– Зато сейчас я вся внимание.
– Отменили праздник.
– Почему?
Юноша хихикнул:
– Они утром должны были в загс идти, потом в церковь ехать, а уж только затем к нам.
– Ну?
– Так невеста в загс явилась и с женихом поругалась, – захихикал охранник, – цветами его по роже отходила, кольцо каблуком раздавила и убежала! Вот и накрылся праздничек медным тазом! Отменили все.
Я тяжело вздохнула и, сев в «Форд», поехала в Ложкино. Нет, все-таки хорошо, что я купила не сервиз, а пледы. Ну куда бы я сейчас дела набор посуды на 12 человек? Лишние же одеяла всегда кстати.
Наш дом сиял огнями. Домашние радостно зажигают свет везде и забывают потом его выключить, поэтому в конце месяца приходится заполнять километровые счета.
В столовой вокруг накрытого стола сидела вся компания. Аркадий, Зайка, Маня, Сева и Тузик. Отметив, что собак нет, я бросила мешок с подарком на диван и спросила:
– Что на ужин?
– Фрикасе из цыпленка, – отозвалась Зайка.
– «Вулворт», – прочитал Кеша и удивился: – Ты купила пледы?
– Ага, – отозвалась я, накладывая в тарелку нежную курятину, – очень захотелось!
Ольга с подозрением покосилась на меня. Она-то знает, что заставить свекровь отправиться по магазинам могут только чрезвычайные обстоятельства!
– Мусечка, – закричала Маруся, успевшая выскочить из-за стола и глянуть в пакет, – можно, я их себе возьму?
– Конечно, детка, пользуйся на здоровье.
– Это меринос? – спросил Тузик.
Я удивилась:
– Как вы догадались? «Вулворт» еще делает вещи из цигейки, козьего пуха и шкур…
– По запаху, – спокойно пояснил Тузик, – когда Машенька раскрыла пакет, по комнате разнесся аромат пледов из мериноса.
– Вы умеете по запаху определять вещи? – изумилась Зайка.
– Он Нос, – ответил Севка.
– Кто?
– Нос.
– Это как понимать? – спросила я.
Тузик улыбнулся. Я опять удивилась, насколько улыбка преображала его лицо.
– Я работаю в фирме «Дом Ореано», выпускающей духи, нюхачом, или Носом, одним словом, человеком, который составляет аромат.
– Такие специалисты, – прервал его Севка, – на вес золота. «Дом Диора», например, пытался переманить Тузика, только он не пошел.
– Почему? – поинтересовалась Маня. – Небось «Дом Диора» хорошую зарплату предлагал!
Тузик порозовел:
– Я люблю хозяина «Дома Ореано».
– А кто владеет этой фирмой? – не успокаивалась Манюня. – Может, лучше-то у Диора!
– «Дом Ореано» принадлежит мне, – спокойно пояснил Севка.
– Тебе? – ахнула я. – Но почему ты занялся парфюмерией, ты – химик!
– Именно поэтому, – хмыкнул Севка, – кому же еще выдумывать духи, как не Менделееву. Кстати, я привез пробышки, сейчас покажу.
И он вышел. Манюня вновь повернулась к Тузику и воскликнула:
– И вы можете по запаху все узнать?
Тузик аккуратно подобрал капли на редкость вкусной подливки и обнадежил девочку:
– Сто очков любой ищейке дам.
– Ой, только не уходи никуда. – Манюня перешла от полного восторга на «ты» и вылетела из столовой.
Тузик усмехнулся.
– Ваша дочь страшно забавная, жаль, что у меня никогда не будет детей.
– Почему? – ляпнула Ольга.
Я спрятала лицо за чашкой. А еще все время шпыняют Марусю за непосредственность! Надо же задать такой вопрос!
Но Тузик оказался на высоте. Он преспокойно ответил:
– У «голубых» не бывает детей. Хотя некоторые специально из-за наследников вступают в связь с женщиной. Но, боюсь, я не смогу.
– Вы так ненавидите дам? – поинтересовался Кеша.
На месте Тузика я бы давным-давно нагрубила наглым хозяевам, но наш гость оказался то ли чрезвычайно деликатен, то ли слишком воспитан. Он просто спокойно пояснил:
– Почти все мои близкие друзья – женщины, честно говоря, я ощущаю с ними бо€льшую душевную близость, чем с мужчинами, но вступать в интимные отношения не могу!
– А скажите… – начал Кеша.
Но тут раздался звонок, хлопок входной двери, и хрипловатый, низкий голос с капризными обертонами:
– Ну-ка, милочка, прими пальто да показывай, где гости.
– Мы ждем кого-то? – спросила Зайка.
Дверь в столовую с треском распахнулась, и в комнату влетел язык пламени. На какую-то секунду мне показалось, что у нас начался пожар, но затем стало понятно: в помещение ворвалась дама удивительной красоты и энергичности.
Длинное вечернее платье, сшитое, очевидно, из атласа, было такого пронзительно красного цвета, что я зажмурилась. Впрочем, сияние исходило не только от одежды. Волосы, уши, пальцы, запястья… Все горело и переливалось. Диадема, кольца, серьги, браслеты… Не было только ожерелья. Платье наглухо закрывало не только грудь, но и шею. Сверху оно сидело в обтяжку, подчеркивая красивые формы и тонкую талию, внизу расширялось колоколом и волочилось по полу. Волосы гостьи, иссиня-черные, резко контрастировали с бледной кожей и круглыми ярко-синими глазами. Пухлый рот, покрытый помадой пурпурного оттенка, капризно изогнулся, и незнакомка, тряхнув роскошными кудрями, заявила:
– Добрый вечер, господа, я Рита Назарова. Простите, слегка опоздала, я звана к семи, однако дела задержали.
