Отсидеться в плену. Хотя чушь говорю, меня же там шлёпнут сразу, чтобы новых побегов не было, а меня считают признанным мастером по этому поводу. Нет, в плен мне больше нельзя. А пока писал Дине письмо, меня уже познакомили с личным составом, всё выдали, свободная минутка появилась, вот и решил черкануть. Вроде как воюю дальше, порядок. Короткое. Даже успел свернуть в треугольник и написав адрес и свою военную почту, передать в штаб, там отправят. Ну и прикинул этой ночью, как отобьюсь от новой попытки отправить на вылет, то постараюсь успеть слетать к жене. Вот только прикинул. Далеко, никак не успеваю вернуться. Так что остаётся только вздыхать. А так власти реально взбесили, я не хочу иметь с ними ничего общего. Довоюю поваром, благо корочки имею, и на дембель. Отстаньте вы все от меня. Да, я устал от всего этого, не отрицаю.
Не отстали, уже в три часа дня, транспортный «Ли-2» увозил меня в столицу. А прилетели сотрудники НКВД, со строгими лицами, забрали и вот уже в воздухе. Реально это бесит. А в семь вечера, привезли на Лубянку, по городу режим затемнения по ночам не отменили, всё темно, ехали по пустынным улочкам. Видать ещё и комендантский час. А там в кабинет Берии. Тот молча кивнул и указал на форму на стульях с настоящим иконостасом наград и двумя золотыми медалями. Форма подполковника как у меня была, даже вон едва видный не отмытый след моторного масла на галифе. И награды один в один как у меня были. Их к слову изъяли их я больше не видел.
— Надевай, — приказал Берия.
Я молча смотрел на него и не сдвинулся с места. Тот удивлённо поднял брови и спросил:
— Не расслышал? Переодевайся.
— Я не клоун, чтобы носить чужую форму и награды. Тем более как рядовой я не имею права носить форму с несоответствующими моему званию знаками различия. Это может повлечь дисциплинарное взыскание и даже возбуждение уголовного дела, если с этой формой поучаствую в незаконных делах.
— Это твоя форма! — рявкнул нарком. — Решения обоих судов отменили. Ещё месяц назад. Вы реабилитированы, следствие закончена, стало окончательно ясно что вас оболгали.
— Мне об этом ничего не известно, — пожал я плечами, продолжая стоять. — Ваши слова, это лишь слова. Тем более веры вам и вашей службе, после известных вам событий, нет.
Тот не смог сдержать лица, удивлённо смотрел на меня несколько секунд.
— Не боишься, — сделал тот вывод. — Против тебя давали показания, а также были получены улики, которые убедили моих сотрудников в твой нелояльности. Даже САМ поверил. Ты ещё легко отделался, другие бы вышку получили. Сейчас уже известно, что это всё подделано, ты уже в плену был. Ты хочешь извинений?
Тут тот встал, поправив рукава и одёрнув форму, и извинился за действия своих сотрудников. Несколько секунд я смотрел на того и кивнул, сказав, что принимаю извинения. Но в первый и последний раз. Того от моих слов перекосило, но тоже принял. Дальше изучил приказ по реабилитации, подписанный Сталиным, и о возвращении всего что имел. И читая, как бы между прочим спросил:
— И кто решил меня так подставить?
— Хрущёв, — уверенно сказал тот.
Я бросил на того быстрый взгляд и стал переодеваться. Мне только что солгали. Хрущ стал удобной фигурой, на которую можно всё свалить. Нет, со вторым судом его косвенная вина, исполнители перестарались, а вот с остальным тот точно не причём. Я умел спрашивать. Похоже ничего не закончено со мной и теми судами, продолжение ещё будет. Я кинул быстрый взгляд на сейф в углу, как раз переоделся, убирая удостоверение, это моё старое, изъятое четыре месяца назад, в нагрудный карман, и воскликнул:
— Товарищ нарком, вам плохо?
Я шагнул к тому и придержал за плечи, тут же убрав в хранилище, дальше подойдя к рабочему столу, взял ключи, как их увидел, план и сложился заглянуть к тому в сейф. Тем более мы одни и плотные шторы на окнах. Вот так открыв тот, нашёл свою папку, третьей сверху лежала и быстро работая «лейкой», стал делать фото всех страниц, потом всё убрал как было, встал там где стоял ранее, и подняв руки, достал Берию. Тот пошатнулся, поднял руку, потирая висок, пробормотав:
— Действительно, что-то голова закружилась.
Тут дверь открылась и зашёл секретарь, настороженно на нас глядя. Я же сообщил тому:
— Товарищу наркому плохо, пошатнулся, видимо приступ головокружения от усталости. Почти на минуту сознание потерял. Высыпаться нужно.
А вот появление секретаря меня напрягло. Тот не сам решился зайти, ему позвонили. Я был уверен, что этот кабинет не прослушивают, но похоже я ошибся. Тут запись идёт или всё конспектируют в реальном времени. Точно, записывают, кабинет ниже на этаж. Тогда, между тем как я подошёл к Берии с беспокойством в словах, убрал, прошло три минуты, пока не достал, много было материала, три плёнки извёл, фотографируя сразу по две страницы. Могли щёлканье затвора аппарата услышать? Теперь поди знай. Ну надеюсь обойдётся. А так Берию усадили, дали воды попить, тот похоже переволновался, в пот бросило, однако пока я форму рядового в узел убирал, пришёл в себя. Дальше к машине, я с узлом был. Куда везут не знаю, но вполне догадывался. Кстати, узел незаметно прибрал. Да, везли на ближнюю дачу Сталина. Не в Кремль. Почти час в дороге. Там проверка, оружия не имел, сдал на аэродроме, когда за мной прилетели. Это особист приказал. Сталин в кабинете трубкой дымил, остро взглянул на меня, и сказал:
— Здравствуйте, товарищ Хайруллин.
