Ни черта не понял, сказал я как можно вежливей.
Попробую объяснить, начал Финтан и поправил сползшие очки. Когда кто-нибудь поступает со мной по-доброму, это наполняет меня, украшает мою жизнь, согласен? И не только мою – жизнь в целом, всеобщую. Поэтому я хотел поблагодарить тебя. За твое появление здесь.
Меня?
Финтан невесело хохотнул. И уставился на меня по-дурацки, прям как эму.
Чего? – спросил я.
Ты не понимаешь, парень? Не видишь сам? Джекси Клактон, ты – орудие Бога.
Ага, а ты – чокнутый старикан, кивнул я. Сильно долго торчал под луной!
Мы оба засмеялись.
Я серьезно, парень.
Отвали, махнул я, все еще смеясь.
Обдумай мои слова.
Я оставил Финтана у костра с дурацким выражением на лице и с отблесками огня на ногах.
Я наконец-то улегся в спальник, натянул на себя простыню и задумался о Финтане. О его заумных разговорах и церковной фигне. Орудие Бога. Очередной бред старого балабола. Похоже, в голове у Финтана было слишком много слов, поэтому он не мог сказать прямо – у нас с тобой все по-честному, мы на равных. Иногда Финтан аж тонул в собственной болтовне. Интересно, хорошо или нет вот так не затыкаться? Мы, Клактоны, никогда не думали вслух. Да и не разговаривали особо. Гондон изредка сообщал, что бы он взял в руку. Сообщал перед тем, как схватить этот предмет и врезать им тебе. А мама, по-моему, вообще не могла объяснить, чего она хочет. Под конец ей вообще нечего было мне сказать. Наверное, болтать без остановки все-таки лучше.
Вот удивительно, как Финтан умудряется быть таким старым, потерянным, виноватым и несчастным и одновременно видеть так ясно и далеко? Он раскусил меня, это точно. Вообще-то логично, мы ведь проводили вместе кучу времени, несколько месяцев общались только друг с другом. Странно другое – Финтан раскусил и Ли, хотя я никогда ее не обсуждал. Тем не менее он знал, какая она. Не просто глаза, бритая голова и все такое, не просто внешнее. Финтан знал, какая Ли крепкая и смелая, как она, по его выражению, украшает жизнь, как делает мир приятней одним своим присутствием в нем.
Финтан, конечно, мастерски умел вешать лапшу на уши. Только это тоже было внешним, типа камуфляжа. Стоило узнать старика получше, и ты начинал ощущать от него жар. Будто сидишь слишком близко к печке или у тебя температура поднимается. Раньше я испытывал такое лишь с одним человеком, с Ли. Опасное чувство, когда тебя замечают, тебя хотят. Видят твою душу глубоко и по-настоящему. Кайфово, но и жутко. Будто тебя поглощают. Вся кожа болит, словно ты за минуту вырос на два размера.
В ту последнюю ночь я многое мог бы сказать Финтану, если б не умирал от усталости, если б знал про завтрашние сюрпризы. Я обязательно вылез бы из спальника и сказал. Не обо мне и даже не о Ли, Монктоне или Магните. О самом Финтане. Да, раньше он творил что-то ужасное и был фиговым священником, но не это в нем главное, совсем не это.
Хотелось бы присочинить, будто я полночи бодрствовал и все думал про Финтана. На самом же деле я слишком устал. Спальник засасывал, точно губка. Я провалился в сон, просто исчез, как дождь, впитавшийся в землю.
Я проснулся от шума. От лязга. Кто там? Я медленно-медленно сел и вспомнил, что оставил «браунинг» в хижине. Даже ножа с собой не взял. Рюкзак до сих пор лежал на веранде.
Луна уже висела за моей спиной, но пока освещала все прекрасно. В хижине стояла тишина, поблизости никто не бродил. Озеро выглядело очень ярким, как молочное море. Мельница четко выделялась на его фоне, лопасти не вертелись. Лишь через несколько секунд я сообразил, что это за белая вспышка под мельницей. Взлетает и падает. Коза, которая пытается найти выход из дворика-ловушки и наскакивает то на калитку, то на ограду. Ерунда.
Я лег назад под простыню, чуть подтянул полы спальника, потому что немного похолодало. Коза не успокаивалась, звякала и брыкалась. Пару раз она заблеяла, но не помешала мне быстро уснуть.
Мне приснилось, как я опять пришел домой, сюда. Вернулся из долгого похода, вымотанный и голодный. На разделочном дереве, на распорке, висела коза. Рот наполнился слюной. Я ускорил шаг, захотел глянуть, много ли старик уже обработал, скоро ли поджарится мясо. Оказалось, еще и шкура не ободрана. Да и туша крупнее козы. Толще кенгуру даже. С задних ног стекала черная кровь, и я вдруг понял, что это мои собственные ступни болтаются над землей, мои голые ноги, грязные и в синяках, мой член, маленький и сморщенный, как улитка. Я поднял голову, посмотрел в свое лицо и увидел животное, из которого вместе с кровью вытекла вся дикость.
Я никогда не узнаю, могло ли все сложиться по-другому. Но я постоянно думаю и гадаю, не я ли виноват. Спрашиваю себя, а вдруг получилось бы лучше, если б я не сдулся в ту ночь, если б не раскис.
Я должен был настоять, грубо и жестко. Сразу, после возвращения в хижину. Заткнуть Финтану рот, как только этот маньяк чистоты завел песню про помойся-почисться. Приказать ему собираться, хоть бы и под дулом карабина. Ведь после похода на север я уже знал – мы на войне. Знал – надо валить немедленно, иначе беда. Если что, мать его, и нуждалось в срочной мойке-чистке, так это «браунинг», а не я. Но я слишком привык к болтовне и нытью Финтана. Привык уступать, лишь бы избежать скандала. Теперь-то я понимаю, что не оставалось времени ни объяснять новости, ни спорить про них, ни отдыхать и выступать утром со свежими силами. Нужно было немедленно сматываться.
