— Ясно, товарищ генерал, — вздохнул я.
А смысла дёргаться нет, генералы в Красной Армии, это боги, могут сделать с простым бойцом, а я мало чем от них отличаюсь, что угодно, поэтому не смотря на вспышку раздражения, не хочу танкистом быть, мне моя работа вполне нравилась, я её погасил. Всё равно ничего с ней не добьюсь, только хуже сделаю. А так генерал пока ко мне благоволит, не стоит рушить эту хрупкую стену. Кстати, подошёл штабной командир, забрал мои документы, на переоформление.
— Сколько немцев набил? Я рапорт читал, на словах опиши…
Так и стал описывать как вёл бой. Тот взрыв генерал видел, его разбудил посыльный, что сообщил о крупной группе окруженцев. Там самоходка рванула, а уж потом склад. Правда генерал велел описать и как в Крепости дрались. Рассказал, куда деваться? А генерала заинтересовало моё ночное зрение, вот я и предложил использовать меня именно ночью. Я про танк. Там у меня преимущество, не смотря на то что у немцев множество осветительных ракет. Тот обещал подумать. На этом и отпустили, отправили бронемашину принимать. Кстати, оформили меня не командиром танка, я теперь командир противотанкового орудия. Почему так, начал объяснять командир комендантского взвода, что передавал мне танк, тут же и оба члена экипажа, с вещами были, их тоже в тот дивизион оформили. Более того, в мой орудийный расчёт. А в дивизионе всего девять орудий осталось, моё десятым было. Ну и по поводу почему такие хитрости устроили, тут танкисты воевали, сборная группа, атаковали немцев, не многие вернулись. Их уже вывели. Мой танк был похоже из их группы, там было несколько таких машин. Закончить рассказ лейтенант не успел, тут Дина подошла. Я сразу понял, что что-то не так, больно с опаской та на меня поглядывала. Вот так отойдя от лейтенанта, извинившись, подошёл к супруге и спросил:
— Что?
— А меня в армию забирают, санинструктором. Вечером присяга.
— Неожиданно, — пробормотал я, и обняв супругу, та крепко прижалась ко мне, мотнул головой и сказал. — Солнышко, тебя разводят. В смысле, у штаба дивизии нет никаких прав и полномочий призывать тебя. Этим может заниматься только и только военкомат.
— Так тут в селе военкомат. Из Пинска. Их генерал задерживает, не дал уехать. Они уже две тысячи тут призвали, на пополнение.
— Вот же хитрый жук, — мигом оценил я идею.
И не факт, что это придумка генерала, не производил тот впечатления гения, скорее самодура, дуба армейского. Скорее всего какая-то светлая голова из его штаба подсказала. Дина же продолжала:
— Меня Леонид Матвеевич попросил остаться. Его в медсанбат забирают, всех наших, пополняют, и вот меня. А меня не в медсанбат, куда-то в другое место, я же санинструктор.
Из Крепости мы вывели часть личного состава медсанчасти, среди них, помимо главврача и два военврача было, вот к одному, Леониду Матвеевичу Майскому, военврачу третьего ранга, что соответствовало армейскому капитану, до выхода к нашим, и приписали мою супругу, в помощницы. Та не раз и операционной сестрой помогала, уже обучили. Практика-то серьёзная была.
— И ты согласилась.
Та только вздохнула, и сообщила:
— Там документы нужно оформить, а все мои документы у тебя.
— Как твой супруг я против. Это моё твёрдое слово.
А та подняла голову, мы продолжали обниматься, и упрямо взглянула мне в глаза. Стало ясно что та всё решила и её не переубедить.
— Что ж, значит уже не передумаешь? — та помотала головой. — Ну раз так, идём на сеновал. Вот там как раз свободен на том дворе. Успеем.
— Это зачем? — насторожилась та.
— Беременеть тебя буду, через пару месяцев, как врачи подтвердят, тебя пинком из армии, отправят домой. Вот там и будешь заботить о нашем малыше до конца войны. То есть, года три.
— Ты думаешь война так долго продлиться?
— Да, по всем моим прикидкам, до сорок пятого точно будет идти, так что нечего тут тебе делать.
Впрочем, решения своего та не изменила. Я передал ей документы, паспорт, пустой бланк красноармейской книжицы, и корочки окончания курсов санинструкторов, и та убежала, а я закончил принимать бронемашину, мы стали размещать внутри вещи. А потом я сбегал к штабу, там начальник штаба полковник Пиров, и попросил мою супругу оформить в мой танк. Точнее в расчёт моего орудия. Вообще, почему такие хитрости устроили, всё же информацию я получил. А бойцы дивизии добыли два танка, «Т-26», из брошенных, сформировали взвод при штабе дивизии, командование принял лейтенант-танкист, из окруженцев. Технику в порядок приводили, всем снабжали. А тут та танковая группа. Может немцев и потрепала, но и сама огребла. Комдив обиделся что их ему под командование не дали. У того помимо своей дивизии, где восемь тысяч штыков, ну сейчас-то до девяти довели, также под командованием сборная стрелковая бригада, два истребительных отряда, сборный отряд НКВД в пятьсот штыков и отряд моряков Пинской флотилии в две тысячи штыков, и этим всем тот и командовал. Пока успешно, держались, пусть и с трудом. А тут танкисты стуканули что у стрелков танки есть, и сверху приказ, передать их танковой дивизии, что понесла потери. Как генерал не хотел это делать, а взвод уже пару раз применяли, и вполне успешно, купируя прорывы, но пришлось отдать. Так ещё вымели всех танкистов из окруженцев, что тот к себе хозяйской рукой забрал. Вот поэтому комдив, запомнив, как на него орали, и провернул такой финт. Это не танк, глаза протрите, пушка на конной тяге. Так она по документам проходит, а бумагам нужно больше верить, чем своим глазам. А тут я на танке прикатил, в струю и попал.
