Что по родителям, обоих уже призвали. Мой отец шофёром в один из автобатов Центрального фронта, уже отписался. Пока в тылу, грузы возит, а вот тестю бронь сняли, у него была, как у специалиста, всё же технолог, и теперь как воентехник первого ранга, это как старший лейтенант в армии, служил где-то в тылу. Я так понял, создавал сыроваренный цех с нуля, армейского подчинения. Пока все новости. Все живы, и это хорошо. А на следующий день, ближе к обеду, мы налёт бомбардировщиков пережили, начались бои по прорыву из кольца. Мы второй волной шли в атаку. К вечеру от перелёта снаряда, пострадала моя кухня. Да прямое накрытие, от кухни одни обломки, меня отшвырнуло, защита справилась, пусть и разрядился накопитель, Петухов и боец, что помогал, погибли на месте. Снимая измаранный передник, в лужу закинуло, я весь мокрый был, пробормотал:
— Что ж, вот и мой черёд повоевать пришёл.
Вокруг, то тут, то там вставали разрывы, явно по квадратам вслепую работали. Первым делом добежав до телеги с припасами и хозяйством Петухова, забрал карабин, лошади в стороне, не пострадали, и к ротному. А мы в обороне, немцы давно знали и какие силы у нас и куда подходим, перекинули моторизованные подразделения, и ударили на встречу, ещё и по флангам охватывая. Так что доложился ротному, тот не хотел выполнять свои обязанности, но моё нытьё, по пятам ходил, сделали своё дело. Сбегали, вспугнув двух дезертиров, у телеги с продуктами шакалили, так что ротный официально зафиксировал уничтожение кухни, выдав и мне бумагу за его подписью. Я ещё в штаб батальона сбегал, сообщил, и на бумагу от ротного поставили печать. Там вернулся, взял три ведра, костёр развёл и стал готовить. Ротный приказал, мол, крутись как хочешь, но чтобы ужин был. В окопы не направил, как я думал. Приготовил, но это последние припасы. Неподалёку бойцы копали общую могилу, туда старшину и бойца-помощника. Покормил и своих бойцов, и штаб. Бои и ночью шли, мимо меня прополз горевший немецкий танк, те два, что следом ползли, постреливая, уже я подбил, в борта, из единственного у меня оставшегося польского противотанкового ружья. Дивизию нашу рассекли, разбив, сбив с позиций и погнали. А утром, я встретил день не как многие бойцы в плену, а выспавшимся на дне воронки. Ну а что, на дно плащ-палатку, на неё шинель и ещё двумя укрывался, ночами уже заметно прохладно было.
Позавтракал, макароны с сосиской и подливой. А вот что-то захотелось, хотя по утрам обычно молочную кашу ем. Сосиска для утра тяжёлая пища. Поглядывая вокруг, пил кофе из термоса, с молоком, отличное кофе, но надо пополнить запасы, у меня на месяц и всё. Также прикидывал скорые планы. Дождусь темноты и лечу к нашим в Алексеевск. Днём не рискну, я только ночами летаю, это моё время. Рядом работал всю ночь амулет-зарядки. Я почти все накопители смог зарядить за то время, что покинул Крепость. Да и про утро я загнул. Бои тут под утро закончились. Сейчас часа два дня. Хотя для меня всё равно утро. А пока время есть, разравнял лопаткой дно воронки, достал небольшой складной столик и стал обрабатывать белые грибы, мыть и резать. Позже жарить буду с картошкой. А тут в очередной раз выглянув, обнаружил немцев. Местность открытая, до дальнего леса километров семь. На дороге тоже немцы, немало техники двигается, а тут явно шли для прочёсывания. Вздохнув, в плен я не хотел, да и что уж говорить, хотел испытать себя, поэтому стал готовить пулемёт «Максим». Мне интересно, смогу продержаться до темноты с наличным оружием? Вот и посмотрим.
Надо сказать, повеселился я здорово, можно сказать, хапнул адреналина. Поначалу немцы и не поняли, что дело серьёзное и я не привычный окруженец-одиночка. А так прибрал столик, приготовил пулемёт, и когда те сблизились, рывком закинул его на верх, поправил ленту, и открыл огонь. Причём работал экономно и точно. До цепи прочесывания метров двести, заставил залечь, нанеся потери, а потом бил по грузовикам. До дороги-то метров четыреста. Когда вторая лента подошла к концу, побитых немцев этой роты было с три десятка, сканер показывал их, вот и гасил, и шесть грузовиков горело, ещё девять стояли, побитые пулями. До них дальности сканера тоже хватало. Тут перезарядив пулемёт, убрал его и сел на дно воронки, доставая ротный миномёт, у меня к нему было с сотню мин, уже приготовленных к применению. Вообще немцы прилично стреляли, по щитку пулемёта то и дело попадали, даже два пробития было. Один накопитель у амулета личной защиты у меня разрядился, так я второй уже задействовал. Вот теперь стал работать миномётом. Точечно. Выглядывать не нужно, сканер всё показывал. Сначала я выбил весь офицерский состав, потом тех унтеров, что пытались взять командование на себя. По пулемётным расчётам тоже прошёлся. В общем, драпанули немцы, те что остались. Сорок мин потратил. Час примерно тишины, и подошла бронетехника и ещё пехота,
Этих я ещё не бил, а пока три единицы сближались, был лёгкий танк, «двойка», и два «Ганомага», пехота за ними шла, по три мины и закинул точно к пехотинцам. Хороший урожай собрал, потери им нанёс. Танк работал пушкой, вокруг воронки множество мелких ямок появилось. И мне досталось. Пришлось второй пустой накопитель на третий менять. Пушка танка на перезарядке, тем более метров пятьдесят осталось, приближался, вот резко с ружьём появился, выстрел, и под башню попал. Замер и задымил, экипаж так и не появился, а я, морщась, пулемётчики пулями землю вокруг меня поднимали, подбил сначала один бронетранспортёр, это укороченная версия была, потом второй. Тут уже длинная база бронекорпуса. Один сразу вспыхнул, как и «двойка», та разгоралась, второй замер и дымил мотором. Так что дальше работая ручными пулемётами, отогнал пехоту. Они меня уже окружить успели. Отошли. Я их из снайперской винтовки подгонял. Вот два таких боя выдержал, но семь накопителей в ноль. По мне так неплохой результат, роту солдат наглухо положил, и три бронеединицы. Есть чем гордиться, но не хвастаться, о чём я никому сообщать не собирался. Об этом я с досадой подумал, когда наша конница в атаку пошла. Всё поле в конях и всадниках, сверкали клинки. Их поначалу и не увидел, а тут скривился от досады, снова «Максим» наверх и поддержал огнём. Немцам подкрепление подошло, миномётчики, видимо так решили меня заставить замолчать, дальность километр, но я доставал.
