уже было сказано, она уже несколько часов рожает этого головастика.
— Мне страшно, — признается Бекки, запрокидывая голову и глядя на меня снизу вверх со страхом в глазах.
Я нежно обнимаю ее и прижимаю к себе.
— Мне тоже, — признаю я. — Однажды за мной гнался орцинус, ужасающий хищник там, откуда я родом, и он почти настиг меня. Но сейчас еще страшнее.
— ЗАТКНИТЕ ЕМУ РОТ! — рявкает акушерка Джейн.
И, к моему восторгу, Бекки снова давится смехом.
Когда женщины начали тужиться по-настоящему, мы переставили кресла так, что К’вест и я оказались практически спиной к спине.
Даже если бы я рискнул оглянуться, Квест закрыл бы мне обзор на своею жену — но я не пытаюсь. Мне есть на чем сосредоточиться, и я понимаю концепцию приватности. Я даю другой паре столько, сколько могу.
Стелла рычит, внезапно напрягаясь во время следующей схватки, которая наступила еще быстрее, чем предыдущая. А в мозгу ее мужа вспыхивают сигналы тревоги, облегчения и страха.
— Я вижу головку, — объявляет акушерка Джейн.
— О, слава Богу, — выдыхает Бекки в знак солидарности, поднимаясь на ноги и направляясь к своей новой подруге. И роженицы тянутся друг к другу и держатся за руки.
Акушерка Джейн подставляет свои стерилизованные руки под Стеллу, ожидая появления головастика.
Спустя мучительные мгновения или минуты — в таком напряжении трудно отследить время — головастик оказывается в умелых руках акушерки Джейн.
— Это мальчик! — объявляет она.
Мне удается отвести взгляд от Бекки, чтобы поздравить его родителей с прибытием новорожденного — и я ошеломленно теряю дар речи.
Потомство наполовину йондерин. Что, абстрактно говоря, я знал. Но видеть его… Человек от головы до живота, самый очаровательный младенец, которого я когда-либо видел. Но затем, в области бедер, он претерпевает радикальную трансформацию. Блестящая синяя чешуя покрывает его нижнюю половину, очень похожая как у йондерина. В то же время он выглядит больше как гуманоид. У него есть ноги.
Словно демонстрируя это, он вытягивает их, и на его крошечных ступнях раздвигаются еще более крошечные пальчики. Между пальцами непрозрачные перепонки. Перепонки. У него маленькие перепончатые пальцы на ногах.
Я в восторге.
Я отрываюсь от разглядывания, потому что в голове у Бекки что-то не так, и я не знаю почему.
Я замечаю, что она переводит взгляд с меня на головастика. Я не могу прочитать выражение ее лица.
Она отворачивается от меня, и что-то, что я прочитал в ней, возможно, то, как старательно она теперь избегает смотреть на йондерина-человека, заставляет меня отступить на шаг. Меня внезапно осеняет вопрос: испытывает ли Бекки отвращение к мысли о гибриде, наполовину йондерине, наполовину человеке?
Неужели Бекки не хочет моего потомства?
— В чем дело? — я спрашиваю ее.
Она качает головой.
— Я хочу опуститься.
— Куда опуститься?
Теперь она морщится.
— Я хочу встать на четвереньки.
— Нужен ковер, — бормочет К'вест, отстраняется от своей семьи и выбегает из комнаты.
— Прежде чем ты опустишься, давай проверим тебя, — говорит акушерка Джейн, моя руки в тазу с тщательностью, которую я могу оценить. — Ты, — она указывает подбородком на меня, затем на глиняную посуду, стоящую на маленьком столике у двери. — Кувшин. Вылей это мне на руки.
Я отхожу от Бекки и делаю, как велела акушерка, помогая ей вымыть руки. Как только ее конечности очищены, акушерка вводит руку в ту часть тела Бекки, в которой в последнее время был только я.
— Плод в тазу.