Так что я понял, что ничего не изменить и пришлось смириться. Нет, потерять танк и снова уйти в старшины, такая идея была, но гибель танка будут расследовать со всех сторон, мне про это намекнули в штабе, так что попадать под карающий меч я не хотел. Да и уже сам заинтересовался, что из этого всего выйдет. Танк в порядке, видно, что экипаж его ненадолго бросил, за помощью ушёл, но вернуться не смог. Не исключаю что где-то в бурьяне лежит. Как видите, как-то так вышло, что обложили, не вырвешься. Полковник заинтересовался, позвонил в военкомат, тот оказываться на связи был, и выяснил, что супругу мою уже оформляют. Там помимо неё ещё тридцать семь человек, две трети из которых примут присягу, там это торжественно проведут. Заодно узнал, что супругу Майский к себе забирал, а его направляли командовать пунктом первичной обработки раненых в ту сборную бригаду. Пришлось дать взятку начштаба, на что тот отреагировал с веселым изумлением, а были трофейный пистолет и красивый золотой портсигар, тот курил, подумал, но всё же пошёл мне на встречу. В дивизионе нет санинструктора, поэтому приказал направить мою жену туда, а сам оформил её в мой расчёт. Не официально та станет стрелком-радистом. Кстати, рация не работала, радист при штабе уже проводил осмотр. Надеюсь реанимируют. А так я присутствовал при присяге, супруга её прошла. Форму той не выдали, не было в наличии, в рабочем комбинезоне была, так я ей пилотку и командирский ремень с кобурой выдал. Там «Наган» был. Это с того мехвода с Финской. Да, я был прав, красноармейских книжиц не хватало, но той без проблем сделали, раз свою принесла. Так что с вещами жёнушку к танку, пусть устраивается внутри, пулемёт осваивает. Та конечно ошарашена была, думала медиком дальше, а тут в танкисты. Лучше пусть рядом будет, под присмотром. Я так решил.
Ну и на сеновал, где мы и помиловались. Правда о том, что у неё уже три недели, говорить не стал. Сынишка. Это ещё в Крепости, мы там тоже уединялись, оба молодые, хотелось, особенно по утрам, вот лекарским амулетом и подсобил. Ну и спать, мы отдельно, не с экипажем у танка. Снабженцы добывали боезапас и топливо, поэтому этой ночью в рейд к немцам и не ушли, как я предлагал, не успели всё подвезти. Хоть патроны выдали, всё оружие и ствол пушки почистили, пулемётные диски снарядили. Лёгкое обслуживание провели. Сразу стало ясно что моторного масла мало, на дне. Я подал заявку снабженцам. А так Дину оформили, всё как полагается, даже санитарную сумку выдали. А сейчас отдыхали. Как же я устал. Надеюсь время у нас поменяется, а то привыкли днём спать, а ночью идти.
Следующие два дня мы окончательно пришли в себя, кормили хорошо, отъедались, танк в порядок приводили, не все мои запросы удовлетворили, но топлива, шесть бочек, плюс одна с моторным маслом, именно для дизелей, привезли, да и боезапас прибыл. Не было комбинезонов, даже шлемофонов, экипаж с собой забрал, а запасных не нашлось. Так я, когда пришёл в себя, выспался, раз нас пока не трогают, в резерве мы, да и пушки дивизиона раскиданы, усиливали не дивизию, а приданные силы, то следующий ночью слетал к Бресту. Дина обеспечивала алиби, мол, я тут, никуда не делся. Мы весь день учились воевать на танке, пока в теории, так что без дела не сидели, а тут замаскировали танк на въезде в село, мы ещё тут пост усиливали, и вот в учебе были. Ну ещё бюрократией занимался, как командир.
А у Бреста, на складах побывал. Сначала понятно в свой схрон, там забрал свой домик, большую офицерскую палатку, внутри койка, полуторка, с постельным и матрасом, стол рабочий, пару стульев и софа. Отдельно стоял Мойдодыр с раковиной и умывальником. У полковника Вермахта такое походное жильё увёл. Он же подарил патефон и отличный запас пластинок. Финский домик хорош, но на его узких стульях спать не удобно, а такая койка самое то, особенно когда жена под боком. Плюс палатка на четверых. Подумав, прихватил «полуторку», «мессер» и запас топлива к ним. Также две зенитки, и «ДШК» по два в станковых и зенитной комплектации. Боеприпасы к ним, ручных и противотанковых гранат. Тридцать польских противотанковых ружей. По сто патронов каждому. Пару котлов на ножках и всё для готовки. То, что в роте было, я сдал. Там передача проходила. Потапов к слову сильно недоволен был, что меня забирали. А его в полк Гаврилова начальником штаба второго батальона оформили. А я обещал майору усилить его разово, намекнул, как танк потеряю, чтобы к себе утянул. Обещал поспособствоват