— Нет, о нем я и не слыхал. Он режиссер? Что снял?
— «Девичья весна»… «Приключения Кроша»… — стал перечислять Герман.
— Увы, — вздохнул Тефин. — Первый раз слышу такие названия.
Герман поглядел на него внимательно:
— Ты, видно, из тех, кто только собственные картины смотрит, да?
— Ну, нельзя же за всем уследить, — хмыкнул Тефин.
— Кроме как за собой, — не унимался Герман.
— Слушай, я что-то не понимаю, к чему ты клонишь… — недовольно сказал Тефин.
— Да брось, старик, все в порядке. — Герман улыбнулся и хлопнул Тефина по плечу. — Я ведь только затем тебе позвонил, чтобы позвать завтра на съемки к Генриху…
— Я с ним не знаком, я уже сказал… — начал Тефин, но Герман перебил:
— Да погоди ты! Дай договорить. Генрих завтра снимает в цирке сцену с тиграми. Ему там буквально крошечный эпизод снять… И вот он хотел, чтобы ты туда пришел и что-нибудь ему подсказал… Ты же у нас теперь главный специалист по тиграм…
— Ну, не я один, — слегка улыбнулся Тефин. — Кошеверова еще — такой же специалист. Она ведь «Укротительницу тигров» снимала.
— Так это когда было! — протянул Герман. — И она вообще из Ленинграда. И пожилая женщина… Короче, Генрих именно тебя хотел позвать. Как консультанта на один съемочный день.
— Что же он сам мне не позвонил? — недоверчиво спросил Тефин.
— Он скромный малый, — не моргнув глазом, соврал Герман. — Ну так что ему передать? Придешь завтра?
— Ну, приду, раз такое дело, — вздохнул Тефин. — Куда и во сколько?
— В Цирк на Цветном. К полудню.
— Хорошо, — кивнул Тефин, затем посмотрел на свою авоську и раздраженно крякнул. Треугольный пакет молока дал течь, и под ногами уже успела набежать небольшая белая лужа.
— Вот ты раззява! — от души расхохотался на прощанье Герман. — В другой раз в бутылке молоко бери…
И, все еще посмеиваясь, Герман скрылся в дверях магазина.
10
На самом деле съемки в цирке были назначены режиссером Оганисяном на одиннадцать часов. К этому времени туда прибыл и Герман.
— Привет, старик! — поздоровался он с Оганисяном.
— Привет, привет, — отозвался режиссер. — Ты какими судьбами здесь?
— Сам же мне говорил, что сегодня тут снимаешь, — напомнил Герман.
— Ах да, — сказал Оганисян. — Но я не думал, что ты придешь…
— А с чего бы мне и не прийти? — хмыкнул Герман.
— Ну раз пришел, давай я тебя представлю… — Оганисян обвел руками арену, на которой расположилась съемочная группа. — Это наш оператор — Шумский Вячеслав… Это молодые наши актеры — Женя Жариков и Андрюша Миронов… Андрей, кстати, сын Мироновой и Менакера, помнишь, небось, таких?
— Как же, как же, — отозвался Герман, крепко пожимая руку Миронова. — Сызмальства рукоплещу вашим батюшке и матушке…
— Ну, а это… — хотел было представить Оганисян артисток Фатееву и Кустинскую, но Герман громогласно перебил его:
— Да ладно, Генрих, перестань! Уж с этими двумя Наташками я как-нибудь и без тебя знаком…
Фатеева и Кустинская переглянулись, после чего на всякий случай несмело улыбнулись Герману, которого совершенно не помнили.
Герман подмигнул артисткам, после чего взял Оганисяна за локоть:
— Можно тебя на минуту?
— Ну что, что такое? — забеспокоился режиссер.
— Здорово ты их вырядил, — усмехнулся Герман, кивая на двух Наталий, облаченных в костюмы дрессировщиц. — Прямо двойная порция секса какая-то…
— Порция, порция, — повторил Оганисян. — Ты за этим меня отвлек?
— Нет, не за этим, — посерьезнел Герман. — Тут такое дело, старик… Сюда сейчас Тефин заглянет…
— Какой Тефин? — перебил Оганисян.
— Ну вот все вы как на подбор! — всплеснул руками Герман. — Горазды притворяться, что друг друга не знаете… Повесть «Коллеги» Аксенов про вас вряд ли стал бы писать…
— Да я и впрямь не знаю никакого Тефина, — пожал плечами Оганисян. — Если он режиссер, то на студии Горького такой точно не работает. А если на вашем «Мосфильме», то…
— Тефин «Полосатый рейс» снял, — устало пояснил Герман.
— А, — сказал Оганисян. — И что дальше?
— И вот он сейчас сюда придет.
— А на кой?
— Объясняю, — Герман доверительно положил руку Оганисяну на плечо. — Понимаешь, Володька возомнил себя главным в Союзе специалистом по тиграм. И у него, видишь ли, ревность взыграла, когда он прослышал, что и ты тигров снимаешь…
— А откуда он об этом прослышал? — хмыкнул Оганисян.
— От верблюда, — парировал Герман. — Не в том сейчас соль, она же суть. Просто совсем расклеился наш Володька. Надо бы его поддержать… Вот он и придет сюда ну вроде как под видом консультанта…
— Слушай, — поморщился Оганисян, — я что-то не понимаю… Что за спектакль вы с этим вашим Володькой собираетесь устроить? Я себе одну съемочную смену здесь на арене выторговал. И то потому, что у них сегодня сандень вроде… Так что не надо мне, пожалуйста…
— Да ты о чем говоришь?! — обиженно прервал Герман. — Никто тебе палки в колеса ставить не собирается… Никакого спектакля не будет — все серьезно. Володька, говорю, расклеился…
— Чего это он расклеился? — хмыкнул Оганисян.
