— Вы что-то хотите? Вот ту кнопку нажать для ответа.
— Мне кажется, или мы летим на север, а не на восток?
— Нет, вам не показалась. Летим к Берлину.
— Зачем?
— У меня там дела, — пожал я плечами.
— Какие дела⁈ Лейтенант, я приказываю вам повернуть на восток и лететь к нашим.
— Гражданин неизвестный сиделец. У вас документики-то есть что вы советский военачальник?
— Ты сам знаешь, что нет.
— Ну вот и не повышайте голос. Тут я главный. Сказал летим в Берлин, значит летим в Берлин. Да вы не беспокойтесь, я отвечаю за вашу безопасность. Мы там заселимся в гостиницу, выспимся, можете душ принять, а следующей ночью уже летим к нашим.
— И что там такое важное в Берлине?
— Моё фото в газетах. Конечно не на первой странице, не смог продавить это, на следующей, но моё. Я сто газет заказал, а из типографии они выйдут только утром. Уже сегодня, время два часа ночи. Я не упущу такой возможности прибрать их к рукам.
— И что в этой газете с твоим фото важного? — не без интереса спросил Карбышев.
Я рассказал анекдот, и описал как нанял работников редакции и как горожане помогали, незаметно достал фото и выдал ему, включив освещение на приборной панели. Тот несколько секунд изучал фото, пока не заржал как сумасшедший. Остальные пассажиры, ну кроме комиссара, заинтересовались, так что остальной полёт уже шёл под их смех. Карточка по рукам ходила. Мне показалось те так освобождались от страха плена, в уже истеричное в смехе было не мало облегчения. Так и добрались. С четырёх километров, заглушив движок, я планировал до окраин Берлина, чтобы не насторожить ПВО, и получилось. Расчёт был точный, сел на пустую дорогу, где нужно. Выпустили испуганного комиссара, тот думал у нас мотор отказал, и дальше впятером отогнали самолёт под деревья. К бочке. Я хотел отбежать, «полуторку» достать и в город, как вопрос от комиссара, а того уже ввели в курс дела где мы и зачем, как раз пополняли баки самолёта с помощью бочки что тут ждала, заставил меня остановится:
— Лейтенант, может обойдёмся без газет? Зачем так рисковать?
— Товарищ комиссар, вот честно, не понимаю вас. Вы смотрите на всех вокруг как на врагов. Не нужно этого делать. Поступайте как я, турист за границей с фотоаппаратом на груди. Мы тут день проведём, так поймите, какой это шанс у вас побывать в Берлине, походить по улицам, город боями ещё не разрушен, а до этого дойдёт, так оставьте себе такую память. Фотоаппарат у меня есть и плёнки много. И помните, я за вас отвечаю, и даже если арестуют, вытащу из застенок. Просто ведите себя как победители, вы тут хозяева, вот и всё.
Самолёт уже заправлен был. Сняли бочку с крыла и спрятали, я же отвёл пассажиров в сторону, отбежал и достал грузовик. Пока те грузились, сбегал и прибрал самолёт. Бочку бросил, мне свободное место нужно. А место освободилось. Тут и потраченное топливо тоже, и припасы, я покормил молочной кашей командиров. С компотом. Так и доехали. В ту гостиницу я не сунулся, хотя сканером глянул, засады пока нет. Уже переоделся в гражданское, вот и пробежался. В третьей гостиницей лицо портье ночной смены показалось плутоватым, но я снял по одним документам, да всё тем же, с шофёра, три номера, два двухместных и одноместный мне. Потом сходил за сидельцами, заселил в номера сам, и те прихватив полотенца, пошли в душевые, они на этаже в обоих сторонах коридора. Тёплая вода есть, я уточнил. Хорошо полутёмки, не понятно, что шинели советской армии. А я пока сбегал и отогнав, прибрал машину. А там тоже посетил душ, сканер показал, что освобождённые уже в кроватях, но ещё не спали, видимо на нервной почве сон не шёл. Ничего, пока душ принимал, пока у себя в номере устраивался, те уже спали. Когда меня поднять, я портье сообщил, там ещё его смена будет. Пол восьмого, если что.
Утром разбудили, быстро умылся и позавтракал своими запасами, и к нужной гостинице. Да она в трёхстах метрах от той, где я с генералами заселился. В зоне работы сканера. Пока чисто. Хотя патрулей больше стало, значит нашли убитых генералов, да и наверняка о побеге пленных советских генералов стало известно. Ну тут их искать вряд ли будут.
Курьера ещё не было, пришлось подождать, кутаясь в пальто, а холодно, лёд в лужах, пока не подкатило авто. Нужное. Так что я подошёл, показал паспорт, и мне передали две пачки перевязанных бечёвкой. Я быстрее до скамейки и вытащив одну, развернул.
— Напечатали, — широко улыбаясь, пробормотал я.
Полюбовавшись на фото и почитав статью с анекдотом, действительно колонка юмора, я прибрал стопки в хранилище, всё, оно полное, специально для газет место оставил. Дальше свистнул наёмную пролётку, тут с войной их как такси вполне использовали, и велел вести на вещевые лабазы. Это тут на вроде рынка. Быстро закупил четыре комплект гражданской одежды, и обуви, нужные размеры я знал. После этого снова взял на прокат машину, уже лимузин, «Мерседес», и с двумя чемоданами, а в них покупки убрал от чужих глаз, на второй этаж к нужным номерам. Время десять утра, почти пол-одиннадцатого, поспали часов шесть, хватит им, так что постучал в двери, спали те чутко, сразу проснулись. Отвечал одинаково:
— Это я, Рамис. Одежду принёс. Одеваемся, и идём гулять.