Так и бил пока в воронку не скатились два командира. А нет, один политработником был, в кожаной куртке, потому и не понял, ромбы в петлицах. А второй генерал-майор, судя по красным лампасам. Но обнял меня политработник, рядом кони стояли, и охрана их, остальная конница рубилась с немцами, и похоже наша брала. Чёрт, откуда они взялись? Надеюсь планы мои не нарушат. Вот так комиссар меня отпустил, и спросил:
— Кто ты, герой?
— Я Ахиллес, сын Пелея.
— Что? — не понял тот
— Вам показалось. Красноармеец Хайруллин, повар, Двадцать Восьмого полка Семьдесят Пятой стрелковой дивизии.
— Повар? — удивился генерал, а вот комиссар воскликнул:
— Ну точно, старшина Хайруллин. Мы же вместе статьи в газете читали о боях в Брестской Крепости. Там и фотографии были, представлены Хайруллином, из личного архива. Его копии рапортов и личный дневник.
Мне услышанное сильно не понравилось. Я начал что-то подозревать, потому как все записи, негативы и фотографии оставил жене, похвастается в селе, а тут всё что я копил, в газете. Да как так-то? Я же запретил. А комиссар подтвердил:
— Вторая серия статей уже вышла, мы как раз получили до окружения. Кстати, почему красноармеец, а не старшина?
— Комдиву вожжа под хвост попала, вот и снял, — пожал я плечами, находясь в серьёзных раздумьях. — Уже два месяца в поварах, я обучен, корочки имею.
Тут подскакали командиры, генерал поднялся, стал приказы отдавать. Это действительно кавдивизия оказалась. Не дали мне погеройствовать. Пулемёт разобрали, на коней, обоза нет, бросили, верхом шли, ну и меня забрали. Свободных коней после такого боя нашли. Дальше с дивизией прорывался через кольцо, думаю прорвались, уже вечером, бой в лесу шёл, лесная дорога, подо мной коня убило, я не успел соскочить, его тушей придавило. Как-то быстро я остался один, кавалеристы, сбив заслон, ушли дальше, а ведь похоже прорвались, вторую линию обороны прорвали, потери страшные, но и вышло не мало. Рядом ещё несколько убитых лошадей и двое всадников. Глянул, нет, мертвы. Так что пользуясь свободной секундой, снова поменял накопитель в личной защите, уже тринадцатый, и сняв карабин, он за спиной, с вещмешком, ещё и скатка шинели через грудь, и на миг высунувшись, выстрелил в бок раненому немцу, что на четвереньках выползал на дорогу. Бойцы так спешили, что у заслона не провели зачистку, там двое из взвода ранеными уцелело, ещё трое разбежалось по лесу, эти даже не ранены. Двое так возвращались, прислушиваясь. Второго раненого мне не достать, в мёртвой зоне, поэтому поглядывая, как те двое подходят, пытался вытащить ногу из-под коня.
Нет, не смог. Быстро достав рядом самолёт, убрал на его место тушу коня, вставая, тушу сбросил и вернул «Шторьх» на место. И сразу укрылся за конём, выстрелив в немцев, один осел убитый, пуля точно в сердце, второй залёг за деревом, и как его каска показалась, и ему пулю в лоб. Дальше второго подранка добил, его саблей рубили, собрал трофеи, документы убитых, у меня сто кило свободного как пулемёт забрали и боезапас потратил, и побежал в лес. Хранилище снова полное. Лес кстати не пустой, тут и там видел одиночки или группки окруженцев. Пару раз были кавалеристы, с шашками, но без коней шли. А как стемнело, полетел к Алексеевску, так что планы мои не поменялись. А там жена ждала, с виноватым видом встретила, когда я в их избу постучал и ту разбудили.
Стегнув крепкого коня по крупу, чтобы тот ускорился, сидя на скамейке новой трофейной немецкой кухни с тремя котлами, сзади повозка с припасами, два коня к кухне привязаны были, я прислушался, тихо, лес хвойный вокруг, высокие сосны, где вилась пустая пока трасса. Сегодня было тринадцатое октября. Позади, в десяти километрах — Калуга, впереди Москва. Калугу немцы ещё не взяли, но бои на подходе шли. Я на всякий случай за городом сел, и вот достав кухню с повозкой и к