Разумеется, пирующие были Лесными Эльфами. Они не жестоки, и в них нет зла, просто они не доверяют чужестранцам. Их чары могущественны, но даже во времена Бильбо Лесные Эльфы старались не показываться на глаза чужакам. Они были совсем не такими, как Высшие Эльфы Запада; они были гораздо опасней и не так мудры, – ибо почти все Лесные Эльфы (и их сородичи, странствующие по горам и холмам) вели род от древних племен, не видевших берегов Фэери. К тем берегам, на Запад, ушли Эльфы Воздуха, Эльфы Земли и Эльфы Моря и жили там долгие века, обретая величие, мудрость и мастерство, оттачивая свое искусство и чары в создании дивных творений невиданной красоты, пока некоторые не вернулись назад, в Большой Мир. Лесные Эльфы остались жить в Большом Мире в сумерках наших Луны и Солнца, но больше любили свет звезд. Они бродили по бескрайним величественным лесам тех земель, которых давно уже нет; им нравилось жить на опушках, чтобы ездить в лес на охоту или скакать по долинам и гулять по лугам при луне и звездах, а после прихода Людей им все больше по сердцу делался ночной сумрак. Но все-таки они были и поныне остались эльфами, то есть Добрым Народом.
В большой пещере у восточной границы Мирквуда, в нескольких милях к западу от края леса, в те времена жил самый могущественный король лесных эльфов. Возле его пещеры, перед огромными каменными воротами, протекала река, сбегавшая с гор в глубине леса и катившая свои воды к болотистым низменностям у подножия холмов, высившихся на опушке. Пещера была обширная и глубокая: из громадного главного зала открывались бесчисленные гроты, во все стороны разбегались галереи и переходы в другие залы, но коридоры уходили не так далеко под землю, как гоблинские туннели, и здесь было не так душно, не так опасно и гораздо светлее. Вообще-то почти все подданные короля жили и охотились в окрестных лесах, дома и хижины строили под деревьями или на ветках и больше других деревьев любили буки. Пещера же служила королевским дворцом, сокровищницей и крепостью на случай войны.
Тут же находились и темницы для пленников – и сюда лесные эльфы приволокли Торина. Эльфы не слишком с ним церемонились: они не любили гномов и думали, что поймали врага. В древности у них были войны с гномами, которых эльфы обвиняли в краже своих сокровищ. Справедливости ради нужно сказать, что гномы объясняли все по-другому: они, дескать, взяли лишь то, что им причиталось по праву, ибо король эльфов дал им в работу золото и серебро, а потом отказался платить. У короля эльфов была одна слабость: ему нравились драгоценности, особенно серебро и сверкающие белые камни. У него во дворце хранилось немало прекрасных вещей, но ему все время хотелось большего, и он мечтал, чтобы его сокровища не уступали богатствам прочих эльфийских лордов. Его народ не добывал руду, не работал с металлом и самоцветами, не любил торговать или возделывать землю. Любой гном это знал, хотя род Торина не имел никакого отношения к древней распре, которую я помянул. Поэтому Торин пришел в самое скверное расположение духа, когда с него сняли чары и он, очнувшись, увидел, как с ним обошлись, – и, кроме того, он решил, что не скажет ни слова про золото и драгоценные камни.
Его привели к королю, и тот, сурово глянув на гнома, начал его допрашивать. Однако Торин на все вопросы отвечал лишь одно: что он умирает от голода.
– Зачем вы со своим отрядом трижды напали на моих подданных во время праздника? – спросил король.
– Мы не нападали, – отвечал Торин. – Мы подошли попросить еду, потому что умирали от голода.
– Где сейчас ваши друзья и что они делают?
– Не знаю, думаю, они где-то в лесу умирают от голода.
– Что вы делали в лесу?
– Искали себе питье и пищу, потому что умирали от голода.
– Но зачем вы вообще явились сюда, в лес? – в гневе спросил король.
Тут Торин поджал губы и не пожелал отвечать.
– Хорошо! – произнес король. – Увести его и держать под замком, пока он не скажет правду, и пусть сидит хоть сто лет!
Эльфы связали Торина, отвели в подземелье и заперли в одной из дальних пещер с крепкой деревянный дверью. Узнику дали вдоволь еды и питья, хоть и не очень изысканных, ибо лесные эльфы – не гоблины, и даже со злейшими своими врагами, попавшими в плен, они обращались вполне милосердно. Они считали, что из всех живых существ только чудовищные пауки не заслуживают никакой жалости.
Бедный Торин сидел в королевской темнице. Воздав должное мясу, хлебу и воде, он подумал о своих несчастных друзьях, гадая, какая судьба их постигла. Вскоре он это узнал, но речь о том впереди, в следующей главе, повествующей о новом приключении, когда хоббит вновь показал, на что он способен.
Глава 9. Спасительные бочки
На другой день после сражения с пауками Бильбо и гномы предприняли последнюю отчаянную попытку выбраться из леса до того, как умрут от жажды и голода. Они встали и, пошатываясь, побрели в ту сторону, где, по мнению восьми путешественников из тринадцати, проходила тропа, – но им не довелось выяснить, так ли это. Сумрачный лесной день подходил к концу, сменяясь в очередной раз кромешным ночным мраком, как вдруг со всех сторон вспыхнули огоньки факелов, будто сотни багряных звезд. Из темноты выскочили лесные эльфы с луками и копьями и приказали гномам остановиться.
