– Что ты теперь со мной сделаешь? – спросила девушка, когда дверь таверны захлопнулась позади ишлинака.
– Отведу к другу, – ответил Эгар.
Снаружи ночь уже посветлела, сделалась серой, но до рассвета оставалось пару часов, а улицы были пусты, как и прежде. Эгар постоял немного, проверяя, нет ли нежеланных свидетелей в дверях и окнах. Никого не увидел и знаком велел девушке выходить. Она прихрамывала, берегла левую ногу. Он впервые после побега из храма заметил, что она босиком, и ее ступни все еще в речной грязи. Трудно понять, была ли там кровь. Заметив, куда он смотрит, она сжала губы. В ее глазах опять мелькнула паника.
– Все в порядке, – проговорила она дрожащим голосом. – Я могу идти, я в порядке.
– Как тебя зовут? – мягко спросил он.
– Меня называют Нил.
– Славно. – Он взглянул на небо. – Послушай, Нил, нам надо спешить. Я хочу увести тебя с улиц до рассвета. Последний рывок, просто не отставай от меня. Сможешь?
Она напряженно кивнула.
– Тогда пойдем.
Они шли по пологим улицам вверх, к дворцовому кварталу, и, несмотря на хромоту, Нил сдержала слово. Она не отставала, в отличие от некоторых имперских новобранцев, с которыми ему приходилось иметь дело в прошлом. Эгар почувствовал, как напряжение в нем ослабевает, по мере того как они поднимаются. С приближением к вершине холма, окрестности становились все более благоприятными и шансы нарваться на неприятности падали. Здесь, наверху, патрули правоохранителей встречались часто и были вымуштрованы, не вымогали взятки или одолжения. Граждане и рабы занимались своими делами с уверенным видом. А если где-то рядом и рыскали преступники, они наверняка были умны и действовали согласно тщательно продуманным планам, которые не подразумевали случайных уличных ссор.
В общем, любой, кого они могли встретить на этих безукоризненно ухоженных широких улицах, имел дела поважнее, чем таращиться или как-то иначе связываться с идущим мимо маджакским наемником и его наложницей.
Итак, они взошли на Портовый холм без приключений. Добрались до особняка с мозаичным куполом, увидев не более полдюжины спешащих слуг и парочку нищих ветеранов, которые ошивались у чьих-то дверей – каким-то образом их не прогнали с холма минувшей ночью. Они отыскали вход для слуг, и Эгар промедлил совсем чуть-чуть, чтобы избавиться от последних смутных опасений.
Затем он поднял руку и потянул за шнурок колокольчика.
Раздался мелодичный перезвон. Они долго ждали, пока за стеной раздавались голоса и звуки шагов. Драконья Погибель ощутил желание разогнаться, отступив на пару белых ступеней, схватиться за черные железные шипы наверху и перемахнуть через стену, забыв про раны. Это было бы не в первый раз, но, учитывая обстоятельства…
Он ждал.
В конце концов на высоте человеческого роста в темной деревянной обшивке двери открылось узкое окошко. За ним показались чьи-то глаза.
– Да?
– Бринаг?
– Занят в подвале. И мы никому не платим до конца месяца, так что, если ты пришел за расчетом, забудь. Чего надо?
Эгар мрачно улыбнулся в ответ на бдительный взгляд.
– Мне надо, чтобы ты сказал Бринагу: Эгар Драконья Погибель ждет снаружи, и лучше бы ему открыть дверь, прежде чем я ее вышибу.
Потрясенная пауза. Пара ударов сердца.
– Э-э-э… да, мой господин. Да, конечно… Есть главные ворота, мой господин. Если бы вы только…
– Просто ступай и приведи его.
– Слушаюсь, господин.
Раб поспешил прочь, забыв закрыть окошко перед уходом. Эгар взглянул на Нил: девушка еле стояла на ногах.
– Уже скоро, – пробормотал он.
Прибежал Бринаг, бросил взгляд на Эгара через окошко и отпер дверь. Провел их внутрь, прикрывая свечу одной рукой. Проверил улицу и снова закрыл дверь, прижался к ней спиной. Откашлялся с манерной деликатностью евнуха.
– Мой господин, сейчас не самое подходящее время для визита. Как вы, несомненно, знаете…
– Он сейчас дома?
– Нет, господин.
– А она?
Бринаг вздохнул.
– Да, господин.
– Как я и думал. Тогда тебе лучше отвести меня к ней.
– Ладно, – проговорил евнух и бросил холодный взгляд на Нил. – А это?..
– Подарок, – коротко ответил Эгар. – Брин, мы теряем время.
В отблесках пламени свечи на лице евнуха читалось, что это наименьшая из их проблем. Но он больше ничего не сказал, провел их через декоративный сад с травами и по красивой железной винтовой лестнице на кухню. Через комнаты с высокими потолками, вверх по ступенькам и дальше, по коридорам верхних уровней, со вкусом украшенным гобеленами и коврами, к крылу дома, обращенному к морю. По пути Бринаг коротко кивал рабам и слугам и в какой-то момент обменял свою свечу на лампу.
– Если об этом визите станет известно, – пробормотал он, – тогда…
– Тогда окажется, что я перелез через стену. Еще один маджакский разоритель гаремов, и ты об этом ничегошеньки не знаешь. Все как обычно. Ты можешь доверять этим людям?
– В том смысле, в каком никто из них не хочет оказаться забитым до полусмерти, – кисло ответил Бринаг. – Наверное, этого хватит.
