19. С крахом этих планов, связанных с арестом Л.П. Берия, автор связывает активизацию жестких мер по отношению к оппозиционным националистическим силам Украины и репрессии по отношению к тем сотрудникам госбезопасности, которые были вовлечены в попытки прекращения гражданской войны на Украине. «Осмелимся утверждать, что бериевские «сто дней», в случае их продления, потенциально несли что-то новое и для Украины…» – заключает автор20.
Отметим, что в отечественных исследованиях эта точка зрения не разделяется. И если с автором можно дискутировать касательно роли Берия как «миротворца» и «пацификатора», то резкую активизацию действий советского руководства против националистических движений на Украине (и не только) можно подтвердить документально (хотя это, как будет показано ниже, и противоречит имеющимся в отечественной историографии взглядам). Например, в сборнике о венгерских событиях 1956 г. советские лидеры фактически критикуются за «мягкую позицию» на примере амнистии 1955 г., которая, по мнению его авторов, «позволила дать новый импульс борьбе местных националистов и сепаратистов против советской власти»21.
С точки зрения автора данной статьи дать положительный ответ на вопрос о степени усиления в СССР борьбы с национализмом после смерти И.В. Сталина может факт ликвидации советскими спецслужбами лидеров ОУН. В октябре 1957 г. в Мюнхене был ликвидирован идеолог ОУН Лев Ребет, а в октябре 1959 г. в том же городе – Степан Бандера. Исполнителю – Богдану Сташинскому – руководитель КГБ А.Н. Шелепин лично вручил орден Красного Знамени «за успешное выполнение особо важного задания правительства»22. Можно только недоумевать по поводу якобы имевшей место мягкой позиции советских лидеров, принявших такое решение два года спустя после пресловутой амнистии, тем более с учетом широкого международного резонанса этих акций после бегства Сташинского на Запад в 1961 г.
По данным оперативного учета по состоянию на 1 января 1955 г. по УССР насчитывалось 17 бандгрупп (все в западных районах), а по Литовской ССР, Латвийской ССР и Эстонской ССР – еще 1423. Председатель КГБ СССР И.А. Серов 3 ноября 1956 г. направил в ЦК КПСС записку № 2526-с, в которой сообщал, что в Прибалтике и в западных областях Украины «несколько оживилась активность контрреволюционных элементов, особенно за счет лиц, возвратившихся из мест заключения после отбытия наказания». В связи с этим Серов просил выделить в распоряжение КГБ мобильные войсковые отряды для наведения порядка «в тех случаях, когда будут возникать отдельные антисоветские проявления». Примечательно, что отряды численностью 1800–2000 человек каждый Серов планировал разместить не только в Прибалтике и Украине, но и в Закавказье и других регионах24. Отметим, что за три недели до этого – 12 октября – командир вооруженных формирований Литовской освободительной армии (ЛЛА) Союза литовских партизан А. Раманаускас («Ванагас»), который еще в 1952 г. приказал прекратить организованное сопротивление, был арестован в Вильнюсе вместе с женой и год спустя расстрелян25. А всего в 1956 г. в СССР внутренними войсками было проведено 33 операции или боевых столкновения26.
Если проблемы борьбы с национализмом в Прибалтике и на Украине, хоть и с оговорками, но все-таки достаточно активно анализируются отечественными специалистами, то в гораздо меньшей степени рассматриваются национальные проблемы в других частях СССР. О том, что они существовали, свидетельствуют, в частности, недавно опубликованные документы. Возникает ощущение, что советское политическое руководство испытывало сильнейшую тревогу по поводу возможных национальных конфликтов, но реакция его на случаи подобных проявлений в различных регионах страны кардинально отличалась. Где-то искусственно «раздувались» даже малейшие проявления «национализма», а где-то старались не просто замалчивать, но даже не реагировать на случаи откровенного проявления агрессивных националистических тенденций. Если на западе СССР преобладала «жесткая линия», то в южных районах страны позицию правительства сложно назвать иначе, как пассивной.
Среди открывшихся в последнее время документов по данной теме привлекает внимание Докладная записка Министра внутренних дел СССР Н.П. Дудорова27 и Заведующего сектором Отдела административных органов ЦК КПСС А.И. Еличева в Президиум ЦК КПСС о состоянии уголовной преступности в Азербайджане от 1 октября 1956 г. Формально речь шла о расследовании изнасилования и последующего убийства в районе Кировабада 16 июля 1956 г. молодой девушки – инженера Т.М. Булоховой, 1932 г.р., которая выехала из Москвы в служебную командировку на сейсмостанцию АН СССР. Фактически же в документе говорится о серьезнейших национальных притеснениях азербайджанским населением Кировабада представителей других национальностей, в первую очередь – русского и армянского населения. Помимо Н.П. Дудорова и А.И. Еличева в расследовании принимали участие инструктор Отдела административных органов Панков, замначальника Следственного управления Прокуратуры СССР Камочкин, прокурор Следственного управления Светозаров и заместитель начальника Главного управления милиции МВД СССР Овчинников. По этому делу были арестованы Я. Пиреев, Ш. Алиев, Н. Япаров28.
