…Не будь такой старомодной, мама. Это нелепо.
— Я вовсе не старомодная. И позволь сказать тебе, Барбара, что многие прежние представления возвращаются. Девушки не ведут себя с молодыми людьми так же вольно, как десять лет назад.
— Послушай, мама, можно подумать, кто-то решил, что я отправилась с Томом Уилмором на уик-энд.
— Не болтай, Барбара, я не желаю этого обсуждать. Я слышала, что ты была с Джорджем Хармоном в «Собаке и утке».
— Мы устроили небольшую вылазку, прошлись по пабам.
— Знаешь, ты еще слишком мала для таких развлечений. Мне совсем не нравится, что девушки теперь пьют спиртные напитки.
— Я выпила только пива. Вообще-то, мы играли в дартс[313].
— И все равно ничего хорошего, Барбара. Более того, я не стану терпеть это. Мне не нравятся ни Джордж Хармон, ни Том Уилмор, и я не желаю больше видеть их обоих у нас дома, ты поняла?
— О'кей, мама, это твой дом.
— И вообще, мне непонятно, что ты в них нашла.
Барбара пожала плечами.
— Сама не знаю. Просто они симпатяги.
— Допустим, но я не разрешаю приглашать их к нам, слышишь?
Именно поэтому Джоан и была раздосадована, когда однажды воскресным вечером Родни притащил молодого Хармона к ним ужинать. С ее точки зрения, он проявил непростительную мягкотелость. Она напустила на себя холодность, и юноша чувствовал себя неловко, несмотря на искреннее дружелюбие Родни и усилия, приложенные им, чтобы гость чувствовал себя как дома. Джордж Хармон то говорил слишком громко, то мямлил, хвастал, и тут же стыдливо затихал.
В тот же вечер, попозже, Джоан учинила Родни допрос с пристрастием.
— Разве ты не знал, что я не велела Барбаре приглашать его к нам?
— Знал, Джоан, но это твоя ошибка. Барбаре не хватает здравого смысла. Она плохо разбирается в людях. Не отличает показного от настоящего. Встречаясь с людьми в незнакомой обстановке, она не может их трезво оценить. Вот почему ей необходимо видеть их в привычном для нее окружении. Молодой Хармон был в ее глазах лихим соблазнителем, а не глуповатым хвастунишкой, который слишком много пьет и лодырничает.
— Я могла ей все это объяснить!
Родни улыбнулся.
— Джоан, милая, все наши доводы — для молодежи пустой звук.
Джоан смогла убедиться в правоте его слов, когда Аврелия в очередной раз ненадолго приехала домой.
На этот раз приглашен был Том Уилмор. Столкнувшись с высокомерной неприязнью Аврелии, Том показал себя полнейшим слабаком.
Спустя некоторое время Джоан уловила обрывок разговора двух сестер.
— Он тебе не понравился, Аврелия?
И Аврелия, презрительно передернув плечами, ответила:
— По-моему, он чудовище. Ты, Барбара, совершенно не разбираешься в мужчинах.
После этого Уилмор исчез со сцены, а вероломная Барбара однажды фыркнула: «Том Уилмор? Ой, он чудовище». Искренне и убежденно.
Джоан организовывала теннисные соревнования и приглашала в дом гостей. Барбара упорно не желала ни в чем участвовать.
— Что за суета, мама. Вечно тебе надо кого-то сюда зазывать. Я терпеть не могу гостей, к тому же ты приглашаешь одних зануд.
Обидевшись, Джоан сердито сказала, что она умывает руки и больше не намерена развлекать Барбару.
— Я просто не понимаю, чего ты хочешь?
— Хочу, чтобы меня оставили в покое.
Барбара в самом деле самый трудный ребенок, пожаловалась Джоан Родни. Родни согласился, чуть нахмурившись.
— Если бы она хотя бы объяснила, чего ей надо, — недоумевала Джоан.
— Она сама не знает. Барбара слишком молода.
— Именно поэтому и следует решать за нее.
— Нет, моя милая, ей предстоит выбрать свой собственный путь. Дай ей свободу, позволь приглашать друзей, если она хочет, но не стоит ничего организовывать. Это отталкивает молодежь.
Очень по-мужски, подумала Джоан не без досады. Оставить все как есть и не принимать решений! Черт возьми, Родни всегда был ужасно нерешительным, теперь она это поняла окончательно. Это ей приходится быть за все в ответе! И тем не менее все вокруг наперебой твердят, что юриста толковей его не найти.
Джоан вспомнила тот вечер, когда Родни, вычитав в местной газете объявление о свадьбе Джорджа Хармона и Примроуз Дин, спросил ехидно:
— Объект твоего пылкого увлечения, а, Бэбс?
Барбара вполне добродушно рассмеялась.
— Знаю. Джоан мне ужасно нравился. Но он очень противный, правда? Да, да, очень.
— Мне этот молодой человек всегда казался на редкость неинтересным. Понять не могу, что ты в нем нашла?
— Сейчас я и сама не понимаю. — О грехах, простительных в семнадцать, Барбара рассуждала теперь с высоты своих восемнадцати. — Но знаешь, папа, я ведь всерьез любила его. Я опасалась, что мама разлучит нас, и собиралась с ним сбежать, а если бы вы с ней остановили меня, то я бы засунула голову в духовку, чтобы покончить с собой.
— Джульетта[314], да и только!
Надувшись, Барбара сказала:
— Но я ведь серьезно, папа. В конце концов, если не можешь чего-то стерпеть, остается только себя убить.
