онями, на их место самолёт, потянул к нашим. Шестьсот кило свободного, из-за повозки с грузом, вот думаю, чем заполнить.
Вообще отдых отлично прошёл. Жену я всё же ругать не стал, та и так вину за собой видела. Это корреспондент из районной газеты «Заря». Когда писал про жену статью, перебирая наши фотографии, семь альбомов было, ну и попросил почитать мои дневники и мемуары. Статью написал, но слил информацию в «Известия», оттуда приехали два серьёзных работника и просто изъяли всё, что я жене отдал. С ними сотрудник НКВД был, тут ничего не сделаешь. Так что махнул рукой, не её вина. А так выдал родичам ведро кильки и другие деликатесы, и этой же ночью, задержавшись в селе всего на два часа, полетели отдыхать. К сожалению, не одни. Обе мои младшие сестры вырыдали себе места, пропущенные уроки потом нагонят. Также был младший брат Дины. На море те тоже не были, а хотели. Дети сзади, а мы спереди, в грузовой отсек убрал вещи. А улетели под Сочи. Когда снимали домики, когда в палатках жили, особенно ту, что с полковника взял, под Брестом, отлично обжили. А погода тёплая, как на загляденье, отлично отдохнули, часто меняя место жительство. Новые виды были. Пару раз я оставлял тех отдыхать, без меня пару дней жили. Сначала навестил тех двоих в Москве, что забрали мою память, альбомы, оба ликвидированы были, свидетели, но сообщили где всё хранилось. В разных местах, но всё забрал, ничего потеряно не было. Во второй раз в Турцию, за сладостями. Все загорели до черноты, от отдыха все в восторге были, обещал в следующем году на всё лето вывезти. И знаете, купил и оформил на жену дом в Адлере, с мансардой, последние семь дней отдыха, мы его обживали. Уже оформили. В горах сделал схрон, туда «Шторьх» убрал и бочку бензина. Освобождал место и делал запас. Самолёт приготовил к долгой стоянке. Свободное место заполнял южными деликатесами, орехами.
А так вернув родных, и к немцам в тыл, под Брянск, увёл вот эту кухню с повозкой, за остаток ночи, уже светало, перелетел через передовую, и вот поменяв транспорт, катил по малоезженой дороге. Свежих следов мало, а вот дальше перекрёсток. Там уже укатанная дорога, и самое важное, пост, бойцы НКВД стояли, настоящие, сканер показал, не диверсанты. Там перехватывают окруженцев думаю, вот и отправят на сборный пункт, для дальнейшего распределения. Дивизия погибла, так что ожидает новое назначение. А тут сканер показал кое-что, что сразу поменяло планы. Всё же на посту были диверсанты, видимо недавно встали, тел убитых рядом не было, и отстойника захваченных машин. Не успели. А с виду как настоящие, даже меня обманули. А тут взяли «эмку», расстреляв бойцов охраны на тяжёлом мотоцикле с коляской.
— О, как? Знакомец, — пробормотал я, наблюдая как из машины вытаскивают знакомого комиссара.
Остановив коня, спрыгнув на утрамбованный песок покрытый старыми иглами, отвёл на обочину и привязал поводья к стволу сосны. До ложного поста метров двести, должен успеть. Бегом к повозке, накинул ремень с чехлами запасных магазинов, и взяв по «МП-40» в каждую руку, карабин за спиной, рванул к перекрёстку. Там пока одна группа укатывала мотоцикл, толкая, уносила тела и отгоняла машину в сторону, у диверсантов было две «полуторки», другие оттащив комиссара, к палатке, там всё добротно сделано, только шлагбаума не хватало, и стали допрашивать, отвешивая пока оплеухи. Видимо говорить не хотел. Моё появление откровенно прошляпили, потому как обоих наблюдателей я снял сосульками боевого артефакта, бесшумно, поэтому, когда я появился у палатки, наконец раздался крик предупреждения, но было поздно, я уже открыл огонь. С левой руки расстрелял тех троих, что в палатке, все трое стояли, а комиссар упал, потому и не пострадал. Только сжался и руками закрывался. И часового у входа в палатку той же очередью. А вот с правой руки, работал по плотной группе диверсантов, быстро сокращая их численность. Тут вскоре и ПП в левой присоединился. Честно скажу, я неплохой боец, но диверсантов бы не побил, даже вот так налетев внезапно, максимум уполовинил бы, дальше оставшиеся бы задавили огнём, никакая личная защита не спасла. Нет, я параллельно управлял и боевым артефактом, шпигуя вражеские тела магическим льдом. Хорошо он быстро истаивал, оставляя раны похожие на пулевые. К счастью, немцы закончились быстрее, чем заряд накопителя. Впрочем, и тот почти на нуле, пару тройку сосулек выпустит и всё.
