ним вмешательством. Для главы АПТ подобное развитие событий означало угрозу его личной власти, и поэтому военно-политический анализ делался Ходжей через призму, прежде всего, военной угрозы в отношении Албании, но с использованием характерной идеологизированной лексики.
В марте 1975 г. начались пока ещё непубличные обвинения со стороны Э. Ходжи в адрес партийно-государственного руководства КНР, действия которого оценивались главой АПТ как ревизионизм и «сговор с империализмом». Новый курс Пекина был неприемлем для официальной Тираны, придерживавшейся конфронтационного подхода к большинству международных проблем и рассчитывавшей на поддержку китайских союзников своего «особого курса», призванного, по мнению Э. Ходжи, постоянно привлекать международное внимание к НРА и таким образом заставлять считаться с коммунистическим режимом Албании на международном уровне. Особое значение, по вполне понятной причине, придавалось главой АПТ балканскому сектору международных отношений и складывавшейся в нём расстановке сил. Существовавшие на протяжении долгого времени тесные отношения между Пекином и Тираной позволяли последней использовать их одновременно и как инструмент усиления собственных позиций на международной арене, и как военно-политическую гарантию против давления извне на коммунистический режим. Постепенное изменение подходов руководства КНР к внешнеполитическим вопросам начинало создавать проблемы для Э. Ходжи, использовавшего идеологические и политические аргументы «борьбы против империализма и ревизионизма» в целях усиления её международных, прежде всего – региональных, позиций, а также международной самоизоляции НРА в интересах недопущения любого внешнего влияния, способного подорвать основы возглавлявшегося им коммунистического режима. Поэтому стремление Пекина реализовать план сближения НРА с СФРЮ и Румынией воспринимался остро негативно в Тиране, а сам факт понижения значимости Албании для КНР, начавшей политику «открытых дверей», вызывал опасения у албанского партийно-государственного руководства, так как, помимо политического аспекта, существовал ещё и военно-технический, заключавшийся в китайской помощи обеспечения обороноспособности НРА. Примечательным фактом являлась характеристика соотношения сил на Балканском полуострове в том виде, как она рисовалась в начале июля 1975 г. Э. Ходжей в его дневниковой записи под названием «Балканы, великие державы, Китай и мы»188. Он, в частности, делал вывод о том, что на Балканах сложилась ситуация, близкая по своему характеру той, которая существовала в регионе в середине XIX в., когда регион рассматривался в мировой политике как «пороховой погреб Европы». Имея в виду разделение государств полуострова по принадлежности их к военно-политическим блокам, глава АПТ достаточно негативно оценивал политику практически всех Балканских стран. Картина регионального пространства представлялась в следующем виде: «Великие державы, находясь за сценой, дёргают за нити в Югославии, Греции, Болгарии, Румынии и Турции. Социалистическая Албания сама разрезала эти нити большими ножницами»189. Характеризуя позицию коммунистических государств полуострова, Ходжа рассматривал внешнеполитический курс Румынии как непоследовательный, демонстрирующий показной антисоветизм, призванный обеспечить особые отношения Бухареста с Москвой и Вашингтоном в интересах главы Румынии – Н. Чаушеску190. Другая Балканская коммунистическая страна – Болгария рассматривалась им как последовательный сателлит СССР191. В контексте настойчивых китайских рекомендаций Тиране усилить взаимодействие с Белградом Э. Ходжа достаточно жёстко оценивал позицию СФРЮ, апеллируя к идеологическим аргументам в пользу невозможности такого союза, и обвинял (пока лишь в непредназначенных для посторонних глаз записках) Чжоу Эньлая в отходе от марксизма-ленинизма, так как он, по выражению главы АПТ, «предлагает нам [Албании] нарушить принципы и целоваться с Тито и титоистами!»192 Вывод Ходжи был однозначным: «Целью неграмотных китайцев является «Балканский союз» под руководством «антисоветской» Румынии и «проамериканской» Югославии. Также проанглийская, профранцузская и проамериканская демократическая Греция, и окрашенная такими же цветами Турция, объединяются с «прокитайской Албанией» и просоветской Болгарией. Явная русская солянка, приготовленная китайцами, и весь этот «союз» направляется против Советов. Но кто будет слушать и выполнять эту глупость? Все Балканские страны имеют в отношениях между собой глубокие противоречия, собственные интересы, каждая имеет разных союзников, за исключением Албании, и все занимаются политической торговлей, за исключением Албании; клики, которые правят на Балканах, продаются великим державам. «Возражения», которые могут возникнуть у них и великих держав, носят конъюнктурный характер»193. Активизация внешней политики Пекина на Балканах, и, прежде всего, в отношении Румынии и Югославии, осуждались главой АПТ с использованием идеологических аргументов, за которыми просматривалось недовольство тем, что Албания теряет статус привилегированного союзника КНР. Попытки Белграда демонстрировать особое расположение в отношении преимущественно населённого албанцами края Косово и стремление И. Б. Тито использовать это в отношениях с Тираной194 рассматривалось Э. Ходжей и его ближайшим окружением с совершенно иных позиций, а именно: как югославская сторона использует «фактор Косово» для политического проникновения в Албанию и оказания влияния на неё195.