Непосвященному человеку трудно представить обстановку, процветавшую в этом городе – второго по численности промышленного и культурного центра Азербайджана после Баку: «Мы побывали на текстильном комбинате, строительстве глиноземного завода, механическом заводе, в колхозах, совхозах прилегающему к городу Кировабаду, и воинских частях. В беседах с рабочими, служащими, колхозниками и военнослужащими последние обращались к нам с многочисленными жалобами о произволе, насилиях, грабежах, убийствах, хулиганстве и просили принять решительные меры к преступникам, ссылаясь при этом, что обращения в местные и партийные органы никаких результатов не дают»29.
Обратим внимание, что речь идет практически обо всех социальных категориях населения. Так, с крупнейшего предприятия города – текстильного комбината – «в результате безнаказанности хулиганов и других преступников с комбината ежегодно уходит около 1000 работниц, покидая пределы республики»30. Ряд офицеров Кировабадского гарнизона рассказывали, что «вследствие создавшейся в городе Кировабаде обстановки военнослужащие и их семьи редко ходят вечерами по улицам города, так как насильники даже в присутствии офицеров нагло пристают к их женам». «Начальник сейсмической станции т. Касаткин также подтвердил имевшие место случаи попыток к изнасилованию его матери, жены и двух сестер, о которых указывалось в заявлении парторганизации Гипросовхозстроя, направленной в ЦК КПСС в связи с убийством их сотрудницы Булоховой». «Наши беседы с населением города также показали, что во многих случаях русские женщины не подавали заявления об их изнасиловании, боясь расправы. Поэтому данные органов милиции и прокуратуры о том, что к ним поступило за 1955 год и 8 месяцев 1956 года 14 заявлений от русских женщин, не отражают действительного положения»31.
«Изучая обстановку в городе Кировабаде, мы установили, что в городе имеется большое количество нигде не работающих граждан, не занятых общественно полезным трудом. Только одной молодежи не работает более 900 человек. Это приводит к тому, что часть из них, ведя паразитический образ жизни, вступает на преступный путь.
Из общего количества лиц, осужденных в 1955 и 1956 годах, 70 % являлись лицами без определенных занятий либо к моменту совершения преступлений длительное время нигде не работали.
Ряд лиц из числа не работающих имеют собственные машины, которые ими используются для личной наживы и совершения уголовных преступлений. Всего в городе зарегистрировано 350 частных автомашин»32.
Анализируя одно из нераскрытых дел об убийстве 1953 г., авторы записки приводят примечательные детали: «Свидетельскими показаниями преступники изобличены, но они находятся на свободе. Один из преступников, Кулиев Г., в настоящее время учится на юридическом факультете Азербайджанского госуниверситета, имеет две собственные автомашины («ЗИМ» и «Победа»)33. Кулиев Г. проходил ранее по другим уголовным делам как бандит, но каждый раз уходил от ответственности». Они констатировали: «Подобные факты прекращения уголовных дел на убийц в городе Кировабаде не единичны». Делался очень важный вывод: «Отсутствие борьбы с уголовной преступностью в г. Кировабаде является характерным и для других городов Азербайджанской ССР». Как примеры приводились 46 случаев изнасилований в Баку за 8 месяцев 1956 года и «возмутительный случай убийства русской женщины Яковлевой, работницы трубопрокатного завода» мужем-азербайд-жанцем Алхасовым Абдул-Рагим Азис оглы в г. Сумгаите 28 августа 1956 г., который до этого систематически издевался над ней. Тогда же ее подруге, Подковериной Л.Г., им были нанесены ножевые ранения. В одном из предсмертных заявлений в прокуратуру республики, Яковлева сообщала: «…Когда моя мать стала говорить, что пойдет жаловаться в милицию или в прокуратуру, так он ей стал грозить ножом и говорит: лучше уезжай по-хорошему, и не забывай, что это Азербайджан, что нам, азербайджанцам, веры больше, чем вам, русским. Итак, матери пришлось уехать»34.
Явления коррупции и национализма в Кировабаде были настолько вопиющими, что, хотя авторы документа и пытались несколько смягчить эти обстоятельства, это удавалось им с трудом:
«Трудящиеся из числа армянского и русского населения, обращаясь к нам с различными жалобами, указывали тот факт, что в ряде случаев отношение к ним со стороны некоторых местных работников неправильное. Они говорили, что устроиться на работу в учреждения города без взятки невозможно. Военнослужащие, уволенные в запас, продолжительное время не могут получить работу. Это подтвердил и начальник политотдела механизированной дивизии т. Тищенко. Он рассказал, что даже при подборе кадров в военторг, обслуживающий воинские части, местные работники выставляют требования о зачислении на работу в первую очередь азербайджанцев.