Я чуть не лишилась чувств. Кто бы мог подумать, что она воспримет всерьез мое дурацкое приглашение!
– Садитесь, – радушно предложил Кеша, отодвигая стул, – у нас фрикасе из цыпленка.
Маргарита повернулась и пошла вдоль стола. Я увидела ее сзади и обомлела. Абсолютно глухое спереди платье открывало всю роскошную спину полностью, до талии, вернее, до того места, из которого у людей растут ноги.
Зайка закашлялась, а Тузик уронил вилку. Рита села на предложенное место и бойко завела светскую беседу. Если она и удивилась, обнаружив на вечеринке всего четырех человек, одетых по-домашнему, то виду не подала. Впрочем, через пару минут спустился Севка с маленьким чемоданчиком, и мы начали нюхать крохотные пузыречки, вернее пробочки. Маргарита страшно оживилась, и они с Севкой принялись живо обсуждать последние новинки парфюмерии. Я пошла на кухню, велела Катерине вытащить и разморозить торт, потом вернулась назад и застала дивную картину.
Маня совала прямо в нос Тузику не слишком чистый кулачок с воплем:
– Ну-ка угадай, что внутри!
Мужчина принюхался:
– Так, ты мыла руки глицериновым мылом, потом держала шоколадку «Таблерон», молочную, а не горькую…
– Класс, – взвизгнула Манюня, – точно, перед ужином съела, а что в кулаке?
Тузик раздул ноздри.
– Так, латекс, но не простой, сильно ароматизированный, думаю, презерватив. Но откуда у тебя сей предмет, дорогая?
– Ловко, – завопила Машка, разжимая руку. На перемазанной шариковой ручкой ладошке и впрямь лежало лучшее средство защиты от СПИДа, – думала, никогда не узнает!
– Где взяла? – сурово спросил старший брат.
Сестрица затараторила:
– Ну, прикол! Хотела такое найти, чтобы он вовек не догадался, все перерыла, потом залезла к тебе в сумку и нашла пакетик!
– Интересно, – протянула Зайка, окидывая муженька с головы до ног гневным взглядом, – и зачем тебе презерватив, а? Да еще в барсетке!
– Понятия не имею, как он там оказался, – хмыкнул Кеша.
Но потом, увидав, что хорошенькое личико Зайки стало медленно краснеть, быстро добавил:
– А, вспомнил! Заезжал в аптеку, мне и дали в качестве подарка!
Ольга открыла было рот, но тут заговорила Рита:
– Боже, как интересно! А угадайте, какие у меня духи?
– Элементарно, – с готовностью ответил Тузик, – Мияки, «Огненный шар». Это очень просто. Помада, да и вообще вся косметика у вас Буржуа. Хотите, шампунь назову? Правда, он какой-то необычный, можно, я подойду поближе?
– Пожалуйста, – засмеялась Рита, – на здоровье!
Тузик обошел стол, приблизился к Назаровой и спрятал свой нос в ее роскошных волосах. Издали это выглядело так, словно он целует ее в затылок.
В эту секунду раздался грохот, визг Ирки, дверь в столовую распахнулась, и послышался мужской гневный голос:
– Сука, блядь, так я и знал!
На пороге стоял крепкий мужик в смокинге безукоризненного покроя. Его белую рубашку украшала красная бабочка с брильянтовой брошью в середине, о стрелки брюк можно было порезаться, ботинки лаково блестели… Идеальное впечатление респектабельности портило выражение дикой злобы на смуглом лице и огромный, чудовищного вида пистолет в правой руке.
– Вы к кому? – растерянно спросила я.
– Понял! – радостно закричал Тузик. – Черный хлеб, репейное масло и…
– Мразь, – завопил мужик.
Прогремел выстрел. Взвизгнув, Рита нырнула под стол. Я немедленно последовала ее примеру. Мы сидели под столешницей, накрытой длинной скатертью, прижавшись в ужасе друг к другу. В комнате творилось невообразимое. Вопль, крик, визг, звон бьющейся посуды, мат, выстрелы… На втором этаже выли на разные голоса собаки.
– Кто это? – шепотом спросила я.
– Мудак, – ответила Рита, – мой бывший муженек. Рифат Ибрагимов! И как только он узнал, что я сюда поеду? Нет, вернусь домой, выгоню Райку, свою секретаршу. Это она ему настучала…
Скатерть задралась. В укрытие проникла голова с выпученными карими глазами. Рита завизжала. Я собралась с духом и заявила:
– Оставьте нас в покое!
– Ты мне не нужна, – рявкнул Рифат и, ухватив сильной рукой Риту за плечо, вытащил ее наружу.
Я немедленно вылезла следом и ойкнула. Красиво убранная комната превратилась в кошмар. Стол был разгромлен, остатки фрикасе разметаны по полу и щедро засыпаны осколками, в диване зияло несколько дыр. Маруся сидела на подоконнике, поджав ноги, около нее трясся Тузик. Аркадий с белым лицом сидел в углу, держась за челюсть. Ни Севки, ни Зайки, как, впрочем, и самого Рифата с Ритой не наблюдалось.
– Что тут произошло? – закричала я.
Тузик выглянул из-за занавески.
– По-моему, погром. Может, антисемиты налетели?
– Глупости, – фыркнула я и кинулась к Кеше, – что с тобой?
– Ничего, – процедил сын, – этот сумасшедший просто чемпион, так мне вмазал по зубам, что искры из глаз посыпались! А потом начал по дивану стрелять и посуду крушить.