Сканер показал, что выживших нет, чистая работа, слева в зону дальности вошла колонна грузовиков, раненых с передовой везли, но шума движков пока не слышно, далеко, поэтому уверенным шагом вошел в палатку, на ходу перезаряжая автоматы. Комиссар уже в себя пришёл шарился в кобуре одного из диверсантов, расстегнуть успел, а вытащить «ТТ» нет, видимо хорошо запихнули.
— Здравствуйте, товарищ дивизионный комиссар. Снова пересеклись наши пути дорожки?
Из того как будто воздух выпустили, и тот выдохнул:
— Хайруллин, это ты. Как диверсанты?
— Да побил всех. Там кстати шум движков, кто-то едет.
— Помоги встать.
Я помог, даже вернул фуражку и ремень с оружием, и тот привёл себя в порядок. Ну а я сбегал и опознался у медиков, а то встали далее, как рассмотрели немало тел. Так что подъехали. Медики осматривали погибших диверсантов, шофера выносили тела водителя, адъютанта и охраны, все погибли, их медики осмотрели первым делом. Ещё машины подошли, комиссару уже временного шофёра нашли для его «эмки», двух бойцов для охраны. Я успел сбегать и привести кухню с повозкой. Как раз из двух вёдер трёх коней поил, те что в повозку запряжены, по очереди морды совали в ёмкость, когда комиссар подошёл. У того только покраснения на лице и повреждённую губу было видно, легко отделался. Вот и спросил, под шум проходивших машин:
— Как ты тут оказался?
Сам тот не торопился уезжать, другие колонны сообщат в службу охраны тыла, вот и ждал их представителей. И меня попросил задержаться, прислал бойца, когда увидел, как я кухню привёл.
— Вам официальную версию, или правду?
А что, я скрывать и не подумаю. Ну отдохнул на море, лично я этим горжусь. Да и уже засветился на всё страну, в Сочи ко мне по имени обращались совершенно незнакомые люди. А уж как я проверку в милиции проходил, и смех, и грех. И пофиг на последствия. Тот удивлённо хмыкнул, и уточнил:
— Что за официальная версия?
— Это после гибели своей дивизии, кухня погибла, прямое попадание снаряда, двинул в сторону Брянска, к нашим. С вами повстречался. Коня подо мной убило, когда выбрался, рядом уже никого, только пять немцев, некоторые раненные. Уничтожил, и потом три недели тропками добирался до своих. Угнал эту кухню и повозку с припасами. Эрзац, мне они не интересны. Дальше наша с вами встреча. Ах да, когда воровал у немцев кухню, из штаба моторизованной дивизии СС «Рейх», увёл знамя.
— Правда увёл? — удивился тот.
— Да, вон в тот сером вещмешке.
Тот сам подошёл, и достал стяг, и изучая тот, спросил, я как раз подошёл ближе:
— А правда?
— Оно вам надо знать?
— Говори уже.
— Ну там тоже самое, конём придавило, немцев побил, но пошёл к немцам в тыл, нашёл аэродром, угнал самолёт, с запасом топлива, и к родным. Забрал жену и сестёр, и на море.
— Зачем? — повернулся ко мне удивлённый комиссар.
— Отдохнуть, — пожал я плечами. — На море побывать. Я прикинул сколько бы добирался обычный боец тыловой службы до своих, взял предельный срок в три недели, и отдыхал. Самолёт спрятал в горах, жил в Сочи. Мы там даже дом купили, трофеи продали, на жену оформил. Это были лучшие дни в моей жизни. Вернул их на место, в селе передневал, понятно не сообщая никому что я там был, и вернулся сюда следующей ночью. Как раз и топливо кончилось. Дальше вы знаете, добыл знамя, кухню с повозкой и пару дней в пути был, пока с вами не встретился.