Дальше передавал чемоданы, те внутрь свою старую одежду и форму убирали, и переодевались. Нормально, я с чемоданами впереди, те за мной. Пока в багажный отсек убирал чемоданы, генералы и один старлей устроились в машине. Ну и я за руль. Сначала в ресторанчик заехали, те через меня много что заказали. Ну и я себе.
— А чего зельц не взял? — спросил комиссар. — Отличная вещь.
Общались мы шёпотом на русском, чтобы не опознали.
— Я мусульманин. Ну такой, не фанатик, поклоны на восток не бью, в мечеть не хожу, но и свинину не ем, а этот холодец из свинины.
— Религия — опиум для народа, — жадно поедая зельц, вполне ожидаемо отозвался комиссар.
— Кто ж спорит-то.
Карбышев, что с интересом изучал статью в сегодняшний газете, хмыкнул, передавая ту дальше, и стал намазывать паштет на хлебцы, каждый заказал что желал. Я тоже паштет с хлебом, салат мясной и кофе, вот и завтракали. А сидели мы за одним столом у большого обзорного окна, поглядывая на машины, и прохожих снаружи. Не смотря на мои слова, успокоить их, всё равно напряжены были. Однако ничего, поели, напитки пили, я уже расплатился по счёту, оставив чаевые, когда комиссар спросил:
— Какие у нас планы?
— Весь световой день в городе по достопримечательностям. Я нас на две экскурсии записал, первая уже через полчаса. Кстати, Яков, вот накладные усы, а то твоё фото в газетах было, мало ли узнают, наклеишь в машине. Тут же в городе пообедаем. Ужинаем, когда темнеть будет, берём корзину с припасами на вынос, и к самолёту. Точнее сначала к аэродрому, моторного масла запас пополню, и там уже летим, всё, возвращаемся к нашим. Прямиком в Татарию.
— А почему в Татарию? — встрепенулся комиссар.
— Под Казань. Там моё родное село, там моя жена и родители. Да как я им не привезу сына товарища Сталина? Да я сам себе такого не прощу. Как не посмотри, а товарищ Сталин уже историческая личность, которого в будущем помнить будут. Фотоаппарат есть, плёнка тоже, так что Яков, готовься к фотосессии. Баньку там сделаю, шашлычки. Ну и там место передачи освобождённого Якова, комиссару Хрулёву, как тот не хотел этого, уговорил.
Дальше в машину, и обсуждая ту информацию, что я дал, покатили к месту сбора начала первой экскурсии. Яков уже наклеил усы, кстати, они ему шли. Это генералы так троллили того, усы точь в точь как у его отца. А вот экскурсия вызвала ошеломление на лицах генералов, та пешей была, особенно когда дошли до здания канцелярии Гитлера, правда, внутрь нас не пустили, и экскурсовод описывал что тут и как. Кроме меня, ту с интересом слушал Карбышев. Он знал немецкий, хотя и не так хорошо, как я. Потом обед был и вторая экскурсия. Часто делал фото, на фоне разных памятных мест. Часто просил прохожих сделать общее фото. По одному тоже снимал. Вторая экскурсия понравилась не меньше. Я отдельный кабинет снял в лучшем ресторане Берлина, тут и Гитлер бывал, сюда два официанта приносили заказы, и мы спокойно общались. А так плотно поели, последние фото сделал рядом с дарственной табличкой ресторану от Гитлера, каким бы тот не был, но он уже историческая личность. Дальше с корзиной припасов, за город на арендованной машине. Я её на три дня арендовал. По пути я оставил машину и посетил склад фабрики, вскрыв незаметно, там оставил бочку бензина, и на двести килограмм набрал рулонов туалетной бумаги, что эта фабрика выпускала. Шашка на бочке, горел бикфордов шнур. Полчаса у нас есть. Дальше отвёз генералов к самолёту, я его там достал, те ожидали у него, а я сгонял к аэродрому. А что, самолёт я потеряю, как доберёмся до Алексеевска, нужна замена. К сожалению, связных «мессеров» там не было, но увёл свежий «Шторьх» в санитарной комплектации. Остальное место сто двадцать литров бензина, самосливом в хранилище. Оно не попортит остальные вещи, уже проверял. В городе яркий пожар, полыхнула бочка.
Охрана солидная после моего прошлого налёта на аэродром, но та мне не помешала. Так и вернулся к самолёту. Причём был в полной форме командира РККА, так что бросили авто, найдут и вернут в пункт проката, и вскоре взлетев с дороги, поначалу на бреющем, да прожектора заработали неожиданно, а потом уже поднялись километра на два. Кстати, комиссар обложился шинелями. Он чуть не задубел, когда мы до Берлина летели. Все успели кустик и посетить, я сообщил сколько лететь, а там до предела, чуть больше четырёх часов пока баки не опустеют, вот так и добиралась. А так полёт в принципе проходил неплохо. Я больше всего опасался, что погода подведёт, и пусть был сильный боковой ветер, северный, он не мешал. Первая посадка для дозаправки, пока пассажиры спешно посещали кусты, я прижал к горловине ладонь и залил баки. Почти половину мы пролетели, осталось не так и много. Так что достали корзину, и на крыле стали питаться, я подсвечивал фонариком, была варёная курица, пироги, бутерброды и порезанная колбаса, из напитков лимонады. Так что неплохо поели. Тут комиссар, осматриваясь, спросил: