Конечно, тогда Арчет и заметила на шумной пристани сухопарую фигуру в черном, которая пробивалась сквозь толпу.
Именно в тот момент – это было похоже на тошноту, криновый приход – она почувствовала, как поворачиваются огромные древние механизмы Вселенной. Как сквозь рваную дыру в безвкусных ярмарочных декорациях и разукрашенной ткани бытия проглядывают смазанные механизмы судьбы во всей своей зубчатой, злобной красе.
Именно в тот момент она испугалась.
Глава двадцать девятая
Рингил Эскиат сошел по трапу «Славной победы, кою никто не ждал» и влился в яркую, буйную суматоху на причале. Солнечные блики, играющие на воде, вынудили его прищуриться. На юге половину неба занимал Мост Черного народа, словно оброненный на устье реки огромный кусок сумерек. Там было лучше, чем в миле вверх по течению от того места, где он высадился, но тенистая прохлада чувствовалась даже на расстоянии, манила и звала.
Ихельтет.
Однажды здесь ему вручили медаль.
– Комнаты, господин, комнаты! Перины из лебяжьего пуха и вид на грандиозные кириатские чудеса! Идите сюда!
– Свиное сердце на шпажках! Очень горячее! Ихельтетский деликатес, только что с углей!
– Бани, господин! Горячие бани. Вода благоухает всеми ароматами великого города!
Пробираясь сквозь толпу, он подумал: а запахи горячей смолы и стоков, которые сочатся меж сваями причала, в этих банях тоже есть?
– Хочешь поебаться, солдат?
– А обдолбаться хочешь? Чистейший фландрейн в городе, лучшие трубки. Попробуй ихельтетскую традицию.
Он чуть не поддался искушению – по крайней мере, последнее предложение звучало привлекательно. В свое время Рингил повидал хорошие курильни и сомневался, что грязный зазывала с пустым взглядом поведет его в похожее заведение. Но он также сомневался в том, что этот тип и его приятели настолько тупы, чтобы попытаться ограбить мужчину со шрамом от клинка на лице и наклонным крестом рукояти меча за плечом. Они предлагают фландрейн и, скорее всего, на самом деле дают возможность его покурить где-нибудь в прохладном темном месте.
Или, может, все-таки попытаются ограбить.
В этом солнечном и быстро текущем потоке утра Рингил обнаружил, что последняя мысль не вызывает у него возражений. Он плотно позавтракал на борту «Славной победы», под плащом висел полный кошель – госпожа Квилиен наотрез отказалась от возмещения при расставании, дескать, ты мне будешь должен, Рингил Эскиат, – и он вновь обрел силу, дышал полной грудью. Не чувствовал себя таким бодрым уже несколько месяцев.
Фландрейновая трубка или драка в переулке – он не откажется ни от того, ни от другого.
Впрочем, погрузившись в праздные размышления, он уже достаточно удалился от зазывалы, который стоял на прежнем месте и продолжал кричать о своем товаре текущей мимо толпе. Рингил шел вперед, смутно осознавая, что направляется к тени Моста и, как он припоминал, построенной рядом дешевой пивнушке для наемников. «Удачливый пони», что-то в этом духе – Эгару там всегда нравилось, хотя он не понимал почему. Обстановка паршивая, о достойном вине говорить не приходится, клиентура – сплошь несносные молодые люди, рвущиеся продемонстрировать свою отвагу из-за пролитой пинты. Кулачный бой каждый вечер и поножовщина каждую неделю – и то и другое было, в общем, гарантировано.
Тем не менее не помешает туда заскочить. Для пьяных выходок рановато, скорее всего, там будет тихо. Может, он сумеет почерпнуть какие-нибудь полезные слухи по поводу того, как идут дела в городе, много ли работы для наемных мечников, с кем об этом поговорить. По крайней мере, сможет поесть.
А потом надо припомнить дорогу к дому Арчет.
– Рингил Эскиат! Эй, герой!
На мгновение голос показался почти знакомым – ну да, он думал, оборачиваясь, что узнает человека, который его окликнул. Но ухмыляющаяся девица с серыми зубами, расслаблено прислонившаяся к изгибу стоящей на причале бочки для вина размером с осла, была знакома как одна из множества. Он видел таких в дюжине разных городов: грязный, туго зашнурованный корсет и рваная красная юбка были практически униформой. Накрашенные ногти обгрызены до мяса, узкие кольца на запястьях отягощают загорелые руки, на лодыжках звякают браслеты, босые ступни покрыты пылью и пятнышками расплавленной смолы. Она поймала его взгляд и наклонилась вперед, продолжая упираться локтями в изогнутую поверхность бочки. Потом одна рука скользнула в лохмотья юбки и сдвинула их так, чтобы выставить длинное бледное бедро. Щепка-зубочистка переместилась из одного угла гнилой улыбки в другой, приподнятая быстрым язычком. Ей было всего лет четырнадцать.
– Ты меня знаешь? – опасливо спросил он.
– А кто не знает, почтенный сир? Победитель Виселичного Пролома, спаситель северных городов, демлашаранский убийца драконов. Мы перед тобой в неоплатном долгу.
– Это был всего один дракон.
Она проигнорировала возражение, будто ее слова были строчками, которые следовало продекламировать, а он – плохим партнером на сцене, забывшим роль.
– У меня для тебя послание, Драконья Погибель.
Он окинул ее взглядом с головы до пят.
– Что-то не похоже.
– Тебя ждут в Храме Красной Радости. Не затягивай с этим. Там все прояснится.
– Боюсь, я…
– А твоя подруга ждет наверху. – Она взмахнула рукой куда-то вверх, мимо его плеча.
Это был такой старый и проверенный трюк – вокруг кишели карманники и разбойники! – что он заранее согнул запястье, готовый выхватить драконий кинжал, когда посмотрел в указанную сторону. Он был готов подраться и с нетерпением ждал ответных действий сообщника девчонки – какого-нибудь беспризорника с его жалкими приемчиками, какими бы они ни б…
– Рингил! Рингил!!!
Голос Арчет.
На пристани царил шум и вопили чайки, так что он, возможно, не услышал бы ее, если бы девчонка не показала направление. Он прикрыл глаза от солнечного света и заметил Арчет, прислонившуюся к ограждению верхней палубы какого-то нелепого плавучего борделя, похожего на выложенный слоями самый большой в мире пирог к Падрову дню. Каждая деталь щеголяла вычурной отделкой, в большинстве окон на нижней палубе блестели настоящие стекла, а кое-где – натуральные витражи в девять оттенков невообразимого богатства. Трап был маленький, изящный, с резными поручнями – такой стиль не очень сочетался с наемными алебардщиками, которые его караулили. Их было четверо, крепких и с сединой в волосах; время от времени они жестко отпихивали прохожих, если те оказывались слишком близко. Внешность у них была такая, что никто не хотел связываться.
– Эй, Рингил, послушай! – Арчет поспешно замахала руками. – Стой там, я сейчас спущусь.
Она исчезла, словно кто-то оттащил ее от перил за шиворот. Он вдруг понял, что улыбается от чистейшей радости, щекочущей нутро, которую не испытывал, кажется, целую вечность. Повернулся, чтобы поблагодарить шлюху с пристани, полез под рубашку за монетой.
Но увидел только потертый дубовый изгиб винной бочки. Никакой девчонки с гнилыми зубами. Рингил стоял и хмурился, глядя на то место, где она только что была, пока из толпы внезапно не появился озабоченный торговый агент.
– Ага! Это же вы владелец, господин? Тайлен Марч? С «Кары мараганов»?
Рингил покачал головой и пнул бочку сапогом, проверяя, не качнется ли – вдруг она на самом деле пустая, и в ней спрятана потайная дверь. Но догадки оказались неверны.
– Не-а.
Агент колебался.
– Так вы покупатель? Я могу предложить хорошую цену, прямо с причала, если…
– Вы видели девушку, которая опиралась на эту штуку? – спросил Рингилг. – Всего пару секунд назад. Она тут работает? Волосы, крашеные хной, кремовый корсет?
Агент скривился в благочестивом отвращении.
– Нет. Я ее не видел.
– Да ведь она была прямо тут. Вы не видели, куда она пошла?
Ихельтетец расправил плечи.
– Я не посредник шлюх, господин, и буду вам благодарен, если вы не станете считать меня таковым. Вы сейчас в Ихельтете, а не в каком-нибудь из пиратских городов.
«Я и не знал, что у меня такой сильный акцент».
А потом Арчет внезапно выскочила из-за его спины и, смеясь, втиснулась между ним и агентом, схватила за руку.
– Рингил! Ах ты, вероломный засранец! Что здесь делаешь? Уже угодил в неприятности? Как давно ты в городе?
Он увидел, что она бросила на агента предостерегающий взгляд. Зря беспокоилась. Тот уже опознал в ней кириатку и попятился, как поэт, которого попросили помыть посуду. Рингил окинул пеструю и беспокойную толпу самодовольным взглядом.
– У нас тут приключилась… – Впрочем, разве оно того стоило? Они с Арчет сжали друг другу руки, придвинулись. – Я тоже рад тебя видеть, сучка бессмертная. Твоя лодка?
– Моего друга. А что?
– А-а… нет, ничего.
– Идем, я вас познакомлю. – Она повела его к трапу. Алебардщики с неохотой его пропустили, выказывая явное недоверие. – И все-таки, как ты здесь очутился? Я думала, ты вернулся домой, там тебя ждали хорошее вознаграждение и счастливый конец истории. Что случилось? Семейное воссоединение не сложилось?
– Как-то так, да.
– Тебе, случаем, работа не нужна?
Рингил посмотрел на Арчет. Она не шутила.
Шанта ему понравился с первого взгляда.
В морском инженере было что-то от ученого: замысловатый склад ума, готовность согласиться с возможностью чего-то – чего угодно! – независимо от того, насколько оно вероятно. В такие моменты его глаза загорались, и взгляд устремлялся вдаль, словно он смотрел на угли костра. Можно было сидеть и наблюдать, как он дрейфует, удаляясь от реального мира, покоряясь течениям в собственной голове.
«Совсем как кириат».
Впрочем, по правде говоря, у Черного народа эта черта граничила с безумием. Грашгал и Флараднам, оба были склонны так отключаться от скучных разговоров, сбивая собеседника с толку, иной раз на несколько минут, чтобы потом вернуться на Землю, изрекая обрывки мистической чуши, от которой в реальном мире было маловато пользы. Рингил однажды видел, как с Грашгалом это случилось посреди битвы. Пришлось вытаскивать его чрезвычайно быстро, чтобы их обоих не прикончили.