– Пять штук баксов, – коротко сказал Мух, протягивая дедуле аккуратный газетный сверточек. – Можно не пересчитывать, у нас все точно, как в аптеке.
Рома, однако, не поленился развернуть упаковку и при свете уличного фонаря проверить подлинность пары купюр. Мух насупился, но промолчал, а Аскер обратился ко мне и сказал вполне в тему:
– Теперь про фальшивый пятак говори!
– Говорю, – кивнула я. – Значит, так. Отправляйтесь на стройку своего нового дома и устройте шмон работягам-уголовникам. Кто там у вас ведает закупками стройматериалов? Спросите его, зачем на финальной стадии малярно-штукатурных работ понадобились гвозди в больших количествах? В последний раз вам завезли пять ящиков метизных изделий.
– Аскер Махмудович про пятаки спросил! – напомнил Мух, не уловивший, к чему я клоню.
Его хозяин оказался сообразительнее.
– Пять ящик? – задумчиво повторил он.
– Больших тяжелых ящиков! – с намеком подтвердил Рома.
– Хочешь сказать, фальшивый пятак под гвозди спрятан? – черные глаза сверкнули догадкой.
Мы с Ромой дружно кивнули.
Аскер и Мух разразились ругательствами и ринулись вверх по лестнице, даже не попрощавшись с нами.
– Сейчас прольется чья-то кровь! – пробормотал Рома.
– Черт-те что у вас тут творится! – возмущенно воскликнул дедуля. – Ты, Нюнечка, моя родная кровь, оказалась замешана в историю с фальшивыми деньгами!
– Ах, оставь! – отмахнулась я от него.
– Я все спросить хочу: что за Нюнечка? – заинтересовался Рома.
– Ах, отстань! – отмахнулась я второй раз.
Прислушиваясь к затихающему эху шагов Аскера и Муха, мы дошли до двора тети Люси. Окна большого дома, многочисленных разновеликих пристроек, нашего курятника и голубятни были темны, но в виноградном офисе тети Люси горел свет. Я заглянула в беседку и увидела там Софи в теплой шали поверх пеньюара, Вовика в слаксах и трикотажной майке с эротичным вырезом на спине и Левика в спортивном костюме и бигуди. Пестрая компания самозабвенно резалась в карты.
– Вы не спите? – приятно удивилась я.
– Ну, как все прошло? – бросив карты, спросила Софи и приспустила шаль, откровенно красуясь перед Ромой.
Я нахмурилась.
– С трудом, но мы своего добились, – горделиво ответил мой рыжий друг.
Восторженный Левик послал ему воздушный поцелуй, Вовик томно вздохнул.
– Полегче, парни! – Рома чуток попятился. – Я предпочитаю девушек!
Ободренная Софи зазывно улыбнулась.
– Не зарекайся! И вообще никогда не поздно поменять предпочтения! – заявил Левик.
– Главное, не ленись воспитывать в себе хороший вкус, – посоветовал Вовик.
Нам с Сонькой это высказывание закономерно не понравилось.
– Ромочка, давай поможем дедушке подняться в мансарду, ему пора отдыхать, – сказала я.
– Ну, не так уж я устал! – неожиданно воспротивился дедуля. Взгляд его был прикован к картам на столе. – Во что вы играете, молодые люди? Уж не в покер ли? – Дед непроизвольно облизнулся и потер ладони.
– Ромка, уводи его! – запаниковала я. – Никак дедулю вконец одолели бациллы азарта!
Рома не заставил себя уговаривать, обхватил дедулю за талию (Левик с Вовиком мечтательно ахнули) и повлек его в мансарду. Я осталась в беседке и в красках описала товарищам события вечера.
– И что теперь? – выслушав, спросила меня Софи.
– Теперь будем расклеивать объявления, – ответила я.
– Может, прямо сейчас и двинемся? – взглянув на розовеющий горизонт, предложила Софи. – Я только переоденусь… Или ты спать хочешь?
– Ложитесь, девочки, спать! – ласково посоветовал Вовик. – А мы втроем займемся объявлениями.
– Ну, нет, Рому я с вами не отпущу! – воспротивилась я. – Если никто не хочет спать, пойдем все вместе.
Пачку объявлений, от руки написанных на розовых бумажках-стикерах, с вечера таскал в кармане своего пиджака Рома. Накорябал текст объявления-приманки для мошенников дедуля, а сочинили его мы с Ромой: «Срочно продается автомобиль «Тойота» (5 лет) в хорошем состоянии. Цена – пять тысяч долларов. Обращаться по адресу: улица Морская, 9 (у тети Люси), спросить Иннокентия Фомича».
К шести утра наша дружная компания расклеила по столбам и заборам пятьдесят объявлений, добрая половина которых абсолютно не случайно украсила собой скучные коричневые ворота кооперативных гаражей.
– А вот теперь – спать! – проводив сузившимся взглядом последнюю бумажку, сквозь широкий зевок постановила Софи.
– Утро вечера мудренее, – согласилась я.
И мы пошли спать, оставив загрустившего Рому в надгаражной хижине Пашки – следить за врагом вблизи его логова. На данном этапе никак нельзя было оставлять противника без присмотра.
Я ничего не понимаю в автомобилях, но, очевидно, назначенная нами цена за дедову «Тойоту» была неотразимо привлекательной. С утра пораньше во двор тети Люси потянулись потенциальные покупатели. Они, как было велено, спрашивали Иннокентия Фомича, но хозяйка всем говорила:
– Переговоры только через меня.
