Но не успела я успокоиться, как монстры поднялись и молча бросились ко мне. Никогда в жизни я не бегала с такой скоростью, вернее, не прыгала, потому что пространство примерно метров в пять, отделявшее меня от высокой, раскидистой ели, преодолела единым махом и мгновенно взлетела вверх по веткам, словно одуревшая белка. Сама не понимаю, как такое вышло. Нижние ветви находились от земли на приличном расстоянии, и к ним вел совершенно гладкий ствол, покрытый влажной корой.
Ужасные создания уселись у подножия и стали издавать странные звуки, то ли стоны, то ли вопли. Из разверстых клыкастых пастей вывалились огромные розовые языки, с которых капала слюна.
Я поплотней прижалась к ветке. Господи, да они бешеные! Вот положение, хуже и не придумать. Кричать бесполезно, все окна закрыты, и никто не услышит… Неужели придется сидеть тут до утра, пока кто-нибудь из домашних не выйдет наружу? А вдруг я засну и свалюсь вниз? Представляю, что случится с Кешкой, когда он обнаружит на полянке обгрызенные косточки незадачливой матери.
Но не успела я оплакать собственную кончину, как входная дверь приоткрылась и выглянула Манюня, одетая в тепленькую фланелевую пижамку. Монстры ринулись к ней.
Глава 21
– Маня! – завопила я, теряя от ужаса рассудок. – Немедленно закрой двери, они тебя разорвут!
Но девочка отчего-то не испугалась чудищ, более того, погладив их по головам, она крикнула:
– Кто здесь?
– Я.
– Мамуся!
– Именно я.
– Где ты?
– Тут.
– Где?
– На елке сижу.
Маруся, шлепая домашними тапками по грязным дорожкам, добралась до моего убежища и удивилась:
– Мусечка, что ты там делаешь?
Более идиотского вопроса и не придумаешь.
– Отдыхаю, – рявкнула я.
– На дереве? – глупо спросила Маня.
– Да!
– Лучше слезай, – велела дочь, – пока Аркадий с Зайкой не увидели. Представляешь, что они с тобой сделают!
Я поглядела вниз.
– Кисонька, а кто эти жуткие животные?
– Какие? – удивилась девочка.
– Ну вон они…
– Мусенька, ты что, с дуба упала? Это же Снап и Банди.
От удивления я и впрямь чуть было не свалилась к подножию ели.
– Снап, Банди? Но они гладкошерстные, с темной шерстью, а эти клочкастые, ярко-желтые…
Маруся помолчала, а потом сдавленным от смеха голосом сообщила:
– Зайка купила им комбинезоны из искусственного меха с шапочками. Правда прикольно?
Я глупо хихикнула. Прикольнее не бывает! Только теперь придется тратить целое состояние на краску для волос, потому что небось я вся поседела от страха.
– Слезай, – настаивала Маня.
Я опять посмотрела вниз. Земля была далеко.
– Нет, боюсь.
– Прыгай, – приказывала дочь, – ну, быстрей!
Но перспектива оказаться в Склифосовского с переломанными ногами совершенно не впечатляла.
– Не могу.
– Как же ты туда влезла?
– Сама не понимаю.
– Ладно, – заявила Маня, – сейчас попробую притащить лестницу.
Но не успела она сделать и пару шагов, как распахнулась входная дверь и выглянула Зайка, в халате.
– Маня, – крикнула невестка, – ты куда пропала?
– Зая, – завопила дочь, – я тут, возле мамы.
– Дарья приехала?
– Она на дереве сидит, – радостно оповестила девочка.
– Где? – изумилась Ольга.
– Тут, – подала я голос из ветвей, – на елке.
Зайка, подобрав полы красивого темно-красного бархатного халатика, дошла до моего «насеста» и сердито заявила:
– Ну ты даешь! Немедленно слезай!
– Не могу.
– Кеша, – завопила невестка, – а ну давай сюда!
Появился сын в шелковой пижаме от Кендо. Я не буду пересказывать вам слова, которыми дети награждали мать, с трудом подтаскивая огромную садовую лестницу.
Но все усилия оказались напрасными. Ее длины хватило только наполовину. На шум пришли Тузик и Севка. Первый в стеганом черном халате, второй в непонятном одеянии, больше всего смахивающем на комбинезон космонавта.
– Как ее снять, ума не приложу, – вздохнул Кеша.
– Давайте натянем внизу брезент от машины, – предложил Тузик, – я видел в кино, так людей из горящих зданий спасают!
– Ни за что, – твердо заявила я, – и не надейтесь, что прыгну в кусок тряпки, который вы наверняка не удержите!
– Может, тряханем все вместе ель? – спросил Севка.
– Зачем? – удивилась Зайка.
– Сама свалится, – довольно заржал Лазарев.
Но Кеша уже исчез. Минут через пять появились Сыромятников, его камердинер Николай и Аркашка. Втроем они тащили гигантскую лестницу.
Крякая от натуги, мужики установили ее, и я на дрожащих ногах начала спуск вниз.
– Ну, Дарья Ивановна, – покачал головой сосед, – кто бы мог подумать, что вы так любите по деревьям лазить!
– Боже, в каком ты виде! – завопила Зайка.
– А где машина? – поинтересовался Кеша.