Купание стало первой ошибкой. От него я размяк. Притормозил. Вместо того чтобы тут же начать собираться – втолкнуть Финтана в хижину, набить его рюкзак, сунуть в руки дробовик с патронами, – я позволил старому балбесу говорить, забалтывать мою тревогу. Это он умел. Легко забрасывал словами любую проблему, лишь бы погасла. Мы так швыряем одеяло на огонь. Если б я только заставил Финтана сняться с места! Дальше пусть бы себе тараторил хоть всю дорогу. Однако в том-то и дело. Он мог запудрить мозги даже самому закаленному. В результате я поддался голоду, поддался дикой усталости. Если бы я сохранил твердость и не растерял мозги, то сразу бы занялся делом, я знаю. Проверил бы экипировку. Бутыль для воды. Рюкзак. «Браунинг». Я бы заметил, чего не хватает.
И да, тогда все сложилось бы по-другому. Абсолютно все. Мы пошли бы на север, исправили мою страшную ошибку и двинулись дальше вдоль озера. Дали бы себе пять часов форы. Может, даже двенадцать. Часы, которые как раз все изменили бы. Да, если бы события обернулись по-другому, я бы не мчал сейчас по дороге, это правда. Но и не проводил бы вчерашний день, хороня людей.
Ладно, от моих «если бы да кабы» никакого толку. Речь не о том, чего не произошло. Зато я кое-что усвоил. Неважно, насколько ты умен, осторожен или удачлив, все равно некоторые ошибки повторяешь раз за разом. Из-за них и сам попадаешь в полную жопу, и другие страдают.
А произошло вот что. Я проспал рассвет, солидно проспал. В конце концов Финтану пришлось меня разбудить, да и то я еле встал, ужасно разбитый. Он приготовил отбивные, поджарил помидоров и заварил чай, очень крепкий, от такого на венах ржавчина откладывается. Мы оба молчали. Смущались после вчерашнего, наверное, и, пока ели, я пытался составить план. Финтан, как настоящий старик, жевал траву пластмассовыми зубами. Я старался не обращать внимания. Злился на себя. Придется подгонять Финтана изо всех сил, чтобы он поскорее собрался. Это ведь я должен был разбудить его до первого света и выпихнуть в дорогу. А Финтан уже кудахтал над книгами, выбирал, какие взять. До сих пор не понимал, что унести можно только четыре вещи. На спине, в руке, на плече и на шее.
Вот тут я и вспомнил. Пошел проверить.
Рюкзак по-прежнему лежал на веранде. Грязный карабин стоял рядом. Между ними валялась на боку пустая бутыль.
Я заглянул в хижину, все осмотрел, но уже понял, что его тут нет. Гребаного бинокля. Я точно знал, где он.
Я даже не стал тратить время на одевание. Моя камуфляжная одежда на веревке еще не высохла, поэтому я выскочил на улицу в мешковатых шортах Финтана и его рубашке поло. Надел на босые ноги ботинки, зашнуровал покрепче. Сказал ему взять воду и боеприпасы, спрятаться у кряжа и подождать моего возвращения. Если я не вернусь, тогда пусть Финтан сидит в укрытии до восхода луны, а затем отправляется на озеро и двигает по нему до соляной шахты. Там будет вода. И могут встретиться нормальные люди, которые примут Финтана.
Он не слушал. Думал, я гоню, хочу сбежать и бросить его одного. Если бы старик не цеплялся за меня и не бежал за мной к цистерне, как и в прошлый раз, я бы вспомнил о кепке и прихватил бы еды. Сцена была безобразная, прямо цирк. Финтан умолял не уходить. Вставал на колени в буквальном смысле. Меня накрыло отвращение, я дико запаниковал и чуть не врезал Финтану. Не смог по-другому вырваться.
Он кричал мне вслед. Ты, Джекси. Ты избранный, парень. Тот самый. Ты молодец.
Ага, думал я. Я – тот, кто нас подставил. Может, старый псих прав, и я действительно Судный день.
Я подхватил карабин и бутыль, побежал. Всю дорогу рюкзак молотил меня по спине, не давал забыть.
Тот последний поход выдался адским, честно. Повторить весь путь опять – это оказалось жестко. Я прям умирал. Хотя теперь, по крайней мере, знал, куда идти. Поэтому мог двигаться быстрее. Но я был напряжен и взвинчен с самого начала, а еще паниковал, и быстрее не получалось. Вчера я чувствовал лишь любопытство и тревогу, а сегодня не понимал, то ли я зря боюсь, то ли боюсь недостаточно. Наркоторговцы могут не появляться на ферме неделями. Однако, судя по вчерашней работе генератора, они скоро приедут. Или уже приехали. Ребята явно давно в деле, они в курсе, на сколько хватает цистерны топлива. Я старался об этом не думать. Просто бежать и бежать. Скоро я уже еле дышал.
На полпути я сделал привал под мелким казуарином. Попил воды и осмотрел дуло карабина, забитое землей. Толку от него будет не много. Я отрезал ножом длинную полосу от шорт Финтана, потом сообразил, что мне нечего использовать в качестве шомпола. И оружейного масла нет. Даже козьего жира. Придется подождать, пока я не найду нормальный кусок проволоки или металла. И что, чистить дуло всухую? Нехорошо. Можно плюнуть для смазки. Все ж лучше, чем оставлять внутри эту красную затвердевшую грязь. Я вспомнил о ржавом «форде» впереди. В нем навер