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Вы догадываетесь зачем вы тут?
— Яков интересует.
— Что вы хотите за его спасение? То, что это вам по силам, все уверенны.
— Вы же понимаете, что там ловушка будет?
— Может и быть, — согласился тот.
— Якова я спасу, он мой друг. От вас мне ничего не надо. Хотя… отпуск на месяц дадите?
— Будет отпуск, — кивнул тот, и снова запыхтел трубкой.
После этого меня усадили и те расспрашивали как я в плен попал, и как побег проходил. Судя по уточняющим вопросам, о многом те уже знали, видимо читали рапорты допросов. Пару раз ловили меня, где не полностью раскрывал события. До одиннадцати ночи общались. Там меня отвезли на квартиру, даже все вещи на месте, похоже квартиру если и отобрали, кому другому передать не успели. Следующей ночью будет заброс воздухом, а пока велели отдыхать. Кстати, я пока без назначения. Оформят командировку на две недели, а вот после отпуска, с Диной проведу, думаю второй малыш уже родился, получу назначение. То, что меня оформили, будучи рядовым, признано не действительным, в часть отправят сообщение и там аннулируют информацию, что я в составе эскадрильи числюсь. А так скопилась пачка корреспонденции за лето, вот после душа, сидя в зале за круглым столом, и перебирал, найдя свежую. Из Алексеевска. Тёща прислала. Видимо куда могла отправляла, на удачу. Вот что там было:
«Родился сын, назвали Айдар. Дина чувствует себя хорошо».
Я глянул на дату, телеграмме шесть дней. Значит, уехала в Алексеевск? Молодец, там родичи, помогут. Завтра с утра отправлю ответную, так что с хорошим настроением отправился отдыхать. Быстро уснул. Хорошая кровать и матрас.
С утра, встретив домработницу, та стала приборку делать, посетил телеграф, и отправил сообщение. Сообщил что в порядке, реабилитирован, воюю, возможно скоро в отпуск прибуду. Спасибо Дине за сына. Над подарком ей, думаю.
Поход на телеграф тоже не прошёл зря. Следят за мной, и очень хорошо, если бы не сканер, и не понял бы. А вернувшись домой, отпустил работницу, поблагодарив за работу, а дальше проявлял плёнку, заняв темнушку. Всё что нужно для этого, у меня было. На фотобумагу не наносил, а включал лампу, и на белой стене появлялось вполне чёткое изображение первого снимка, вот и стал изучать, читая немало материалов, записывая в блокнот данные тех, кто скоро со мной встретиться. А так Берия не солгал, разобрались. С меня действительно все обвинения сняты. А немцы, тут они работали, действовали через Коминтерн. Завербованы и довольно давно, такие люди, к которым и Сталин относился с уважением. Семеро арестованы, дают показания. Из них пять уже расстреляны. По приговору. С двумя не спешат, много знают. Следователи ошарашены, столько информации слили. Столько предателей в этой структуре, аресты прошли. Про это и раньше знали, Коминтерн медленно терял своё влияние, но такие масштабы всё же поражали. Трое других в бегах, за границей. Двое в Англии, выдавать их отказались. Ещё один в Австрии. А он её гражданин. И это не основное дело, их там несколько томов. Просто Берии посылали выжимку из самых интересных моментов, чтобы в курсе был. Теперь и я в курсе. Меня особо не трогали, я всё дважды изучил, во второй раз уже не бегло, а тщательно, вникая в то как меня хотели убрать. А что, попытки физического устранения не получились, как оказалось из двенадцати попыток, восемь были от Коминтерна. М-да, а я о девяти попытках знал.
Вообще у меня создавалось впечатление, что тут многоходовая схема прорисовывалась. Если бы мне все тома этого дела на руки попали, изучая несколько дней, может я бы и разобрался, а тут всё отрывочно, только и оставались ощущения не простой подставы. Я четыре круга засёк, а сколько всего многоходовок в этой схеме, поди знай. Те что в Союзе остались, имели немалый авторитет, раз их решили задействовать в этом деле, но они всего лишь исполнители. Я трижды фото листов допросов изучил, и все нити вели к британцам, не к немцам. Тот в Австрии, похоже просто связной. А наглам я чем не угодил? Выясним. Теперь у меня есть на это время. Думаю, немцам сольют, что я за Яковом вылечу, а я на запад, к британскому острову. Пусть в засаде ждут пока я в Лондоне всех, кто задействован в этой схеме, зачищу. В деле только одного британца данные мелькнули, о нём говорили двое из подследственных. Или тупой агент, который засветился, или посредник, которого не жалко слить. Вряд ли посреднику, этот тип, Джон Беккер, занимает не малый пост в разведке Британии. Зам главы одного из отделов. Думаю, в тех переговорах никакие посредники не приличны, правила не те. А эти двое его легко слили. И вообще на допросах стучали про всё и на всех. Также в этой схеме и моя жена задействована была. Не успели. И вина моя была. А я в плен попал, и вся эта схема оказалась не нужна. Противник потерял к ней интерес, исполнители занервничали и дальше всё посыпалось.