— Отдыхал значит? — покрутил тот шеей, и стал складывать стяг, чтобы убрать в вещмешок.
— А что, почему себе отдых не устроить? — даже возмутился я.
— Да меня больше твоя наглость поразила, мол, как вообще посмел это совершить? Был бы в чинах, майор там, полковник, но простой боец? Это и удивляет.
— Да ваши майоры и полковники так запуганы, шагу ступить на сторону не смеют. Какой уж им самовольный отпуск? — помогая комиссару убрать стяг, держа горловину вещмешка, хмыкнул я. — Я ведь боец-срочник, выхода в запас с нетерпением жду, срок выходит весной сорок второго. Мне эта война вообще не интересна. Сам я лично уж больше тысячи немцев набил, считаю свой долг перед страной закрытым, пусть другие геройствуют. Не всё мне одному, боевому повару это делать.
— Интересный ты боец, Хайруллин. Постоянно что-то новое подкидываешь. Вроде смотришь, боец как боец, а копнёшь, такое выползает. Знаю я что ты боец срочной службы, повезло, орден получил и звание старшины. Про потерю памяти тоже в газетах писали. Уже пятая серия статей вышла, как вы пробились к нашим в районе Пинска. И фотографии такие, за живое берёт. Особенно те виселицы в Пинске, где висели красноармейцы и сочувствующие им люди.
Я удивлённо заморгал, потому как фото такое пусть и было, но сделал его в Бресте. И вешали не немцы, а их пособники из горожан. В моём дневнике это было. А так больше статьи можно не ждать, я же забрал всё.
— Ну не знаю, лично я своими делами горжусь. Ну а то что самоволка была, отдых устроил, так и что? Не такой я и серьёзный винтик в военной машине. Дивизия погибла, как повар я остро вряд ли кому требуюсь.
— Ну отдохнул и отдохнул, молодец. Теперь такое вряд ли провернёшь.
— До лета сорок второго смысл там бывать? Холода. А вот летом, обязательно снова попаду.
Комиссар убрал вещмешок со стягом в свою машину, что было ожидаемо, а вот то что меня заберёт с собой, не ждал. Там пограничники приехали, из охраны тыла, опросили и быстро оформили. А вот кухню и повозку повёл один из бойцов, комиссар ему письменный приказ выдал, сообщив куда ту вести, а меня в машину, причём я же за руль и сел, временный шофёр мотоцикл повёл следом и вот так прямиком до ближайшей железнодорожной станции. Там на санитарный эшелон, на Москву шёл, нам с комиссаром, мы вдвоём были, купе выделили для личного состава эшелона. Дальше мы общались, я описывал тому всё что было. А с Финской, как очнулся, ощущая себя новорождённым, и до этого момента. Конечно многое упустил, не хотя, но всё же описал почему комдив звание снял, почему в конфликт вошли. Кстати, комиссар меня поддержал, раз полковник, на тот момент будучи начальником штаба присутствовал при сговоре с генералом, то участвовал, значит три доставки учитывать нужно. Согласился, что там кидок должен был быть, вовремя соскочил. Я даже задумался, а не подлизывается ли тот, в контакт так входит, но потом отмахался. Ему это зачем? Главное отлично поговорили, отдохнуть я не успел, а к вечеру мы прибыли в столицу. И да, комиссара я кормил из своих запасов, обед и ужин были. Выходил, и приносил, возвращаясь. Ел уху или плов, и нахваливал. Машина комиссара уже ждала, тот о своём прибытии ещё на станции сообщил, потому и ждали. Меня в казармы столичного гарнизона, там устроили, а комиссар куда-то уехал, ушёл за дальность сканера. Так что карабин в стойку, тут дежурный в звании сержанта командовал, шинель и вещмешок в тумбочку. И в душевые. Казарма пуста, подразделения службу несут, вот и пользовался амулетом. А вот кухню и повозку с конями я явно