– Да, в горах разбилась, поехала с клиентом… Да вы проходите, проходите…
Толстушка впихнула меня в кухню, где царил редкостный бардак. Стол, подоконник и табуретки были завалены горами вещей, непонятно как очутившихся в месте, где готовят пищу. Убрав с одного из стульев бутылку с шампунем, Светлана радушно предложила:
– Давайте я вас кофе угощу.
Не дожидаясь моего ответа, она вытащила из шкафчика не слишком хорошо вымытую кружку, кинула туда несколько гранул «Максвелл хауз», щедро насыпала сахара, плеснула воды и добавила сливок.
Я посмотрела на получившийся «коктейль» и подавила ухмылку. Такой напиток носит в нашем доме название «услада Аркадия». Все домашние, а также многочисленные друзья и гости хорошо знают, что ни в коем случае нельзя просить Кешу сделать кофе. Сын очень экономно кладет заварку, ну, примерно четверть чайной ложечки на поллитровую кружку, зато рафинад бросает от души, куска четыре, а еще лучше пять, а чтобы смесь получилась еще более гадкой, он разбавляет ее сливками, после чего содержимое чашки по цвету начинает напоминать любимую Зайкину помаду фирмы «Живанши». Весь Париж увешан этой осенью огромными рекламными щитами, на которых изображены дамы с губами, накрашенными помадой тона «натуральный беж». Каждый раз, глядя на их лица, я вспоминала Кешу. И вот ведь странность! Чай он пьет крепкий, совсем не-сладкий. Из напитков предпочитает виски, без содовой и льда. А вот с кофе отчего-то получается такая ерунда.
– Наташа поехала с клиентом, – продолжила я начатый в коридоре разговор, – но с каким? Она же работала переводчицей.
Светлана кивнула.
– Да, в торговом представительстве «Филипс», тут недалеко. К ним кто-то из начальства заявился, вот ей и велели переводить. Ужасная история. А, собственно говоря, в чем дело?
Я вспомнила полковника Дегтярева и мигом воспроизвела часто повторяемую им фразу.
– К сожалению, я не могу сообщить никаких деталей или подробностей, по делу идут оперативно-разыскные мероприятия…
Правда, после этих слов он, как правило, добавляет:
– И, сделай милость, не лезь не в свое дело, не суй свой длинный нос куда не следует, а то ведь и прищемить могут!
Но сказать подобное Светлане я, естественно, не могла, поэтому завершила речь по-другому:
– И вы бы очень помогли следствию, ответив на ряд вопросов, без протокола, по-дружески. Это не допрос, а просто беседа. Вам же, наверное, хочется, чтобы тайна гибели Наташи была раскрыта до конца?
– Спрашивайте, – пожала плечами Света.
– Вы были ее лучшей подругой…
– Не совсем так, – спокойно поправила меня она, – вернее, одно время, в младших классах, мы очень дружили. Знаете, две девочки-одногодки, ходят в один класс, сидят рядом за партой, живут, можно сказать, в соседних квартирах… Но когда мы стали старше, у Наты появилась другая закадычная подружка, Рита Назарова.
Потом девушки поступили в разные институты и совсем отдалились друг от друга. Но хорошие отношения сохранили, иногда пили вместе чай и бегали в театр. Затем Света вышла замуж, и они совсем разошлись.
– При всем желании не могу сообщить никаких подробностей о ее личной жизни, – вздыхала Светлана, – я только знала, что у Наты никак не получалось найти мужа, но она сама виновата.
– Почему?
– Завышенные требования предъявляла. Знаете, как в песне поется: «Чтоб не пил, не курил, всю зарплату приносил…»
А мужчины вокруг Наташи появлялись. Но она вела себя, как капризная принцесса из сказки: этот толстый, тот глупый, третий противный, у четвертого ноги кривые…
– Ну и чем дело закончилось? – усмехнулась Света. – Выбирала, выбирала и провыбиралась, пропали кавалеры. Да и возраст, прямо скажем, уже не юный. Появился у нее потом один кадр, но она о нем говорила неохотно, я поняла, что мужчина женат, но вроде супруга больна… Но, честно говоря, эти сказочки про болезненную вторую половину большинство парней рассказывает… Знаете, это ее Рита Назарова с толку сбивала, все про деньги ей внушала. Мол, без разницы, какой муж, лишь бы состоятельный… А Натуся очень хотела разбогатеть. Но, наверное, не зря говорят, что господь никогда не дает человеку того, о чем тот страстно мечтает. Денег-то у Наты никогда не было. По крайней мере, так она говорила всем, но…
Тут Света неожиданно захлопнула рот и тревожно глянула на меня.
– Что «но»? – тут же отреагировала я.
Реутова помялась, затем со вздохом пробормотала:
– Это никакого отношения к ее смерти не имеет.
– Нет уж, договаривайте, раз начали!
Света принялась суетливо наводить на столе порядок, двигать в разные стороны чашки, сахарницу и перекладывать газеты.
– Ну, – поторопила я ее, – выкладывайте, все равно я не отстану.
– Собственно, и сообщить особо нечего, – замямлила Света.
Но потом она, очевидно, приняла решение и заявила:
– Ладно, Наташа ведь умерла, да и плохого ничего не было, просто она просила сохранить тайну от всех.
Примерно в январе этого года, точное число Света не помнила, к ней неожиданно заглянула Наташа, причем в необычное время, где-то около часа дня.