И тут Джоан, у которой больше не было сил молчать, решительно вмешалась:
— Не говори таких ужасных вещей, Барбара. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь!
— Я и забыла, что ты здесь, мама. Ты-то уж, конечно, никогда бы не совершила ничего такого. Ты всегда сдержанна и рассудительна, что бы ни случилось.
— Надеюсь.
Джоан сделала над собой усилие, чтобы не отругать ее. Когда Барбара ушла, она сказала Родни:
— Ты не должен поощрять пустую болтовню.
— Девочке полезно выговориться.
— Уверена, она никогда не наделает глупостей, о которых тут болтала.
Родни промолчал, и Джоан взглянула на него удивленно.
— Надеюсь, ты не допускаешь…
— Нет-нет, ни в коем случае. Она повзрослеет, станет разумней. Но у Барбара невероятно тонкая кожа, она очень неуравновешенная, и мы с тобой, Джоан, обязаны об этом помнить.
— Это так странно!
— Да, для нас, умеющих все разложить по полочкам. Но не для Барбары. Она предельно чистосердечна и импульсивна. Живет настоящим и не умеет смотреть на вещи со стороны и с юмором. Она не по годам сексуальна…
— В самом деле, Родни! Можно подумать, ты излагаешь в уголовном суде какое-нибудь кошмарное дело.
— В кошмарных уголовных делах фигурируют живые люди, не забывай об этом.
— Верно. Но хорошо воспитанные девочки вроде Барбары не могут…
— Чего не могут, Джоан?
— Давай не будем ссориться?
Родни вздохнул.
— Да-да, разумеется. Но мне бы очень хотелось, очень, чтобы Барбара познакомилась с каким-нибудь хорошим парнем и влюбилась в него без оглядки.
И после этого, словно угадав его желание, юный Уильям Рэй прибыл из Ирака на родину погостить к тетушке, леди Хэрриот.
Джоан впервые увидела Уильяма примерно через неделю после его приезда. Однажды днем, когда Барбары не было дома, его проводила к ней в гостиную служанка. Джоан сидела за письменным столом и, с удивлением подняв голову, увидела высокого здоровяка с выступающим подбородком, очень розоволицего и голубоглазого.
Порозовев еще сильнее, Билл Рэй промямлил себе под нос, что он племянник леди Хэрриот и зашел… э-э-э… чтобы занести ракетку мисс Скьюдмор, которую та забыла позавчера.
Джоан, мигом прикинув, что и как, вежливо его поблагодарила.
Барбара такая рассеянная, сказала она. Повсюду забывает свои вещи. Ее сейчас нет, но, вероятно, она вот-вот появится. Мистер Рэй вполне мог бы ее дождаться и выпить чаю.
Мистер Рэй, похоже, не возражал, поэтому Джоан позвонила в колокольчик, велела приготовить чай, а потом осведомилась о его тетушке.
Здоровья леди Хэрриот хватило минут на пять, после чего беседа застопорилась. Мистер Рэй даже и не Пытался придать ей живость. Он оставался все таким же розовым, сидел, будто кол проглотил, и, судя по выражению лица, сильно мучился. Вовремя подоспевший чай принес ему временное облегчение.
Джоан из кожи вон лезла, чтобы как-то поддержать разговор, и тут, к ее счастью, Родни чуть раньше вернулся из конторы. Он подоспел как нельзя кстати. Расспросил об Ираке, разговорил юношу, задав ему несколько самых простых вопросов, и вскоре болезненная застенчивость Билла Рэя куда-то исчезла. Через некоторое время он стал самим собой. Затем Родни увел его к себе в кабинет. Лишь около семи Билл наконец откланялся, да и то не слишком охотно.
— Хороший парень, — заключил Родни.
— Да, неплохой. Застенчивый.
— Верно. Но я не думаю, что он всегда так стесняется.
— Как долго он у нас просидел!
— Больше двух часов.
— Ты, наверное, безумно устал, Родни.
— Нет, нет, я получил удовольствие. У этого мальчика хорошая голова и свой взгляд на вещи. Философский склад ума. Да, мне он понравился.
— Ты, кажется, тоже ему понравился, не зря же он проболтал с тобой столько времени.
С лукавым видом Родни объяснил:
— Он застрял не потому, что хотел поговорить со мной. Ждал, пока вернется Барбара. Слушай, Джоан, неужели ты так и не научилась распознавать любовь? Бедняга страшно смущался. Потому и был красный как помидор. Видимо, ему стоило огромных усилий заставить себя к нам прийти, и вот наконец явился — а дамы и след простыл. Да, типичный пример любви с первого взгляда.
Когда Барбара примчалась домой ужинать, Джоан сказала:
— Приходил один из твоих приятелей, Барбара, племянник леди Хэрриот. Принес твою ракетку.
— А, Билл Рэй? Значит, он ее нашел. Позавчера она куда-то исчезла.
— Он посидел у нас немного.
— Жаль, мы с ним разминулись. Я ходила в кино с Крэбсами. Ну и дурацкий же фильм! Вам не очень надоел Билл?
— Нет, — ответил Родни. — Мне он понравился. Мы обсудили ближневосточную политику. Вот тебе, я думаю, это бы надоело.
— Мне нравится слушать про всякие необычные места. Я бы очень хотела попутешествовать. Осточертело все время торчать в Крейминстере. Билл хотя бы не такой, как остальные.