Он повел их в главную спальню. Никаких сюрпризов – Имрана и в лучшие времена не бывала ранней пташкой, а до рассвета оставалось немало времени. Еще в таверне Эгар готов был поставить весь свой кошель на то, что найдет ее в этой комнате. По поводу местонахождения рыцаря-командора Сарила Ашанта он не был так уверен, но знал об их отношениях достаточно, чтобы плюнуть и понадеяться, что он не застанет Ашанта за выполнением супружеского долга. Нельзя сказать, чтобы это был самый большой риск, на который он пошел за всю свою жизнь.
Бринаг виновато постучался в двери спальни, вскинул руку, прося о тишине, подождал, постучался еще раз. Подождал немного. Постучал громче.
Изнутри донесся приглушенный залп ругательств, переходящих в стоны. Евнух бросил мрачный взгляд на Эгара. Приоткрыл одну створку и сунулся в щель. Извернулся и поднял палец запрещающим жестом.
– Ждите тут.
Дверь захлопнулась, оставив их в темноте. Внутри зазвучали неразборчивые голоса: сперва Бринаговский, потом женский – сонный, но с каждым словом делающийся бодрее. Эгар поморщился. Затем разговор прекратился, словно оборванный всплеском сердитого недоверия. После долгой паузы бормотание раздалось опять. Брин снова подошел к двери. Открыл ее, выскользнул в коридор. С каменным лицом окинул их обоих взглядом.
– Госпожа Имрана примет вас, – сказал евнух. – Пожалуйста, входите.
Когда они вошли, она как раз встала с кровати и куталась в льняной халат. Госпожа Имрана Немалдат Амдариан: длинные черные волосы, в миловидном беспорядке обрамляющие лицо с четко очерченными скулами – суровое лицо, даже в дружелюбном свете ламп, которые Бринаг зажег, прежде чем выйти. Требовалось вмешательство косметики, которую она позже нанесет слой за слоем, чтобы смягчить властность этого лица, придать ему женственность и сделать, как думалось Эгару, более сообразным тому, какой она была от шеи вниз. Имрана, по ихельтетским меркам, выглядела чувственной вопреки зрелым годам: складки халата обрисовывали большие и тяжелые груди и крутой изгиб бедер, пока она шла к нему босая по выложенному плиткой полу, и это в сочетании с гневом, алыми пятнами пометившим ее скулы, пробудило в Драконьей Погибели – ох! – такое сильное желание, что…
– Эгар, ты совсем рехнулся?! – Ругательство, слетевшее с ее изысканных губ, было подлинным лакомством. Как обычно, один лишь голос – вежливый, гортанный голос придворной дамы, произносящий слова, подобающие скаранакской доярке, – заставил его затвердеть. – Ебанулся, да?! Вот так сюда заявиться?
– Имрана, послушай…
– Я же сказала, две недели! Неужели так трудно запомнить, тупорылый маджак? Он все еще здесь, в сраном отпуске!
– Но не в этой постели, – ответил Эгар, уязвленный эпитетом «маджак». Она раньше никогда его не использовала за пределами постельных игр. – Ему не потребовалось много времени, чтобы разобраться с супружескими обязанностями и заняться чем-то еще, верно? Как думаешь, какой бордель на этот раз?
Это остановило Имрану не хуже пощечины. Она вдохнула настолько глубоко, что он увидел, как сжались красивые аристократические ноздри. Чуть плотнее завернулась в халат, будто в комнате вдруг стало холодно. Ее голос стал равнодушным и спокойным.
– Понятия не имею, Эгар. Ни малейшего. По правде говоря, он наверняка с одной из своих любовниц – насытился бордельной плотью во время кампании. – Она одарила его слабой мрачной улыбкой. – Итак. Мы оба должны быть шокированы тем, что произносим все это вслух?
– Я бы сюда не пришел, будь у меня выбор.
Имрана взглянула на девушку.
– Да что ты? Разумеется, в этом городе негде отыскать другое место, чтобы порезвиться в постели втроем.
– Я не…
– А как насчет твоей красивой чернокожей патронши? Говорят, ей такое нравится – может, уговоришь ее на…
– Да заткнись ты наконец, женщина! Я пришел не для того, чтобы тебя выебать!!!
Отголоски его крика пробежали по комнате и затерялись в тяжелых черных шторах и дорогих драпировках. Имрана уставилась на него. Переведя дух, Эгар осознал, что незапланированная встреча обнажила ее сложившееся мнение о нем – оно-то и ранило. Оно, словно пьяный головорез на рынке пряностей, пронеслось через его упорядоченные воспоминания, раскидывая и топча ряды кувшинов и горшочков, искусно открытые, приятно пахнущие мешки. Рыгая и сквернословя, шатаясь туда-сюда, перебило и разлило все, что попалось на пути. Все, что Эгар ценил, вдруг вывернулось наизнанку в его мыслях, и он мог лишь наблюдать, как это происходит, будто следил за ограблением какого-нибудь симпатичного городка на склоне холма. Тупорылый и грубоватый варвар с большим членом – это все, кем он для нее когда-то был? Или просто годы отдалили их друг от друга? Неужели с течением времени, старея, они оба изменились, стали холоднее и отчужденнее, погрузились в собственные дела и лишь в отчаянии хватались за то, что осталось? Он окидывал мысленным взглядом минувшее, пытался вспомнить. Не смог. Понял, что и не хочет.