Граждане, знакомые с репутацией тети Люси, быстро смекали, что хозяйка выступает в роли посредника за вознаграждение – процент от продажи. Тетя Люся никого не разубеждала, наоборот, вворачивала в деловой разговор фразочки типа: «А я говорила старому дурню, незачем маразматику соваться в казино!» и «Задарма, конечно, отличную тачку отдаем, а что делать? Пока старик с долгами не расплатится, домой не уедет!»
К полудню из желающих по дешевке приобрести отличную тачку старого маразматика сформировалась небольшая очередь. Тетя Люся никого из покупателей особо не выделяла. Мы ведь не собирались продавать дедову машину кому попало. Мы вообще не собирались ее продавать (особенно дедуля был против розничной торговли его любимым автомобилем), мы использовали «Тойоту» как наживку и ждали появления Пашки или Димы. Один раз они уже провернули подобную махинацию, вполне могли пожелать повторить удачный опыт.
Наш стратегический расчет… вернее, мой собственный (хватит скромничать!) стратегический расчет оправдался, что стало ясно во второй половине дня.
Я, Софи, Левик и Вовик только-только приплелись в курятник после необычайно плотного обеда, которым нас накормила Файка, очень обрадовавшаяся возобновлению нормальной работы нашей столовой. Тетя Люся уже перестала опасаться деда и велела поварихе кухарить в нормальном режиме, а у Файки как раз свиньи здорово оголодали после вынужденного разгрузочного дня, так что обед был обильный, всем хватило: и хозяйским людям, и Файкиным хрюшкам. Покушав, мы разбрелись по опочивальням, но сладко вздремнуть после обеда не удалось. Взмыленный Рома в одних псевдогенеральских трусах, напяленных задом наперед, ворвался в тихий сонный курятник, где у окошечка с хорошим видом на виноградную беседку полеживала я, в самую жару – в начале третьего.
– Прибыл! – тяжело дыша, объявил он. – Как и предполагалось, на теплоходе.
– Дима? – встрепенулась я.
Рома кивнул:
– Я его опередил, бежал по лестнице. Предупреди тетю Люсю, он скоро будет.
Я высунулась в окошко и артистично покричала утицей. Этому номеру я научилась еще в начальной школе, когда надевала на новогодний утренник костюм Серой Шейки. Наряжаться в нарядное газовое платьице снежинки моя Нюня стеснялась, в костюмчике серой уточки ей было не в пример комфортнее…
На условный сигнал из беседки выглянула хозяйка. Я оборвала виртуозный утиный кряк и, выразительно артикулируя, почти беззвучно сказала:
– Клиент созрел!
Тетя Люся размашисто кивнула и несолоно хлебавши выпроводила из офиса очередного желающего взглянуть на «Тойоту». Мы с Ромой замерли у окна под прикрытием ситцевой занавески. По потолку над нашими головами громко прошлепали босые пятки: метнулись к чердачному окну Левик с Вовиком. На другой стороне двора дед перегнулся через перила балкона и окаменел, словно его опять прихватил радикулит. Софи, не найдя свободной амбразуры, сграбастала с кровати плед, на ходу вытряхнула его из пододеяльника, цапнула свободной рукой бейсбольную биту, оставленную мной в углу, и выплыла во двор, как древний шотландский воин – с деревянной палицей, под родовым клетчатым полотнищем. Она пристроила плед на турнике возле беседки и принялась неспешно выколачивать его битой, стараясь не особенно шуметь, чтобы одновременно слышать беседу тети Люси с новым покупателем.
– Но это же не Дима! – удивилась я, увидев очередного претендента на дедулину машину.
На пороге тети-Люсиного виноградного офиса расшаркивался высокий сутулый дядька в красной панаме горшком. Кроме панамы, на нем были мешковатые брюки и бесформенный свитер, под которым бугрился большой живот.
– И не жарко ему летом в свитере с длинными рукавами? – машинально удивилась я. – Странный дядя!
– Этот странный дядя – твой ненаглядный Димочка! – с удивившей меня едкостью съязвил Рома. – Я его по туфлям узнал, туфли у него отличные.
Я не стала говорить, что никогда не считала Диму «своим ненаглядным» (это все Тяпа, претензии к ней!). Я просто присмотрелась к ногам пузатого дядьки, переминающегося на веревочном коврике у входа в беседку, и кротко согласилась с тем, что туфли – из кремовой кожи, дырчатые, с заклепками – действительно, хороши.
– Я бы даже сказала, что это не туфли, а летние мокасины! – важно молвила моя Нюня. – Такая модная и дорогая обувь совсем не подходит к остальному костюму.
Тяпа тихо фыркнула:
– Вот уж кто у нас знаток моды! Нюня! Дурочка, которая сама была бы счастлива круглый год носить мешковатые штаны и бесформенные свитера!
– Не надо переходить на личности! – обиделась Нюня. И тут же сама уколола Тяпу:
– Кто поумнее, тот без подсказки догадался бы, что мешковатые штаны и бесформенный свитер призваны скрыть фигуру!
– А живот под свитером накладной! – догадался Рома.
Мысли он мои читает, что ли?
– Точно, точно, у Димы был с собой рюкзачок, а сейчас он с одной маленькой борсеткой! – продолжал Рома. – Наверняка в рюкзаке он нес штаны и свитер, в лесу переоделся, свою одежду спрятал в рюкзак, а его надел на живот – и получилось вполне убедительное пузо!