собенной бледностью, излишней худобой или тучностью, из глаз, носа или рта не сочился гной, да и на коже не было заметно пятен или прыщей. И тем не менее даже при беглом взгляде становилось понятно, что окружающая девушку болезненно-тошнотворная аура вполне способна погубить все гигантские мангровые деревья на всех островах в южной части Тихого океана.
– Здесь нельзя мочиться, – повторила студентка.
Даже звук ее голоса был присыпан тленом болезни, словно рисовое пирожное соевой мукой.
Нобуэ и Исихара переглянулись. Обоим стало ясно, что сейчас с ними произошло нечто до крайности странное и непонятное. Как правило, если им случалось заговаривать с каким-нибудь существом женского пола, хорошенькой девчушкой, бегущей в детский сад, или хорошо сохранившейся дамой средних лет, возвращающейся домой из храма, оба сразу же начинали видеть друг в друге соперника, который намерен отбить у них законную добычу. Чтобы скрыть свои негативные эмоции, Нобуэ и Исихара принимались смеяться, как идиоты. Разумеется, такое поведение до смерти пугало и юных нимфеток, и пожилых вдов. Но теперь, оказавшись лицом к лицу с девушкой, на все сто процентов состоявшей из выделений больного кишечника, друзья вмиг растеряли и весь свой дух соперничества, и способность смеяться. В одиночку они вряд ли выдержали бы встречу с такой страхолюдиной, да и сейчас еле держались, чтобы не вцепиться судорожно друг в друга и не завизжать: «Мне страшно!»
– Можно ли узнать ваше имя? – произнес Нобуэ.
Впервые со школьных лет он сумел обратиться к существу женского пола с нормальной любезной интонацией. Это обстоятельство глубоко поразило как самого Нобуэ, так и Исихару.
– Я живу в этом самом общежитии. – Голос девушки звучал не высоко и не низко, не хрипло и не пискляво, не слишком громко и не слишком тихо, но обычным его трудно было назвать. – Нам не нравится, что здесь постоянно гадят.
Вопреки, а может, и благодаря охватившему их дикому ужасу, Нобуэ и Исихара держались с предельной вежливостью, чего раньше за ними не водилось.
– О, мы приносим свои извинения! Но ведь собаки справляют свою нужду где попало. Вероятно, мы поступили совершенно инстинктивно.
Исихара никак не мог понять, отчего при слове «инстинктивно» у него так забилось сердце. Пожалуй, изъясняясь подобным образом, он чувствовал себя настоящим вундеркиндом. Возможно, и студентка сочла его умником, потому что улыбнулась в ответ и сказала:
– Надеюсь, в следующий раз вы будете более внимательны.
Ее улыбка оказалась настолько ужасающей, что Нобуэ неожиданно для самого себя выпалил:
– Можно угостить вас чаем или чем-нибудь еще?
В кафе, что располагалось неподалеку, на юную студентку воззрились не только посетители, но и официантка. Стоило девушке переступить порог, как все поежились, будто температура воздуха упала на несколько градусов. Только сев за стол напротив спутницы, Нобуэ и Исихара наконец поняли, что их так смутило в ее лице. У нее были жуткие глаза. Не столько взгляд, сколько расположение глаз, которые не выстраивались по одной линии. А стоило девушке улыбнуться, глаза сужались и окончательно разбегались от горизонтали. Вид был настолько чудовищный, что Исихару с Нобуэ посетило то же ощущение, что и Сугиоку в последний миг перед смертью. Что, впрочем, говорит не о большей проницательности или восприимчивости приятелей по сравнению с Сугиокой, а лишь о силе воздействия голоса, улыбки и лица юной студентки.
– Я нечасто бываю в таких заведениях, – заметила девушка, на что и Нобуэ, и Исихара подумали одинаково: «А то! С такой рожей лучше вообще из дому не выходить».
Однако удовольствие, которое испытывал Нобуэ от собственной внезапной вежливости, оказалось сильнее ужаса. Даже под страхом смерти он не смог бы сейчас бессмысленно заржать, однако заставил себя улыбнуться и выговорил:
– Вот как! Отчего же?
– Да я бы и не подумал пялиться на тебя, – в свою очередь, улыбнулся Исихара, одновременно прикидывая, ради чего добровольно согласился бы на нее смотреть.
Девушка улыбнулась обоим друзьям в ответ. Эту улыбку заметила краем глаза официантка с подносом. Лицо у нее дернулось, и поднос полетел на пол, сопровождаемый едва слышным возгласом и звоном бьющегося стекла, разлетевшегося осколками во все стороны. Поддавшись ощущению нереальности происходящего, Нобуэ и Исихара даже не усомнились, что девушка умудрилась своей улыбкой разбить посуду на расстоянии и обладает сверхъестественными способностями.
– А не случалось ли недавно чего-нибудь необычного поблизости? – спросил он девушку. Если у нее и правда есть суперсилы, она наверняка в курсе.
– Угу, – отозвалась та. – Один парень с серферской стрижкой пристроился у стены пописать. К нему на мотороллере подъехала женщина в шлеме и темных очках, выхватила рукоятку от швабры с прикрепленным к ней ножом и воткнула ему в шею. Я видела все от начала и до конца.
III
Юная студентка говорила по-японски, причем вполне нормальным голосом. Но Исихаре и Нобуэ чертовски хотелось, чтобы девушка изъяснялась на каком-нибудь непонятном наречии, пусть даже на юпитерианском или нептунианском. И черт с ним, что они ничего бы не поняли.