— А пес его знает, — пожал плечами Герман. — Вернее — тигр. Тигр его знает! — И он громко захохотал.
— Ладно, — опять поморщился Оганисян, — делайте что хотите, только, чур, мне не мешать. Иначе я вас обоих отсюда выставлю…
И, увидев появившегося на арене дрессировщика, спешно зашагал в его сторону.
11
К полудню, как и обещал, пришел Тефин.
На арене к тому времени уже находились в большой клетке несколько тигров, лев и дрессировщик.
Тефин приблизился к стоящему в стороне Герману:
— Ну и в чем здесь моя консультация нужна? Вон ему дрессировщик сейчас все объясняет… А я ведь не дрессировщик никакой…
— Брось скромничать, — сказал ему Герман. — Ты ведь, старик, потрясную картину про тигров снял. И Генрих тебе за это по-белому завидует…
Тефин хмыкнул:
— Ну, раз так, пойду, что ли, с ним познакомлюсь…
Он двинулся было в сторону Оганисяна, но Герман удержал его за рукав:
— Да погоди! Потом его проконсультируешь, когда все разойдутся. А то он скромничает…
— В каком смысле скромничает? — не понял Тефин.
— Ну, совестно ему, что сам не справляется и вынужден к коллеге обращаться.
— А зачем тогда… — начал Тефин — и тут подозрительно посмотрел на Германа. — Что-то ты темнишь…
— Я? Темню?! — оскорбился Герман.
— Хорошо, — терпеливо сказал Тефин. — Подождем.
Он сел на одно из зрительских мест и стал наблюдать, как Оганисян ставит сцену.
Герман подсел к Тефину.
— Зачем ему моя консультация понадобилась? — недоуменно произнес Тефин через некоторое время. — Он и сам прекрасно справляется…
— Такой уж он, Генрих, — с гордостью за друга произнес Герман. — Вечно стремится к совершенству.
— Как и все мы, — добавил Тефин. Герман, отвернувшись, презрительно скривился.
Вскоре съемки тигров и льва закончились, и униформисты увезли клетку с арены.
Тефин приподнялся, чтобы наконец пройти к Оганисяну, но Герман снова его удержал:
— Подожди, он сейчас еще артистов снимет.
Действительно, Оганисян и его оператор стали снимать крупные планы актеров.
— Пойдем пока за кулисы прошвырнемся, — небрежно предложил Герман Тефину.
— Зачем? — хмыкнул Тефин.
— Да так просто…
— Нет, ну зачем все-таки?
— Просто так, — повторил Герман. — Покурим.
— Я не курю, — отозвался Тефин.
— Ну, со мной постоишь.
— А что ты здесь не закуришь?
— Я там хочу.
Тефин тяжело вздохнул и нехотя поднялся на ноги.
Обрадованный Герман тоже вскочил. Вскоре коллеги скрылись за кулисами.
Герман безошибочно определил, где находятся тигры, и быстрым шагом проследовал к ним. У клетки он остановился.
— Что, здесь будешь курить? — спросил подошедший следом Тефин. — При зверях?
Герман не отвечал. Он пристально смотрел на массивную защелку на клетке. Пальцы его словно сами собой потянулись к этой защелке… но тут его схватила за кисть крепкая рука Тефина.
— С ума сошел? — прикрикнул он на Германа.
— Зачем так орать? — поморщился Герман, брезгливо вырывая свою руку.
— Да как с тобой не орать… — проворчал Тефин. — Это ведь тебе не котята, а хищники. Я, если хочешь знать, на съемках пресловутого «Полосатого рейса»…
Но тут Герман резко сдвинул защелку и шмыгнул к тиграм в клетку.
12
Тефин побледнел.
— Ты… пьяный, что ли? — недоуменно уставился он на Германа.
Не получив ответа, Тефин несмело двинулся вперед и протянул руку. Он хотел схватить Германа и вырвать из клетки, но тот понял его намерение и отошел к задней стенке. Тигры непонимающе смотрели на незнакомца. Один из них уже начал привставать…
— Помогите! — попытался крикнуть Тефин, но у него получилось издать лишь невнятный хрип.
Тогда он резко вскочил в клетку и схватил Германа за руку.
— Пошли, пошли отсюда… — шипел Тефин Герману, пытаясь выволочь его наружу, но тот не поддавался.
Тефин тянул его изо всех сил, но в какой-то момент Герман изловчился и в долю секунду выскочил вон из клетки, захлопнув за собой дверь и задвинув защелку. Причем он сделал это так резко, что ручка защелки оторвалась и упала на пол.
Тефин смотрел на Германа во все глаза.
— Ты… ты чего делаешь? — лепетал он, не в силах отвести от Германа взгляда.
— Извини, это я случайно, — виновато улыбнулся Герман, двигая носком туфли оторвавшуюся ручку на полу.
— Что значит «случайно»?! — воскликнул Тефин. — Открывай давай! Что за идиотские шутки?!
— Рад бы, но не могу, — пожал плечами Герман. — Сам видишь: сломалось.
— Ну так зови на помощь! Беги! Что стоишь?! — Тефин говорил и беспрерывно мотал головой, оглядываясь на хищников.
В это время один из тигров уже приблизил свою морду к ноге Тефина и стал ее обнюхивать.