Тогда на Земле жили многие олдрейнские кланы. Олдрейны ходили среди людей, и никто этому не удивлялся, как не удивлялись кириатам последние века. Брачные союзы между представителями двух рас случались часто, но редко создавали проблемы. Завязывались дружеские и семейные узы. И взятие ребенка на воспитание считалось делом почетным. Многие кланы брали подменышей в Пространство Безвременья, и многие благородные дома людей с радостью отдавали своих отпрысков. Но ни один из кланов не пользовался таким большим уважением, как Иллрак – королевский дом, зачинщики и лидеры Возвращения двенд. Быть избранным кланом Иллрак – честь, которой нет равных. Его отпрыски брали только лучших, умнейших, открывали им все секреты олдрейнов, а потом отправляли обратно в мир как своих самых сильных и верных слуг. Ибо таков был неизменный путь олдрейнов: не править подданными собственноручно, но отыскивать среди них тех, из кого можно воспитать наместников.
Рингил хмыкнул.
– Так всегда поступают те, кто хоть чуточку соображает, но не может себе позволить платить дань в полном объеме.
– Ну… да, – неодобрительная пауза, а потом Анашарал снова заговорил надменно, словно читая лекцию. – Итак, Подменыша почти в колыбели избрал молодой отпрыск Иллраков. Говорят, ребенок родился таким красивым, что олдрейнский владыка был им очарован против собственной воли. Говорят, он влюбился со всей импульсивной страстью, свойственной его народу, и не потерпел бы отказа. Он выждал недолгие циклы человечьей юности, обучил и натаскал юношу во всем, что тот должен был знать и уметь, а потом провел через Темные Врата раньше, чем до той поры отваживались другие олдрейны. Понимаешь, он рано оделил Подменыша дарами, облек властью над одним из собственных хладных легионов, когда тот был еще подростком. Наверное, легенды не врут – он и впрямь был без ума от любви, раз передал человеку такую силу. Впрочем, говорят, глаза у Подменыша были зеленые, как солнечный свет, пронзающий кроны деревьев, а от его улыбки – даже в детстве – сердце могло перевернуться в груди. Когда он вырос, сделался высоким, длинноногим и…
– Этот олдрейнский владыка, – перебил Рингил, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно. – Как его звали?
– Забыто, – лаконично ответил Анашарал.
– Как и множество других деталей этой истории, похоже. – Рингил рассеянно потер царапину на сапоге. – Скажи-ка мне вот что, Кормчий. Ты действительно уверен, что за Хиронским архипелагом есть призрачный остров? Что существует город в океане, несущий дозор? Ты ведь все это не выдумал, верно?
– Разве Призрачный остров не обозначен на навигационных картах, которыми пользуются в этом городе?
– На некоторых, да. Как и место, где в западный океан сто тысяч лет назад грохнулась летающая звезда, когда боги сражались за обладание небесами.
– Возможно, она и впрямь там есть.
– Арчет говорит, ты заявил, будто видел Призрачный остров, прежде чем упал на Землю. Что ты обозревал поверхность мира тысячи лет. Сдается мне, ты должен быть в курсе про эту летающую звезду.
Короткая пауза.
– Возможно.
Рингил кивнул. Продолжил тереть царапину на сапоге.
– Так она там есть или нет?
На этот раз Кормчий медлил с ответом дольше. Одна их его изогнутых конечностей все время постукивала по столу.
– Нет, – наконец проговорил Анашарал. – Ее там нет.
Рингил снова кивнул.
– А она существовала?
– Не исключено. Это было до меня. Но если она не мифическая, то утонула. Упавшие звезды не плавают.
– Острова не появляются и исчезают, как пиратские корабли.
– С этим островом все иначе.
– Не знаю, – сказал он Арчет на следующее утро. – Он о чем-то врет. Готов поставить на это деньги. Может, не о Призрачном острове и даже не об Ан-Кирилнаре. Но что-то происходит, и нам об этом не говорят.
– Например?
– Да не знаю я. – Он кивком указал на потолок и комнату, где держали Кормчего. – Я же тебе говорил, Арчет, мы не в своей стихии. Думаешь, это существо на твоей стороне потому, что Манатан и прочие подчинялись приказам соплеменников твоего отца. Но ты не Флараднам, и этого Кормчего в то время тут не было. Он пришел откуда-то еще, и нет оснований полагать, что он играет по тем же правилам, что и другие.
– Манатан вверил мне Анашарала, Гил. Манатан перво-наперво и отправил нас туда, где мы нашли эту хреновину.
Рингил пожал плечами.
– Ну, может, правила игры изменились и для Манатана.
Арчет некоторое время размышляла над услышанным.
– Поговорю с Ангфалом, – наконец решила она. – Я не верю во внезапный злобный заговор Кормчих. Если что-то и впрямь происходит, Ангфал найдет, что сказать по этому поводу.
– Ну да, нечто загадочное и ехидное, – Рингил зевнул в кулак. Он всю ночь спорил с Шенданаком и Тандом по поводу снабжения конвоя. – Есть новости об Эге?
Она покачала головой.
– Исчез как дым. Начальник Городской стражи грозится перевернуть город вверх тормашками, но пока дальше шума дело не идет.
