Анашарал выдержал деликатную паузу.
– О, ваша императорская светлость, Иллракский Подменыш не мертв. Отнюдь нет.
Тишина. Может, все дело в медленно подступающей вечерней прохладе, а то и в ветерке с реки, но Арчет почувствовала, как по лопаткам пробежала легкая дрожь. Она покосилась на Джирала, который тяжело вздохнул и изучил свои ногти. Маленькое представление показалось ей фальшивым. Император или нет, но Джирал вырос на таких сказках, как любой другой мальчишка. Когда он наконец заговорил, в его голосе сквозило легкое напряжение, которое не удалось скрыть:
– И… что это должно значить?
– Именно то, что было сказано, – любезно ответил Кормчий. – Когда кириаты уничтожили Ханнаис М’хен на последних этапах Войны Сумерек, Иллракский Подменыш был во главе олдрейнских войск с их союзниками-людьми. Но случилось предательство, связанное то ли с любовной историей, то ли с какой-то дипломатической уловкой кириатов. Может, и с тем, и с другим. Так или иначе, узнав о предательстве, он впал в пароксизм ярости и скорби, был принят за мертвого. Войска двенд отступили без его тела и исчезли в Серых Краях.
– Но он не был мертв. – Джирал, против собственной воли, наклонился вперед.
– Верно. Двенды находились в замешательстве и, похоже, не разобрались в ситуации. Однако небольшая группа сторонников Подменыша унесла его тело и похоронила на островке в северном океане.
– На Хиронских островах?
– Дальше, к северо-западу от них. Но этого острова нет на ваших картах.
Джирал хмыкнул.
– Как удобно.
– Ходят слухи, что в гробницу Подменыша позже наведался его олдрейнский возлюбленный, но не смог разбудить…
– Возлюбленный? – перебил император, презрительно кривясь. – Мужчина?!
– Или женщина, – исправился Анашарал. – История в этом смысле неточна, в ней лишь указано, что это был двенда из клана Иллрак. Так или иначе, возлюбленная – или возлюбленный – окутал остров чарами и перенес на окраину Олдрейнских болот. Но колдовство было поспешным, неполным, и, говорят, что время от времени остров появляется в океане, материальный и осязаемый, хоть и озаренный ведьминым огнем. Иногда он проступает лишь на несколько секунд.
– Я об этом читала, – медленно проговорила Арчет. – Призрачный остров, Последнее Звено Цепи.
Джирал взглянул на нее.
– Правда?
– Да, это хиронская легенда, но в Трелейне ее тоже рассказывают, в разных вариантах. Моряцкая байка про остров, не нанесенный на карты, – последнее звено в Хиронской Цепи. Корабли замечают его посреди шторма – вот он виден, весь лучащийся ведьминым синим светом, а вот его нет. – Она беспомощно взмахнула руками. – Это легенда. Я всегда думала…
– Ну да, – император перевел взгляд на Кормчего. – Ты хочешь сказать, что нам следует ждать визита этого немертвого Подменыша?
– У вас недавно были неприятности с олдрейнами, верно?
Арчет и император обменялись взглядами. Вторжение двенд в Эннишмин держали в строгом секрете. Кроме непосредственных участников этой истории, только Джирал и крошечная группа доверенных придворных и военных советников знала о произошедшем. Два полных имперских легиона сейчас пребывали на границах болотных территорий между Прандергастом и Бексанарой, предположительно для того, чтобы воспрепятствовать разбойничьим набегам с территории Лиги на севере и западе. Командир гарнизона в Хартагнале был осведомлен об истинной цели их пребывания, но кроме него…
Конечно, остановить распространение слухов не удалось. Пусть Файлех Ракан погиб во время стычки в Бексанаре, кое-кто из его людей выжил. Местное население понесло большие потери, но поселок не обезлюдел. А среди уцелевших были те, кто, невзирая на вознаграждение и клятвы хранить тайну, а также на угрозы страшных кар – это распространялось даже на ветеранов Трона Вековечного, – мог за выпивкой начать травить байки, вспоминать былое, подпускать туманные намеки и во хмелю изрекать крупицы истины.
– Мы отбросили двенд, – осторожно проговорила Арчет.
– Это верно. Но, видите ли, легенда гласит, что Иллракский Подменыш вернется, когда усыновивший его народ столкнется с тяжелым испытанием; точнее, «когда они потерпят поражение в битве за тот край, коий издревле жаждут заполучить, и вновь придут в смятение». Это более-менее прямая цитата из оригинальной наомской легенды. Звучит знакомо, не так ли?
Джирал кивнул.
– Да. Но куда меньше ясности с тем, что мы, по-твоему, должны делать. Организовать упреждающее нападение на то появляющийся, то исчезающий остров?
– Это невозможно, – голос Кормчего звучал почти чопорно. – Мне поручено предложить прагматичный выход из ваших затруднений.
– Что-то я его не вижу, – Арчет почувствовала, что заразилась от императора нетерпением. – Если Призрачный остров недоступен…
– Ты не дала мне закончить рассказ, дочь Флараднама.
– Ну, теперь она тебя не остановит. Мы можем наконец перейти к выводам?