Вот так всегда, состояние автомобиля волнует его больше, чем здоровье человека…
– Немедленно в ванную, – приказала Зайка, – да налей туда побольше геля, желательно «Сейфгард», говорят, он всех микробов убивает…
– А еще лучше добавить хлорки, – посоветовал Аркашка, – на худой конец туалетного «утенка», да не подходи близко к собакам, живо блох от тебя подцепят…
Не обращая внимания на издевательства, я пошла в ванную, легла в теплую воду и с наслаждением почувствовала, как вконец озябшее тело начинает медленно согреваться.
Многие мои подружки любят перед сном полежать в пене. Говорят, что эти процедуры их успокаивают. Я же, наоборот, выскакиваю из воды бодрая. Вот и сегодня, несмотря на то что денек выдался, мягко говоря, суматошный, спать мне расхотелось.
Я села за стол и вытащила любимую записную книжку, толстую, покрытую серой кожей. Как многие преподаватели, готовящиеся ежевечерне к предстоящим занятиям, я приобрела привычку записывать свои мысли.
Итак, что стало известно. Убитая в конюшне женщина на самом деле носит имя Наташа Кабанова. Милый Миша обманул чиновников ингорколлегии и некоего Исаака, родного брата Лены Артюхиной, чтобы получить наследство. Интересно, почему тот не заметил подмены?
Покусав ручку, я усмехнулась. Ну ты даешь, Дашутка! Совсем разум потеряла от сидения на елке. Исаак-то никогда не видел сестричку! Никаких фотографий у его матери, подбросившей дочурку к двери детского дома, естественно, не было. Так что парень элементарно не знал, как выглядит ближайшая родственница! Михаил абсолютно не рисковал. Скорей всего он приказал, на всякий случай, перевести капитал на его имя или еще как-то обезопасил себя… Помнится, в лесу, ругаясь с мужем, Лена-Наташа пугала того, что перепишет завещание, и упрекала его в том, что Каюров начал роман с Назаровой…
Я отложила ручку и уставилась в черное, незанавешенное окно… Да уж, я узнала целый ворох чужих семейных тайн, но ни на миллиметр не продвинулась в своем расследовании. Похоже, что вообще я бежала не в том направлении…
Человек, убивший женщину в конюшне, поднял руку на Наташу Кабанову, а не на Артюхину. Несчастная наркоманка практически не имела друзей. Да она, похоже, год вообще не выходила на улицу. А вот Кабанова… Следовательно, убийцу нужно искать в окружении Наташи, среди ее круга общения. Решено, завтра поеду опять к Раисе Андреевне и попрошу у старушки телефонную книжку дочери.
В доме стояла тишина. Внезапно дверь в мою спальню приотворилась, и в широкую щель всунулись две непонятного вида рыжие головы с черными ушами и мордами. В суматохе со Снапа и Банди не сняли новые прикиды.
– А ну идите сюда, мальчики, – велела я.
Пит и ротвейлер вошли в спальню, сзади ковылял Хуч, за ним виднелась любопытная морда пуделя.
– Да, ребятки, – сказала я, вытряхивая псов из мохнатых комбинезончиков, – жадные, однако, у нас Зайка с Кешей оказались. Хучику с Черри пальтишек не купили.
Снап благодарно лизнул меня в щеку. Я обняла его за крепкую шею, взглянула в преданные глаза и спросила:
– Как думаешь, дружок, а вдруг это Михаил убил Наташу? Захотел забрать все деньги, а затем решил избавиться от ненужной дамы? Лошадь пожалел и спрятал, а Кабановой размозжил голову…
Банди тихо гавкнул, а Черри подсунула морду мне под левую руку. Машинально поглаживая пуделя, я вздохнула. Нет уж, будем считать, что Каюров ни при чем. Иначе кто снимет с нас проклятие, которое, следует признать, работает просто отлично. Разнообразные неприятности сыплются на нас со всех сторон с такой частотой, что делается страшно. Что-то нас ждет завтра? Пожар? Наводнение? Эпидемия бубонной чумы?
Утром первым делом я вызвала «автомобильных спасателей» и, велев им доставить «Форд» прямо к нашему дому, отправилась в сторожку.
Иван, напевая, мастерил какую-то штуку, больше всего похожую на проволочный ящик.
– Ваня, – попросила я, – можно на денек взять вашу «девятку»?
Садовник почесал в затылке.
– Берите на сколько угодно, только вам после «Вольво» и «Форда» не в кайф будет, меня самого ломает на ней ездить!
– Ничего, Ванюша, – в тон парню ответила я, – меня так ломает на «бомбистах» передвигаться, прямо крючит всю.
Иван протянул ключи. Я обошла сторожку сзади и уставилась на кабриолет. Да уж, больной скорее мертв, чем жив! Вообще-то девятая модель «Жигулей» – красивая машина. С длинным, устремленным вперед передним крылом и немного тяжелой задней частью, она похожа на стрелу, летящую в цель. Но руины, представшие передо мной, мало походили на автомобиль. Капот черный, очевидно, Иван недавно поменял его, но почему-то не покрасил. На дверцах тут и там виднелись вмятины и пятна ржавчины, вместо одного из боковых стекол был натянут кусок полиэтиленовой пленки…
Пока я оглядывала ходячее несчастье, появился Ваня, несущий в руках проволочную клеточку.
– Ну как? – спросил он.
– Она ездит? – робко поинтересовалась я.
– Иногда, – хмыкнул садовник, – когда в хорошем настроении.
Потом, увидав мою вытянувшуюся физиономию, быстро добавил:
– Но сегодня миролюбиво настроена, садитесь!