– Как я и думал. У них нет…
Робкий стук. Дверь приоткрылась, и Кефанин просунул голову в щель.
– Господин Рингил?
– Да?
Если Шенданак вернулся с новым сраным списком родственников, которым можно доверить собственную жизнь, он этого маджака…
– Капитан Ракан из Трона Вековечного хочет вас видеть, мой господин.
– Ох, – он посмотрел на Арчет, которая лишь пожала плечами. – Ну хорошо. Впусти его.
– Он сказал, что подождет вас во дворе.
– Во дворе?..
Не то чтобы это место ему не нравилось. Дом Арчет был построен, как и большинство особняков на этой стороне бульвара, в традиционном ихельтетском стиле: как укрепленный загон. Высокие стены и двухэтажное строение огораживали открытое пространство, которое в древности служило бы укрытием для скота, и от воров, и от волков. В своем городском воплощении двор был вымощен булыжником и украшен тремя декоративными фонтанами. Со стороны конюшни, как слабый отголосок традиции, стояли коновязь и корыто для питья, но в других местах у внутренних стен двора располагались каменные скамейки под навесами и решетчатыми крышами, увитыми плющом с алыми цветами.
Под одной из последних его и дожидался Нойал Ракан. На молодом капитане была великолепная парадная форма Трона Вековечного с мечом, который больше годился для войны, чем для демонстрации. И в целом гость выглядел, стоило заметить, довольно привлекательно. Но, приближаясь вместе с Кефанином, Гил заметил, что поведение молодого человека не соответствует имперскому пышному облачению. Ракан стоял с нерешительным видом и смотрел на землю, испещренную пятнами солнечного света, будто застрял между лучами, пробивающимися сквозь увитый плющом навес. На звук шагов по брусчатке он неуклюже повернулся и протянул руку с дружелюбием, но оно было, как почувствовал Гил, фальшивым.
– Капитан Ракан, – Рингил пожал протянутую руку и попытался отыскать на испещренном полосами солнечного света лице юноши какие-нибудь подсказки. – Чем обязан такой чести?
– Это честь для меня, – Ракан изобразил кривоватое подобие улыбки. – Служить под командованием такого начальника…
Он замолчал.
– Трудно? – рискнул угадать Рингил. – Раздражает? Не переживайте из-за этого. Пару раз меня тоже так подставляли, однажды это сделал засранец воистину королевских масштабов. Сперва немного обидно, но потом поймете, что я оказываю вам услугу.
Капитан Трона Вековечного широко распахнул глаза.
– Нет, мой господин, я испытываю лишь уважение к вашим заслугам и репутации.
Он будто разложил эти слова сушиться на солнцепеке. Рингил моргнул. С трудом нащупал самообладание.
– Ну, это… намекает, капитан, – он облизнул губы, пряча невесть откуда взявшуюся улыбочку, – что вы про меня мало слышали.
– Я принесу лимонад, – поспешно заявил Кефанин и ушел.
– Я слышал про Виселичный Пролом, – сказал Ракан со странным тихим пылом. – И про Бексанару. Я знаю людей, которые служили под командованием моего брата и видели, что вы там делали – я с ними говорил.
«Виселичный Пролом. Бексанара. Осада Трелейна. Собираешь имена, как грязь под ногтями, и никак не получается все это вычистить».
И молодые люди выстраиваются в очередь, чтобы полюбоваться на проклятый маникюр…
Рингил совладал с улыбкой. Кашлянул, взмахнул рукой на ближайшую скамью.
– Может, э-э-э, присядем?
– Да. С радостью.
Они заняли места на противоположных концах скамьи. Ракан вытянул длинные, стройные ноги в кавалерийских сапогах и откинулся назад. Гил почувствовал, как у него внезапно подскочил пульс и затрепетала жилка на шее. До этого момента он то ли пропустил все подсказки, то ли принял их за манерную расслабленность, которую ихельтетская знать имела обыкновение демонстрировать в доказательство своего положения – дескать, мы вам не крестьяне. Но теперь его запоздало осенило, что по меньшей мере в одном капитан Трона Вековечного Нойал Ракан сильно отличался от старшего брата.
– Сожалею по поводу вашего брата, – грубовато проговорил Рингил. – Он был прекрасным солдатом.
– И вы привели его к… – Молодой Ракан сглотнул. – К прекрасной и почетной смерти. Защищая Империю от великого зла. Он и не мечтал о другом.
«На самом деле я в каком-то смысле загнал его в безвыходное положение, – вспомнил Рингил. – Я вынудил Файлеха Ракана остаться в Бексанаре и умереть, и капитан пошел на это, потому что не мог допустить, чтобы выродок-северянин выставил его в дурном свете перед солдатами».
– Итак, – сказал он, чтобы не молчать. – Вам досталось его место.
Ракан быстро покачал головой.
– Только звание. Служба в Троне Вековечном – семейное дело, наш род предоставил Химранам уже три поколения телохранителей и слуг. Когда умер отец, пост перешел к Файлеху. А теперь я… – Мимолетный, быстрый жест. – Ну, такова традиция.
– Традиция, значит. И как вы к ней относитесь?
Молодой капитан на миг встретился с ним взглядом, потом отвернулся.