– Ты не на работе? – удивилась Реутова, распахивая дверь.
– Обедать ушла, – ответила подруга и спросила: – Николай дома?
– Ну что ты, – отмахнулась Света, – муж никогда дома днем не сидит, на службе он.
– Хорошо, – сказала Ната и вошла в квартиру.
На кухне молча она вытащила пакет и попросила:
– Слышь, Светка, будь другом, спрячь это куда подальше.
– Что здесь? – спросила Реутова.
Наташа развернула пакет и вытряхнула на грязную клеенку… деньги. Тугие зеленые пачки, перехваченные розовыми резинками.
– Это что? – растерянно повторила Света.
– Доллары, – спокойно ответила Ната, – десять тысяч, как одна копеечка.
– Откуда? – потрясенно спросила Реутова, оглядывая прорву деньжищ. – Где ты это взяла?
И тут Кабанова, усмехнувшись, сказала загадочную фразу:
– От белочки, от такой милой рыжей белочки, которая не умела плавать с больным сердцем.
– Какая белка? – совсем обомлела Света. – Ну ничегошеньки не понимаю!
– А и не надо, – продолжала ухмыляться Наташа, – знай только, что получила я их абсолютно честным путем за кое-какую работу. Знаешь, хочу на квартиру насобирать и от матери съехать. Надоела мне эта старая идиотка хуже горькой редьки. В дом никого привести нельзя, сразу начинает поучать человека, прямо кошмар какой-то!
– Зачем ты мне их принесла, – не успокаивалась Светка, – у себя спрячь!
Наташа скорчила гримасу.
– Так мать любопытная, жуть! По всем моим шкафам лазает, все чего-то ищет, вынюхивает. Представляешь, какой скандал начнется, если деньги найдет.
– В сберкассу положи, – из последних сил сопротивлялась Светка, не желавшая стеречь такую огромную сумму.
Ната уставилась на подругу во все глаза.
– Ты чего! А если опять режим поменяется! Ну-ка припомни, сколько раз государство нас накалывало! Нет уж, я свои денежки чужому дяде не отдам.
Света удрученно молчала. Очевидно, чтобы сломить сопротивление подруги, Кабанова добавила:
– Недолго-то они у тебя пролежат, меньше года. Я теперь каждый месяц буду по тысяче откладывать, а как до двадцати дойдет, мигом хатку прикуплю. А тебе за хранение сто долларов в месяц отсчитаю, идет?
Света, сидевшая дома в декретном отпуске и имевшая крохотный доход, дрогнула, но все же ядовито сказала:
– Вот оно как! Что же Риточке своей Назаровой, лучшей подруженьке, не снесешь? У той небось сейф есть, и квартирка на охране стоит. Понадежней будет.
– Не хочу, чтобы она о них знала, – серьезно ответила Ната, – хоть, если начистоту, заработать мне Ритка помогла…
Света только покачала головой, но сверток взяла и спрятала на антресоли, в чемодан со старым бельем. Мужу она не сказала ни слова, а на полученные первые сто долларов купила себе кое-какие вещи, косметику и радиоуправляемую машинку для Вовки. В феврале и марте Наташа принесла еще по тысяче. Словом, на момент ее смерти в пакетике лежало ровнехонько двенадцать штук.
В конце марта Свете неожиданно повезло. Мужу на работе дали путевку в санаторий, и они всей семьей укатили на две недели. Вернулись десятого апреля, а пятнадцатого Света спустилась вниз и отдала Раисе Андреевне «хованку». Перед этим Реутова провела бессонную ночь, ворочаясь в жаркой кровати возле мирно похрапывающего мужа. Соблазн оставить себе эту огромную, невероятную сумму был слишком велик. Но Света была честной женщиной и, задушив в душе все ростки жуткой жадности, она вручила бывшей учительнице баксы.
Раиса Андреевна растерялась и заставила бывшую одноклассницу дочери раз пять повторить рассказ о деньгах, копившихся на отдельную квартиру.
Отдав «сокровище» Раисе, Светлана вздохнула свободно, но не надолго. В двадцатых числах апреля ей позвонила женщина, назвавшаяся Леной Артюхиной.
– Такой гнусавый, противный голос, – рассказывала Света, – насморочный…
Я кивнула. Знаю, знаю, сама иногда зажимаю себе нос пальцами и бубню в телефонную трубку:
– Даши нету дома, звоните через неделю.
Самый простой, но эффективный способ, чтобы вас не узнали…
Женщина без всяких предварительных вступлений сообщила:
– Наташа Кабанова дала вам на сохранение деньги. Сначала десять «тонн», потом еще две. Вы положили деньги в чемодан с рваными пододеяльниками.
– Точно, – растерялась Света, – а откуда вы такие подробности знаете?
– Так Ната рассказала, – спокойно ответила дама и продолжила: – Грины принадлежат мне.
– Почему это?
– Я дала их Наталье в долг, в счет работы, которую она обязалась сделать, но не успела, – пояснила Лена, – так что вам придется вернуть заначку. У меня на руках нотариально заверенные документы.
– Какие? – испуганно спросила Света, похолодев от ужаса.
– Во-первых, расписка Кабановой, а во-вторых, ее письменный рассказ о том, кому доверены деньги и где они лежат. Значит, так, милочка. Завтра в любой удобный час явитесь в банк «Омо», пройдете в отдел ячеек, покажете паспорт, вам откроют ящик № 12, туда и положите денежки. Адрес хранилища…