Не менее жёсткой была реакция Э. Ходжи на подготовку к Совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое должно было состояться с 30 июля по 1 августа 1975 г. и принять Заключительный акт196. Позиция главы АПТ по отношению этой конференции определялась как внутри, так и внешнеполитическими факторами. Политика неучастия в международных конференциях была продолжена Э. Ходжей и в отношении предлагавшейся в декабре 1975 Грецией встречи представителей Балканских стран для решения проблем безопасности. Отвергая, с одной стороны, идею такой конференции как неосуществимую из-за противоречий стран региона и активной роли великих держав, стремящихся использовать их, с другой, глава АПТ считал, что в мире существует опасная ситуация197. Столь противоречивый подход, в действительности, объяснялся стремлением Э. Ходжи продолжить избранный им «особый курс» и не допустить подпадания под чьё-либо влияние, предпочитая двусторонние отношения многосторонним договоренностям. Поведение НРА на международной арене зависело от принимавшегося лично Э. Ходжей и его ближайшего окружения курса. Степень влияния самого главы коммунистического режима Албании на этот процесс зависела от того, насколько он был в состоянии контролировать ситуацию в партийно-государственном руководстве и в целом положение в стране. Пристально следившие за происходящим в ΗΡΑ аналитики и представители дипломатических кругов западного блока, включая США, несмотря на закрытость Албании для внешнего мира и тотальную секретность, распространявшуюся властями на внутриполитическую информацию, приходили к выводу о том, что Э. Ходжа установил полный контроль над вооруженными силами, но, в то же время, внутри руководства АПТ продолжают сохраняться признаки нестабильности и напряженных взаимоотношений. Примечательным был анализ ситуации, сделанный итальянскими дипломатами, аккредитованными в Тиране, считавшими, что существует конфронтация между сторонниками «жёсткой линии» во внешней политики из числа старой партийной гвардии – участников партизанской борьбы в годы Второй Мировой войны, и теми, кто поддерживал «мягкую линию»198. В этой связи иностранные дипломаты обращали внимание на публикацию в партийном органе «Rruga е Partise» статьи «третьего человека» в партийной иерархии – X. Капо, в которой заявлялось о необходимости проявлять бдительность из-за возможных враждебных действий, «остатков прошлого и остатков иностранного влияния»199. Изменения в персональном составе руководства НРА и АПТ оказывались в центре внимания высших чиновников США, отвечавших за внешнеполитическое направление, что было обусловлено стремлением определить основной вектор возможного развития коммунистического режима Албании и его внешней политики200. В августе 1975 г. посол США в СФРЮ Л. Зильберман, полагаясь на информацию, поступившую к нему201, выдвинул предположение о том, что возникшие у Э. Ходжи проблемы со здоровьем ведут к усилению позиций М. Шеху – премьер-министра НРА и по совместительству министра обороны – в партийно-государственном руководстве коммунистической Албании, которая входит в период политической нестабильности202. Подобный вывод, делавшийся на основании косвенных данных, не соответствовал, однако, действительности, что было связано со слабой информированностью дипломатических представителей многих стран Западного блока о положении в руководстве НРА, где было ограниченное количество иностранных дипломатов203. Ожидание изменений во внешней политике во многом базировалось именно на подобных данных. Определенные надежды на изменение ситуации в стране и заинтересованность в том, чтобы Албания не оказалась под влиянием противостоявших США и НАТО сил, выражались как в Госдепе США, так и на ряде сессий представителей гражданской и военной бюрократии Североатлантического блока, в котором внимательно следили за внутриполитическим развитием НРА и её внешнеполитическим курсом. Особое внимание придавалось роли и месту Албании в региональной политике204.
К концу 1975 г. внешнеполитические позиции НРА и её оборонная стратегия в региональном контексте всё больше начинали зависеть от ситуации, складывавшейся в албано-китайском неформальном политическом союзе и военно-техническом союзе. В декабре 1975 г. в Пекин была направлена большая албанская военная делегация, в задачу которой входило получение максимально возможного от КНР военного оборудования и вооружений, включая тяжёлую военную технику Предыдущий визит члена Политбюро ЦК АПТ А. Чарчани, прибывшего в Китай с миссией получения экономической помощи, оказался безрезультатным, и в Тиране пришли к выводу о том, что китайская сторона начала снижать уровень отношений со своим союзником на Балканах