- Пожуем, увидим! - со здоровым, привитым в армии фатализмом, решил Забелин и постарался расслабиться.
Под тихое шуршание шин и монотонное поскрипывание подвески Иван даже успел вздремнуть. Вдруг машина резко вильнула в сторону, почти одновременно долетел хлопок, а через секунду затрещал пулемет. Вначале по матерчатому тенту, а потом и по самому левому борту зарыскала змейка из дырочек. Иван спинным мозгом ощутил, что змейка эта ищет конкретно его. Ищет, что бы убить. И даже не столько его самого, сколько его мечты, все то новое, что пришло с ним в этот Мир. И еще понял, что не успевает ни убежать, ни что-либо противопоставить этой жадной твари. Не спасет его не тренированное тело рукопашника, ни пятилетний опыт службы на границе, ни прадедова нагайка. А потом змея дотянулась до него, ужалив вначале в ногу, а потом в плечо. Уже проваливаясь в черную бездну небытия, Забелин заметил, как неестественно выгнулся дугой его сосед. Услышал жадное чавканье напавшей змеи и надрывный крик боли. А потом наступила тишина....
15.
Иван летел сквозь стылый бесконечный космос, уворачиваясь от наиболее крупных галактик и пропуская сквозь свое огромное эфемерное тело одиночные звезды. Часть из звезд обжигали его холодом, некоторые наоборот жгли каленым железом, и лишь немногие просто делились с ним своим теплом. Летел бесконечно долго, без времени, без цели и без направления, пока однажды, не успев увернуться, налетел правым плечом на огромную спиральную галактику, ожегшую его нестерпимой болью и прилипшей к коже. Превозмогая боль, он потянулся к плечу, что бы стряхнуть жгучую паутину звезд и проснулся.
Иван лежал на обычной кровати в обычной больничной палате. Белый потолок; белые глянцевые стены; капельница, воткнутая в вену левой руки; сама рука удерживаемая мягким зажимом. На правом плече, ближе к ключице нашлепка из бинтов и пластыря. Под нашлепкой, Забелин отлично это чувствовал, скрывалась та самая прилипшая галактика, продолжавшая нестерпимо жечь. Он попробовал отключиться от боли в плече, вычеркнуть эту боль из списка ощущений. Частично это даже удалось, но тут же зажглось два новых источника боли: внизу живота и в правой икроножной мышце.
- Млять, неужто Домой вернулся? - успел подумать Иван, вновь проваливаясь в небытие.
На этот раз он бежал по пустыне, пытаясь оторваться от огромной чешуйчатой твари, почему-то с лицом Фрунзика Мкртчана, с сине-золотым немесом на голове, как у египетского фараона. Бежать было тяжело, ноги вязли в песке, а во рту раскаленным булыжником ворочался пересохший язык. Пить хотелось нестерпимо. Вдруг на горизонте показалось стойбище бади-адэ. Иван узнал Харунту, а значит, там есть озеро! В три прыжка он достиг его берега и припал губами к воде, но воды так и не коснулся. На его глазах она обратилась в пар, обжегший его рот и внутренности, но ни капли не утоливший жажду. От боли и досады он закричал изо всех сил и снова проснулся.
В палате было темно и тихо. Через широкое окно заглядывали звезды, тускло освещавшие обстановку. Как и прошлый раз, боль не осталась во сне, а пришла вместе с ним в явь. Горел огнем пересохший рот; внизу живота ворочался раскаленный клубок пара; ныли плечо и нога. Он попытался попросить пить, но пересохшее горло смогло выдавить лишь слабый сип. Тем не менее, его услышали, губы смочили влажным тампоном, а рот оросили из спринцовки.
- Пить, воды! - прохрипел Забелин.
- Потерпите, вам пока нельзя, - ответил глубокий женский голос с прибалтийским акцентом.
Иван хотел повернуться и посмотреть на загадочную бессердечную собеседницу. Как она не понимает, ему нужна вода, чтобы погасить раскаленный уголек, застрявший в его кишках! Но вновь провалился в темный бездонный колодец.
16. День одиннадцатый.
Иван проснулся от звука хлопнувшей двери и голосов, говоривших явно о нем:
- Как он? - спросил мужской баритон.
- Лучше. Состояние стабильное, средней тяжести. Температура и сердечный ритм в норме. Кровотечение не возобновлялось. Ночью приходил в себя, просил пить, - доложил женский контральто, чуть тянущий гласные.
Забелин прислушался к себе. Боль никуда не ушла, по-прежнему болели правое плечо, живот и обе ноги. Но болели терпимо и даже как-то не по настоящему, что ли, будто бы через вату. Видимо обезболивающее действует. Иван минутку помедлил, боясь спугнуть удачу, очень страшно было, что эти голоса то же окажутся сном, и решился открыть глаза.
- Доброе утро, молодой человек. Вы меня понимаете? - на Забелина смотрел пожилой доктор с чеховской бородкой, но почему-то без пенсне и в светло-салатовом халате.
- Пить! - прохрипел Иван, пересохшим горлом.
- Да пожалуй, уже можно. Фрау Эльза, вас не затруднит?
К раненому наклонилась миловидная полноватая женщина, больше похожая на хохлушку или молдаванку, чем на немку. В губы мягко ткнулся носик поильника, в рот тоненькой струйкой потекла живительная, необыкновенно вкусная кисло-сладкая жидкость.
- Не спешите глотать! Вначале, прополощите рот и сплюньте в кювету.