О том, чтобы сопротивляться, не могло быть и речи. Даже если бы гномы и не оказались в таком безвыходном положении, что сочли за лучшее попасть в плен, все равно с их единственным оружием – небольшими ножами – они бы не выстояли против эльфийских лучников, в темноте попадавших стрелой в птичий глаз, и путники просто сели на землю, ожидая, что будет дальше. Все, кроме Бильбо: хоббит быстро надел свое кольцо и тихонько отступил в сторону. Поэтому, когда эльфы связали и пересчитали пленников, выстроив их цепочкой, невидимый хоббит остался несосчитанным.
И поскольку его не было ни видно, ни слышно, то эльфийские воины, которые потащили пленников в лес, так и не догадались, что Бильбо крадется за ними, стараясь держаться подальше от света факелов. Гномам завязали глаза, хотя, по правде сказать, никакой разницы не было: даже Бильбо, смотревший по сторонам, не разбирал во мраке, куда их ведут, и в любом случае ни хоббит, ни гномы не знали, где они находились, когда их поймали. Бильбо еле поспевал за мерцавшими впереди факелами: король приказал эльфам спешить, и они заставляли измученных гномов идти так быстро, как те только могли. Вдруг факелы остановились, и хоббит нагнал эльфов возле моста, переброшенного через темную, могучую и быструю реку. На противоположной стороне, в склоне крутого холма, поросшего лесом, открывались ворота подземного дворца. Величественные буки спускались с холма до самого берега, корни свешивались прямо в воду.
Эльфы со своими пленниками пошли через мост, однако Бильбо помедлил: ему не понравился зияющий вход в подземелье. Но в конце концов хоббит все же собрался с духом, решив, что не бросит друзей, – и едва он успел проскочить вслед за последними эльфами, как большие королевские ворота у него за спиной с грохотом захлопнулись.
Переходы и галереи подземного дворца освещал красноватый свет факелов. Эльфы-стражи пели, шагая по гулким извилистым коридорам, расходившимся в разные стороны. Коридоры были совсем не такие, как в гоблинских логовищах: здесь и дышалось легче, и сами ходы были покороче и не так глубоко под землей. В просторном зале с колоннами, вырубленными прямо из первозданного камня, на резном деревянном троне восседал Король Лесных Эльфов. На голове у него красовалась корона из ягод и красных листьев, ибо на смену лету уже пришла осень. Весной он обычно носил корону из лесных цветов. В руке у него был резной дубовый посох.
Пленников привели к королю. Тот окинул их мрачным взглядом, но велел развязать, поскольку увидел, что гномы измучены и усталы.
– Тем более что веревки здесь не нужны, – сказал он. – Кто сюда попал – тому не сбежать через мои волшебные ворота.
Он долго и обстоятельно расспрашивал гномов, кто они, откуда, куда направляются и зачем, но узнал от них не больше, чем от Торина. Они были злы и угрюмы и держались, прямо скажем, невежливо.
– Что мы такого сделали, о король? – спросил Балин, который теперь остался старшим из гномов. – В чем наша вина? В том, что мы заблудились в лесу, терпели голод и жажду и попались паукам в сети? Или пауки – это ваши ручные зверушки, ваши слуги, что вы сердитесь, узнав, как мы с ними разделались?
Конечно, от такого вопроса король еще больше разгневался.
– Ваша вина – в том, что вы без позволения ходите по моим землям! – ответил он. – Не забывайте, что это мое королевство, и дорогу, по которой вы шли, проложил мой народ. В лесу вы трижды подстерегали моих подданных, и пытались испортить праздник, и перебудили пауков шумом и криками. После того, что вы здесь учинили, я имею полное право знать, что привело вас сюда! Не желаете говорить сейчас – я буду держать вас в темнице до тех пор, пока вы не образумитесь и не научитесь вести себя, как подобает!
И он приказал запереть гномов поодиночке, напоить и накормить, но никого не выпускать, пока хоть один не согласится открыть всю правду об их путешествии. Однако он не сказал гномам, что Торин тоже у него в плену. Обнаружил это Бильбо.
Бедный мистер Бэггинс! Как томительно тянулись для него дни, пока он жил здесь один-одинешенек, без конца прячась, не смея ни на миг снять свое кольцо, едва осмеливаясь изредка где-нибудь прикорнуть, – разве что в самых дальних и темных закоулках. От нечего делать он стал бродить по окрестностям королевского дворца. Ворота запирались с помощью чар, но Бильбо ухитрялся время от времени выбираться наружу, хотя для этого требовалась немалая прыткость. Лесные эльфы, иногда во главе со своим королем, порой выезжали из дворца на охоту или отправлялись по другим делам в лес или в восточные пустоши, и тогда Бильбо, проявляя чудеса ловкости, проскальзывал за ворота следом за ними. Он сильно рисковал: за спиной последнего из эльфов каменные створки со стуком смыкались и несколько раз чуть не прихлопнули хоббита, – но идти рядом с эльфами Бильбо боялся, зная, что его тень видна (пусть даже слабая и неясная в свете факелов). Кроме того, он боялся, что кто-нибудь нечаянно толкнет его и обнаружит. Однако когда хоббит все же оказывался в лесу, что случалось не слишком часто, он просто слонялся без цели. Он не хотел бросать гномов, да, собственно, и не знал, что ему делать без них и куда идти. Бильбо все равно не мог угнаться за эльфами-охотниками, чтобы проследить их пути в лесной чаще, поэтому так и не нашел дорогу к опушке. Он бродил по лесу, страшась заблудиться, и поджидал случая вернуться в пещеру. Вдобавок в лесу он всегда голодал, поскольку совсем не умел охотиться, а во дворце ему удавалось добыть себе пропитание, таская припасы из кладовых или еду со стола, если рядом никого не было.