На секунду я задумался. Вот что значит дать свободу застоявшимся воякам. Надеюсь, они там не спалят к чертям собачим пару прибрежных городков. С другой стороны, мы защищаемся, а значит любые средства хороши. Надо преподать жесткий урок, чтобы остальным неповадно было лезть на территорию Северного Удела. Старый князь подпортил репутацию владык севера, ведя миролюбивую политику (пацифист херов), надо это менять.
— Пусть возьмут пленных для показательного суда, — велел я.
— Будешь их казнить лично? — спокойно уточнила Юлия.
Насаженные на ледяные пики европейские наемники на многих произвели впечатление. Обдумав идею, я отрицательно покачал головой.
— Нет, пусть их повесят где-нибудь на берегу северных границ, в качестве наглядного примера.
Княжна невозмутимо кивнула, словно до этого каждый день слушала подобные приказы.
— А что делать с захваченными траулерами? Если на них обнаружатся последователи неоязычников?
Корабли? Что в таких случаях делают с кораблями? С преступниками понятно, а с их добром? Кажется принято забирать в казну? Но не будет ли это выглядеть, как пиратство? В конце концов проводится операция возмездия, а не грабеж.
— Пусть топят, — после секундного размышления решил я.
Мне ответили внимательным взглядом.
— Уверен? Промысловые траулеры стоят дорого.
Юлия ждала ответ, закинув ногу на ногу, в отличие от меня она сидела в пол-оборота по ходу движения самолета на небольшом диванчике.
— Уверен. В конце концов это миссия священного права мести, а не разбойничий набег.
Взгляд из внимательного стал скептичным.
— Кстати, ты в курсе, что все движения денежных масс внутри кланового банка отслеживаются? И что переводы, особенные крупных средств, стоят на особом контроле?
Я ждал этого вопроса, но не волновался. На уроках по бизнесу в Серебряном Ручье учили не только открывать банковские счета, среди прочего там рассказывали об уловках как скрыть деньги, причем не только от обычной проверки, но и от строгого ока налоговой службы.
Преподаватель по финансам был опытный дядька и понимал, что золотой молодежи в жизни придется не только тратить семейные деньги на кутежи, но и прятать их от любопытных глаз в оффшорных зонах.
Отследить выведенные суммы невозможно, я это точно знал, потому что заплатил хорошую комиссию, проводя электронные переводы через цепочку подставных лиц. Этим занималась специальная контора, дерущая за свои услуги в три шкуры, но и отрабатывающая по полной. Так что деньги ушли и осели на безымянных счетах вдали от Северного Удела.
— Хочешь подстраховаться, на случай если ничего не выйдет? — спросила Юлия.
Она знала о детдоме, о статусе бастарда, ей и в голову не могло прийти, что деньги не для личного пользования. Точнее для личного, но не только. Про Глебова, фанатика от науки, повернутого на Хладе и Конденсате, никто из Бельских не знал. И я намеревался проследить, чтобы так оставалось и впредь. Он был моим джокером, на случай, если исследования увенчаются успехом.
Не получив ответа, а лишь неопределенное покачивание головой, княжна продолжила:
— И еще, ты знаешь, что запросы во внутреннюю клановую сеть отслеживаются? И что твое внимание к разделу статистики не осталось незамеченным. Зачем тебе это? Хочешь что-то узнать?
— Вроде того, — я ушел от прямого ответа.
Но как оказалось у платиновой блондинки на это имелось свое мнение.
— Если верить записям ты изучал экономический блок, сравнивал показатели за последнее десятилетие.
Захотелось выругаться. Как в анекдоте блин, спокойно посрать нельзя, все сразу узнают.
— Какого черта вы следите за собственными сетями? — спросил я, и понял, что сморозил глупость.
— Потому что это наши сети, — спокойно ответила Юлия.
Ну да, логично, сетевые взломщики, хакеры и другая подобная публика не дремлет. Конкуренты из других кланов и родовых корпораций опять же. Многим охота узнать внутреннюю кухню друг друга.
В салон заглянула стюардесса, прерывая разговор. Последовали стандартные вопросы не нужно ли что пассажирам. Получив отрицательный ответ, девушка испарилась, аккуратно прикрыв дверь.
За иллюминатором мелькнули барашки редких облачков на фоне голубого неба. Взгляд скользнул вниз и зацепился за значок на лацкане пиджака в виде расправившегося крылья сокола. Теперь это обязательный атрибут, как принадлежность к клану Бельских. У Юлии похожий, но выполненный в более изысканном виде, как и полагается женским украшениям.
— Девяносто процентов населения безвольны и аморфны, они идут туда, куда их гонят и не испытывают от этого проблем, — размеренным тоном начал я. — Еще пять процентов имеет мнение и умеет думать. Эти более независимы, ими труднее управлять, однако их мало. Оставшиеся либо находятся вне системы, либо связаны с ней, получая привилегии, недоступные остальным. Такова структура почти любого общества.
Сказал и перехватил пронзительный взгляд из-под платиновой челки.
