Внезапно из темноты выпорхнула какая-то тень и метнулась к его плечу. Бард вздрогнул, – но это оказался всего-навсего старый дрозд. Без страха усевшись на плечо Барда, он пересказал новости, и лучник с удивлением обнаружил, что понимает птичий язык, – но ведь он был родом из Дейла.
– Погоди! – сказал дрозд. – Встает луна. Отыщи прореху в его броне на груди слева, когда он развернется и пролетит над тобой!
Бард замер в изумлении, а дрозд тем временем рассказал ему обо всем, что он видел и слышал на Горе.
Тогда Бард натянул тетиву до самого уха. Дракон сделал круг и теперь возвращался. На этот раз он летел низко, и, когда он приблизился к городу, над восточным берегом озера поднялась луна, и лунный свет посеребрил его огромные крылья.
– Стрела моя! – произнес лучник. – Черная стрела! Я берег тебя до последнего. Ты никогда не подводила меня и всегда возвращалась ко мне. Я получил тебя от отца, а он унаследовал тебя от своих предков. Если ты и правда вышла из кузницы истинного Короля Под Горой, то сейчас бей без промаха!
Дракон опустился еще ниже и развернулся, чтобы промчаться над самыми крышами. В лунном свете его поблескивающее чешуйчатое брюхо, вспыхивающее разноцветными искрами драгоценных камней, казалось белым, – но в одном месте осталось темное пятно. Зазвенела тетива большого тисового лука. Черная стрела ушла вверх и ударила прямо в прореху между чешуй возле левой передней лапы. Удар был страшен, стрела вошла в грудь дракону вся целиком – наконечник, древко и оперение. Дракон издал пронзительный вой, от которого люди на время оглохли, а по берегам озера повалились деревья и потрескались камни. Смауг взвился, будто его подбросило, перевернулся в воздухе и рухнул вниз.
Он упал прямо на город. Корчась в предсмертных судорогах, дракон разметал набережные и дома, искры и угли полетели в ночное небо. Озеро закипело, и во внезапно наступившей темноте над водой поднялись белые облака пара, освещенные луной. Свист и шипение разнеслись над огромным водоворотом – и все стихло. Так пришел конец Смаугу и Эсгароту. Но Бард спасся.
Луна поднималась все выше, все громче завывал холодный ветер. Он скрутил белый туман танцующими жгутами, погнал его на запад косматыми тучами, разметал в клочья и развеял над болотами у опушки Мирквуда. Тогда в лунном свете стали видны лодки – множество черных точек на поверхности озера. Ветер доносил с воды голоса людей Эсгарота, оплакивавших свой погибший город, сгоревшее добро и разрушенные дома. Но если бы они хоть немного пришли в себя и подумали (хотя сейчас трудно было этого ожидать), то признали бы, что на самом деле должны благодарить судьбу: три четверти жителей Озерного Города остались живы, прибрежные леса, поля, пастбища, скот и большая часть лодок уцелели, а дракон был мертв. Но они еще не поняли, что это значит.
Собравшись на западном берегу озера, они плакали и горевали, дрожа на холодном ветру, и вскоре послышались первые гневные возгласы: люди осыпали упреками главу города, который сбежал на лодке одним из первых, когда другие еще были готовы сражаться, защищая свои дома.
– Может, он и умеет вести дела, особенно свои собственные, – ворчали они, – но ему нельзя доверять в трудную минуту.
И все восхваляли мужество Барда и его последний славный выстрел.
– Был бы он жив, – говорили они в один голос, – мы бы сделали его королем. Бард Драконобойца из рода Гириона! Какое горе, что он погиб!
В этот момент высокий человек выступил из темноты. С его одежды ручьями стекала вода, черные волосы мокрыми прядями свисали на плечи и падали на лицо, глаза горели неистовым огнем.
– Бард не погиб! – воскликнул он. – Он нырнул в озеро, когда враг был сражен. Я – Бард из рода Гириона, я – победитель дракона!
– Король Бард! Король Бард! – закричали люди, но тут глава города стиснул зубы, чтобы они перестали лязгать от холода, и заговорил.
– Гирион был лордом Дейла, а не королем Эсгарота, – сказал он. – Главу Озерного Города всегда избирали из числа старых и мудрых людей, поскольку у нас не в обычае, чтобы городом правили воины. Пусть король Бард правит в своем королевстве – Дейл теперь свободен благодаря его доблести, и Барду ничто не мешает туда вернуться. Кто хочет, может пойти с ним, если считает, что холодные камни под сенью Горы лучше зеленых берегов Озера. Мудрые останутся здесь в надежде отстроить город, а потом наслаждаться покоем и благоденствием.
– Мы хотим, чтобы городом правил Король Бард! – закричали в ответ те, кто стоял поближе. – Хватит с нас старых скупцов и торговцев!
Остальные подхватили их крик, и эхо прокатилось по берегу:
– Да здравствует лучник, долой денежных мешков!