Выплюнуть этот божественный нектар?! Невозможно! Это кощунство!
- Сплевывайте!
Источник влаги отдалился, и на его месте появилась плоская изогнутая чашка, как в кабинете стоматолога. Пришлось подчиниться. Иван сплюнул вязкой тягучей слюной.
- Еще раз.
Кощунственное действо пришлось повторить.
- А вот теперь можете пить.
Забелин припал к носику поильника, но после пары жадных глотков с удивлением осознал, что напился. Нет, мозг по-прежнему требовал влаги, а вот предательский желудок, принимать ее отказывался!
- Как вы себя чувствуете? Где болит?
Иван сосредоточился на ощущениях.
- Нормально, побаливает, но терпимо. Где я?
- В больнице, в Цитадели. Отдыхайте, набирайтесь сил, все вопросы потом. Фрау Эльза, промедол пожалуйста.
Цитадель? Это там где демоны живут? Как их там Радка называла? Аяанле? Кстати, а где Радка? Кто еще выжил? Мысли начали путаться, потянуло в сон.
Иван проснулся от солнца, светившего прямо в глаза. Самочувствие было нормальным. Боль если не ушла совсем, то стала какой-то обыденной, не идущей ни в какое сравнение с той болью, что преследовала его в кошмарах. Так, досадное неудобство, не больше.
Забелин осмотрелся. Палата была другая. Кроме него еще два пациента в нежно-оранжевых пижамах, негромко болтающие между собой по-английски, и одна свободная койка. Над окном тихо шелестящий кондиционер гонит прохладу. Солнце просвечивает сквозь горизонтальные полуоткрытые жалюзи. Капельницу сняли, как и удерживающий руку зажим. Иван попробовал пошевелить руками. Правая отозвалась ноющей болью в плече, но терпимо. Так теперь ноги. Немного хуже, но, по крайней мере, обе на месте. Повезло. Он вспомнил обстрел. Били явно с крупнокалиберного пулемета, прошивавшего грузовик насквозь. Выжить после такого - уже чудо, а сохранить при этом все конечности - просто фантастика! Попробовал сесть, но пресс отказался сокращаться, отозвавшись тянущей болью. Ага, вот и уголек! Значит, было и третье попадание. Насколько серьезное? Хотя, если перевели из реанимации в общую палату, то жить будем!
Хотелось есть, но еще больше грыз информационный голод. В голове вертелись десятки вопросов, ответы на которые были просто жизненно необходимы. Хотя бы на часть вопросов могли бы ответить собратья по палате, но - увы! Эх, надо было учить в свое время английский! А так сиди как дурак, жди доктора с чеховской бородкой и надейся, что он снизойдет до беседы с тобой!
- О! Кажется наш Лаки проснулся! - повернулся к Ивану старший из собеседников, сухонький седой старичок. - Оклемались?
Русский! Забелин обрадовано кивнул и попытался ранжировать накопившиеся вопросы по важности.
- Hi guy! - это второй - рыжий голубоглазый крепыш примерно одного с Иваном возраста в шейном бандаже.
- Ну что, будем знакомиться? Сергей Павлович, можно просто Палыч. А этого мачо, - Палыч кивнул на привставшего рыжего, - зовут Диего Макмиллен.
- Just Diego. Pleased to meet you.
- Забелин, Иван. Ну, то есть просто Иван.
- Вы как себя чувствуете? Может чего-нибудь нужно? Ну, там, попить или в туалет. Вы говорите, не стесняйтесь.
- Нет, все нормально. Я бы поел чего-нибудь. Но это не к спеху, у меня тут куча вопросов!
- Замечательно! Аппетит, приправленный любопытством - это то, что доктор прописал! Значит, идете на поправку! Не переживайте, будет вам и пища, - Палыч глянул на наручные часы, - буквально через полчаса обед. Будут и ответы. Что знаю, расскажу. Но для начала ответьте, пожалуйста, на пару вопросов. Утолите, так сказать, любопытство. Ну и мне потом будет понятнее, с какого места начинать отвечать. И для начала скажите: откуда и как давно вы сюда провалились?
- Ну, мы в Суук ехали на встречу с эмиром. А как давно я....
- На встречу с эмиром? Крайне любопытно, но я сейчас немного о другом. Давно вы в Мир Цитадели попали? И где жили до этого?
- Простите, не понял. Я из Пашково, это на Амуре, а провалился, - Иван покатал на языке слово, а ведь действительно именно, что "провалился", - провалился я за неделю до ранения.
- Сибиряк значит. Редкий гость в наших краях. Тут народ все больше из Европы и Средиземноморья к нам проваливается. И как вы к хавикам угодили? Хотя позвольте сам угадаю. Вас встретили на выходе из бункера? А потом вы попали в межклановые разборки? Ну что ж понятно. Ну и последний вопрос, уж извините стариковское любопытство, и я буду готов ответить на ваши вопросы. Вас зачем к эмиру везли? На продажу?
- Не совсем, - Забелин задумался.
Блин, ну как тут ответить, что бы не врать, и в то же время не пересказывать все свои злоключения? Уж очень не терпится самому начать задавать вопросы.
- Если честно, я и сам не знаю. Могли и продать раханам. Эмир как раз и должен был решить. Но это не важно. Скажите как я сюда, в госпиталь попал? И я один был? И мои вещи, были какие-то вещи? - почему-то, показалось очень важным найти прадедову нагайку, крепла уверенность, что именно ей он был обязан своей невиданной удаче.