— Знаешь, а ты удивительно быстро освоился. Роль властителя Удела тебе даже к лицу. Когда ты говорил, у тебя на лице появилось выражение этакой холодной надменности и отстраненности, — сказала Юлия и посоветовала: — Не теряй его, на Совете может пригодиться.
Я хмыкнул, отвесил шутливый поклон.
— Слушаюсь, моя повелительница.
Однако княжна не приняла веселый тон.
— Что касается всего остального, то ты прав. В некоторых родовых корпорациях даже изучают данный феномен, пытаясь воздействовать на социум в своих интересах. Есть специальные отделы, которые занимаются отслеживанием настроением масс. Это называется поведенческими реакциями.
— Потому что овцами легче управлять? — я поднял на собеседницу вопросительный взгляд. Мне ответили прямым взглядом.
— Именно поэтому, — последовала короткая пауза. — На этом фоне твои попытки заигрывания с обычными людьми выглядят смешными. Ты ведь этого добиваешься? Хочешь завоевать популярность у простого народа?
В ответ снова неопределенное пожатие плеч.
— Только ты сам говорил, что большинство без инициативны и послушны, как ты собрался их вести за собой?
В этот раз я решил все же ответить.
— Зачем вести за собой? Достаточно чтобы они испытывали чувство благодарности, — сказал я и сразу продолжил: — Ты права, я изучал экономическую статистку и финансовые показатели за последние десять лет, и даже без профильного образования могу сказать, что дела в Уделе не очень. На поставках Конденсата наживается узкая прослойка лиц, связанная либо с Советниками, либо с корпорацией Бельских. До рядового обывателя деньги почти не доходят. Хуже того, за последнее время чиновники приняли несколько неверных решений, еще больше ухудшив ситуацию и нанося урон карману простых людей. Это создает напряжение в обществе.
Юлия прищурилась.
— Хочешь направить народный гнев в нужное русло? — спросила и сама же заметила: — Ты сам назвал их стадом баранов, почему думаешь, что они пойдут за тобой?
Я устало вдохнул. Кажется меня слушают, но не слышат. Или не желают слышать. А главное понимать. Разговор начал утомлять.
— Во-первых, я не называл никого баранами. Во-вторых, еще раз повторяю — я не собираюсь вести за собой. Всего лишь хочу сделать жизнь людей чуточку лучше.
И вот тут до нее наконец дошло, глаза княжны расширились.
— Сделать лучше, но при этом указать на тех, из-за кого жизнь была хуже? Ты спятил? Это же гражданский мятеж! Они снесут администрацию и Советников, а заодно и всех нас!
Ну это она загнула. На самом деле никакого желания устраивать революцию я не испытывал. Слишком хлопотно, и чего греха таить опасно. Начнешь строить справедливое общество, не справишься, и сам окажешься на колу. На хрен такое счастье. Становится всеобщим благодетелем не входило в мои планы. Зато входило другое.
— Ты мыслишь слишком прямолинейно, — скривился я. — Идея не зависеть ни от Советников, ни от правящего рода, конечно, заманчива, но мы оба знаем, что это нереально. По крайне мере не с такой системой управления.
— Тогда чего ты хочешь? Провести реформы? — Юлия так увлеклась разговором, что наклонилась вперед, оперившись локтями на колени.
— Провести реформы и заслужить благодарность населения Удела, — я развел руками. — Разве это плохо?
— Чтобы когда тебе найдут замену, преемника как минимум не так хорошо встретили, — сообразила Юлия и быстро поправилась: — Если найдут замену.
Я усмехнулся.
— Не если, а когда. Дядя Герман спит и видит, как бы удавить неудобного бастарда, чтобы поставить послушную фигуру. И рано или поздно у него это получится.
— Да брось, никто не… — поспешно проговорила Юлия и замолкла под моим насмешливым взглядом.
Ну да, не ищет, а терпеть меня будут по доброте душевной, из-за природного обаяния. Пока Советники и Бельские думают, что грязную работу за них выполнит Совет, опасаться действительно не стоит. Плюс признание Озером висит дамокловым мечом, влияя на поставки Конденсата. Но стоит чему-нибудь измениться, как цепные псы получат команду фас и наглого чужака разорвут в клочья. Я понимал расклады, поэтому старался подселить соломки там, куда возможно придется падать.
— Смотри, столица показалась, — я кивнул на иллюминатор. Юлия бросила рассеянный взгляд, но предпочла вернуться к журналу.
Сверху главный город Конфедерации напоминал лоскутное покрывало. С юга и запада неряшливое полотно исторической застройки с редкими вкраплениями современных зданий. Север и восток более ухожены, даже есть островок новомодного Сити, увенчанного свечками небоскребов.
В центре знаменитый холм, бывший прибежищем в древние времена Круга Волхвов. Теперь на склонах разбросаны представительства кланов, а вершину венчает Зал Совета, монструозное сооружение, прозванное в народе за помпезность — Собором.
Именно там будет проверка на одержимость. Остальные князя не допустят, чтобы один из них стал безумцем, тем более взошел на трон Удела, поставляющего столь ценное сырье, как Конденсат. В случае провала, новоявленного властителя сместят общим решением Совета, и там же скорее всего убьют. Не многим это понравится, так как бу