– Я не отрицаю заслуг Барда Лучника! – осторожно произнес глава города (ибо Бард теперь стоял рядом с ним). – Поистине, его имя должно занять самое почетное место в списке благодетелей Эсгарота. Он достоин того, чтобы о нем слагали бессмертные песни. Но почему, почему, о горожане, – тут он вскочил на ноги и возвысил голос, – почему вы во всем вините меня? За что вы хотите меня сместить? Подумайте, кто повинен в том, что дракон пробудился? Кого мы осыпали дорогими подарками? Кому оказали всемерную помощь? Кто заставил нас поверить в то, что старые песни правдивы и наши мечты начинают сбываться? Кто воспользовался нашим добросердечием и доверчивостью? И что же они послали вниз по реке вместо золота в награду за наше гостеприимство? Драконье пламя нам на погибель! С кого мы должны теперь требовать возмещения ущерба, чтобы помочь нашим вдовам и сиротам?
Как видите, глава города не случайно занимал свой высокий пост. Выслушав его речь, люди на какое-то время и думать забыли про нового короля и обратили свой гнев на Торина и Компанию. Со всех сторон послышались резкие негодующие выкрики, и многие из тех, кто не так давно громче всех пел старинные песни, теперь так же громко кричали, что гномы нарочно разбудили дракона и натравили его на город!
– Глупцы! – оборвал их Бард. – К чему тратить слова и гнев на этих несчастных! Они, несомненно, первыми погибли в огне еще до того, как Смауг напал на нас! – И в этот момент его сердце дрогнуло: он понял, что у великой сокровищницы Одинокой Горы теперь нет ни хранителя, ни хозяина, и умолк. Бард вспомнил слова главы города, подумал о возрожденном Дейле и представил себе, как зазвонят его золотые колокола, – если только ему удастся найти сподвижников!
Затем он заговорил снова:
– Сейчас не время ссориться или думать о грядущих переменах. Есть более важные дела. Пока я служу вам, мастер, – но потом, может, и правда, последую вашему совету и уйду на Север с теми, кто пожелает пойти со мной.
И Бард зашагал прочь и присоединился к тем, кто устраивал лагерь и старался помочь раненым и больным. Глава города проводил его хмурым взглядом и остался сидеть на земле. Он долго и напряженно размышлял, но не сказал почти ничего, только крикнул, чтобы ему принесли огня и еды.
Куда бы ни подходил Бард, повсюду он слышал разгоравшиеся, точно пожар, разговоры о несметных сокровищах, которые больше никто не охраняет. Люди надеялись, что скоро возместят все свои потери, обретут богатство и будут жить в роскоши, покупая товары с Юга, и приятные грезы помогли им скоротать эту горькую холодную ночь. Право же, хорошо, что им нашлось о чем помечтать, – ведь пока далеко не у всех была крыша над головой (глава города занял отдельный шалаш) и еды не хватало (даже глава города сидел впроголодь). Многие в эту ночь заболели от холода и горя и вскоре умерли, хотя при падении города не получили ни ран, ни ожогов, да и в последующие дни люди страдали от голода и болезней.
Тем временем Бард взял командование на себя и распоряжался всем по своему усмотрению, хотя всегда от имени главы города. Ему пришлось указывать озерным жителям, что нужно делать, заботиться о том, чтобы их защитить и построить жилье, поскольку зимние холода были уже у порога. Возможно, многие бы погибли этой зимой, если бы не подоспела помощь. Но помощь пришла вовремя, ибо Бард первым делом послал вестников в Мирквуд – просить Короля Эльфов прийти им на выручку, и гонцы Барда встретили войско эльфов на полпути, хотя минуло только три дня с тех пор, как был убит Смауг.
Король Эльфов получил вести о том, что произошло, от своих посланцев и от птиц, любивших лесной народ. Великое смятение охватило пернатых, обитавших в окрестностях Драконьей Пустоши. В воздухе закружились огромные стаи, быстрокрылые гонцы сновали по небу туда-сюда. По опушкам Мирквуда слышался щебет, клекот и пересвист. Новость разлетелась по всему лесу: «Смауг убит!» Перешептывались листья, настораживались чуткие уши. Еще до того, как Король Эльфов выступил походом вниз по реке, вести услышали далеко на западе, в сосновых лесах на склонах Туманных Гор. Беорн обдумывал их в своем бревенчатом доме, и гоблины собрались на совет у себя в подземельях.
– Боюсь, мы больше не услышим о Торине Дубовом Щите, – сказал король. – Уж лучше бы он оставался моим гостем. И все-таки, – добавил он, – нет худа без добра. – Ведь король тоже не забыл, что говорилось в легендах о баснословном богатстве Трора.
Вот почему посланцы Барда встретили Короля Эльфов, который вел на север большое войско лучников и копьеносцев, и вороньё летело за ним по пятам громадными стаями, думая, что начинается война, какой в здешних краях не бывало уже много веков.
Но, выслушав вестников, король сжалился над озерными жителями, поскольку он был повелителем доброго и великодушного народа, и сразу свернул и поспешил к Долгому Озеру, хотя раньше собирался направиться прямо к Горе. Эльфам пришлось идти через болота пешком, потому что на все войско у них не хватило плотов и лодок, однако съестные припасы и прочие необходимые вещи король послал вперед по реке. Впрочем, эльфы – легконогий народ, и хотя у них не было особого навыка ходить по коварным топким тропинкам, ведущим от Леса к Озеру, они одолели этот путь очень быстро. Всего через пять дней после того, как был убит Смауг, они вышли к берегам Озера и увидели разрушенный город. Как и следовало ожидать, их встретили с радостью. Люди Озера и глава города пообещали Королю Эльфов любое вознаграждение в обмен на помощь.