Подали мороженое с шоколадным сиропом. Девушка принялась за угощение. Ела она в своем неповторимом стиле: тщательно облизав ложечку, она аккуратно погружала ее ровно настолько, чтобы зачерпнуть только сироп. Затем снова облизывала ложку, беспрестанно вращая рукой, будто намереваясь выкрасить шоколадом весь язык. Вылизав ложку в очередной раз, она подносила ее к глазам, проверяя, чтобы на поверхности не осталось ни единого шоколадного пятнышка. Наконец, расправившись с сиропом и убедившись, что фрукты и разноцветная карамельная крошка остались нетронутыми, она зачерпнула мороженое и засунула ложку в рот до самых гланд. Нобуэ, Исихара и все остальные посетители кафе наблюдали за ее действиями, затаив дыхание, словно в цирке, когда акробаты крутят сальто или самая толстая в мире женщина балансирует на канате над головами зрителей. Никто из них еще не видел столь диковинного способа поедания мороженого. Солнечные лучи озарили скамейку, на которой сидела девушка, отчего картина стала напоминать средневековую икону, а Нобуэ с Исихарой показалось, что мороженое в стаканчике вот-вот растает и смешается с шоколадом. Один из посетителей кафе охнул в изумлении, а потом в зале воцарилась еще более глубокая тишина и мороженое в самом деле начало таять. Увидев, как ванильный шарик теряет свои очертания, девушка сокрушенно вздохнула и поочередно посмотрела на Нобуэ и Исихару исполненными горести рассогласованными глазами. По спине обоих друзей побежали мурашки, и им стоило большого труда не намочить со страху штаны. Впрочем, Исихара все же напустил пару капель, но тут же оправдал себя, вспомнив, что студентка только что в подробностях поведала им о смерти Сугиоки. Тем временем потрясенный Нобуэ во все глаза смотрел, как девушка, внезапно изменив тактику, с пулеметной скоростью поглощает остатки мороженого. Ему как раз пришла в голову мысль, что лучше бы сверхъестественная барышня довела крайность до предела и начала пихать мороженое прямо себе в нос, когда Исихара легонько толкнул его локтем в бок:
– Эй, Нобу-тин[10].
– Что, Иси-кун[11]? – очнулся Нобуэ.
По спине у него волной прошел озноб, и только могучим усилием воли Нобуэ удержался от того, чтобы прыгнуть на колени к Исихаре.
– Кажется, она что-то говорила о том, кто убил Сугиоку?
– И то правда! Я-то чуть не забыл. А ты молодец!
– Спасибо. Я и сам не понял, как умудрился запомнить. Напрягся изо всех сил.
– В таких обстоятельствах очень важно мыслить разумно. Ну ты даешь!
Услыхав похвалу в свой адрес, Исихара издал горлом кудахтающий звук, напоминающий икоту в результате спазматического сокращения пищевода: «Кут-кут», что являлось предвестником взрыва идиотского гогота, который не замедлил воспоследовать спустя мгновение. Нобуэ тоже заржал. И что самое удивительное, их порыв подхватили и посетители, и обслуживающий персонал. Возможно, смех послужил защитной реакцией, и все инстинктивно поняли, что только он спасет их от ужаса, воцарившегося в помещении кафе.
Единственным человеком, который не смеялся, была сама юная студентка. Но, похоже, она даже не поняла, отчего вдруг всех охватило столь бурное веселье, поскольку была занята поглощением остатков мороженого.
Благодаря помощи Като, который ближе всех дружил с покойным Сугиокой, пятерым приятелям вскоре удалось вычислить Общество Мидори. Каждый день Като приходил на кладбище и устанавливал наблюдение за могилой Янагимото Мидори. Кладбище располагалось в безлюдном местечке около Хантёдзи, где неподалеку проживала семья Като. Като дежурил у могилы целую неделю. Сначала три дня хлестал дождь, затем еще три дня стоял туман, и наконец на седьмой день выглянуло солнце. К тому моменту Като успел пройти все установленные на его карманном «Геймбое» игры. Вдруг до него донесся аромат женских духов. Като сохранился в игре и тотчас же нырнул за одно из надгробий, избранное в качестве наблюдательного пункта. От волнения он начал смеяться – разумеется, в собственной манере, а именно, разинув рот, но выпуская воздух через нос. Нобуэ, Сугияма и остальные друзья много раз пытались подражать ему, однако безуспешно. Им не удавалось повторить пронзительные, как у земноводных, трели Като. На сей раз, к счастью, его никто не услышал.
Сегодня все пятеро Мидори облачились в костюмы. Зная, что при солнечной погоде ароматы тают гораздо быстрее, каждая из них не поскупилась на духи разных марок для разных частей тела – для волос, мочек ушей, шеи, плеч, подмышек, локтей, коленей, лодыжек. Одна из подруг опрыскала туалетной водой Poison даже интимные места. Это была Ивата Мидори, которая уже давно хотела опробовать такой способ. Она бережно хранила в памяти сцену из одного скверного романа, где героиня, замужняя женщина, собираясь на тайное свидание с любовником, обильно оросила парфюмом гениталии. Ивата не могла забыть, как любовник в романе немедленно преисполнился совершенно бесстыдной животной страсти, едва вдохнув аромат духов, смешанный с запахом женских соков. Впрочем, какова вероятность, что почти сорокалетней Ивате Мидори удастся испытать подобный опыт? Она частенько задавалась этим вопросом, однако ответа не находила, а иногда не видела вообще никаких шансов, поэтому решилась опробовать прием перед сегодняшним визитом на кладбище. «Пока подруги рядом, – заключила Ивата Мидори, – не будет беды в небольшом безрассудстве».