– У кириатов, – плавно продолжил Анашарал, – не было способов противодействия колдовству клана Иллрак, или, по крайней мере, способа, какой они могли бы заставить себя применить. Вместо этого они позаботились о безопасности и воздвигли город, возвышающийся над волнами на юго-востоке от Призрачного острова. И оставили там часовых.
– Город в море?
В голосе Арчет внезапно зазвучали странные напряженные нотки. Джирал взглянул на нее с легким удивлением.
– Все верно, дочь Флараднама. Заказанный клану Халканиринакрал и построенный им же, укомплектованный – по крайней мере, изначально – его отпрысками. Город назвали Ан-Кирилнар – это, ваше величество, в переводе значит «Город Призрачных Охотников», – и его предназначение состояло в том, чтобы тенью следовать за Призрачным островом в Серые Края и обратно. Но недавно он, похоже, вернулся в наш мир насовсем…
– Он все еще там?!
– Да, дочь Флараднама. В настоящее время он стоит в океане за Хиронскими островами на том же месте, что и последние несколько недель.
– Тогда мы должны туда отправиться!
– Арчет…
– Я бы сказал, что это верный вывод.
– Арчет…
– Ты можешь… связаться с…
– Арчет!!! – Голос императора прозвучал резко, как удар хлыста. Джирал поднялся со скамьи и вышел на балкон. Продолжил со сладкой как мед иронией: – Ты не могла бы оказать любезность и присоединиться ко мне?
– Повелитель. – Она поспешила за императором. – Повелитель, это возможность…
– Это возможность успокоиться, мать твою, госпожа моя кир-Арчет. – Джирал подался ближе. Арчет пребывала в полном смятении и не понимала, что отражается на его лице, угроза или мольба о разговоре наедине. Кого она видела перед собой, императора или мальчика, который у нее на глазах стал взрослым? Слова донеслись до нее, как сквозь пелену: – Пожалуйста, идем со мной.
И она пошла с ним.
За пределы слышимости – хоть она и сомневалась, что это имеет значение, если в деле замешан Кормчий. Ангфал никогда не говорил с ней вне кабинета, где висел на стенах, точно железный ночной кошмар; Манатан мог обратиться где угодно в пределах крепости Ан-Монала. Она не знала, пострадала ли полнота восприятия Ангфала после того, как его вытащили из огненного корабля, которым Кормчий когда-то командовал, или он просто скрывал свои истинные способности. Но она была уверена, что Анашарал – существо, способное вытаскивать личные подробности из головы любого человека, с которым разговаривало, – столкнется с какой-нибудь проблемой, подслушивая разговор двух людей в паре сотен шагов от себя, в тени внутреннего сада.
– Если там и правда кириатский город, повелитель…
– Город посреди океана?
– Ан-Наранаш на озере Шактан стоит над водой точно таким же образом.
– Да, я слышал. И еще он заброшен.
Беседа снова делалась напряженной. Арчет отступила, присела на высокий, выгнутый корень дерева чуть в стороне от тропы. Ее пульс ускорился, перед глазами стоял туман. Мысли носились как безумные, а жажда кринзанца терзала подобно блистающим кривым лезвиям.
Она заставила себя успокоиться.
– Повелитель, вопрос о том, покинут город или нет, едва ли имеет значение.
– Неужели, Арчет? Неужели?!
Стоило признаться самой себе: он загнал ее в угол.
– Повелитель, я беспокоюсь, что…
– Что ты можешь обнаружить кого-то из соплеменников отца, не покинувших этот мир. – Джирал вздохнул и сел рядом с ней на корень. Случайно толкнул плечом. Уставился на заросли по ту сторону тропы. – Я тебя не виню, Арчет. Честное слово, не виню. Разве есть на свете тот, кто никогда не взывал к ушедшим родителям? Но твоя потребность очевидна. Будь честной со мной, раз не получается с самой собой. Ты должна быть моей самой надежной советницей. Скажи – честно! – в этом есть угроза для Империи?
Она скривилась.
– Прошлой зимой я принесла вам весть, которую почти проигнорировали, и поглядите, как все обернулось.
– Ну да, конечно, ткни меня в это носом, почему бы и нет.
– Факты говорят сами за себя, повелитель.
– Ладно, не тяни. – Джирал откинулся назад и уставился вверх, будто в кроне дерева, в переплетении ветвей мог разглядеть нечто особенное. Он нахмурился. – Ты сказала после Эннишмина, что двендам не нравится яркий свет и что они, видимо, не выносят солнца в этих широтах.
– Это не мои слова, повелитель. Я передала вам предположение рыцаря Рингила Эскиата, основанное на том, что он видел, пока жил с ними. И только.
Молодой император энергично кивнул.
– Да, и все же. Даже в Эннишмине, где солнце едва пробивается сквозь тучи, к тому же зимой, двенды предпочли сражаться ночью.
– Здесь они тоже могут драться ночью.
– Но этот твой… Эскиат предположил другое, верно?
«Большую часть времени на Олдрейнских болотах было темно или сумеречно, – всплыли в ее памяти нерешительные умозаключения Рингила. – Один раз мы попали в место, где в небе висело подобие солнца, почти выгоревшее. Как тень самого себя. Если двенды пришли оттуда, это объясняет, почему они не выносят яркого света».