– Да, он убит, – сказал Роук. – Дрозд, да не выпадут никогда его перья, видел, как ему пришел конец, а Дрозду можно верить. Он видел, как Смог пал в битве с людьми из Эсгарота три ночи назад, когда всходила луна.
Торин не сразу успокоил гномов и заставил замолчать, чтобы дослушать старого ворона. Роук подробно рассказал о последнем налете Смога и о битве, а потом произнес:
– На этом радостные вести кончаются, о Торин Дубощит. Можешь без страха возвращаться к себе во дворец. Сокровище в данный момент принадлежит тебе, но знай: не только птицы слетаются к Горе. Весть о гибели стража сокровищ разнеслась далеко, а легенда о баснословном богатстве Трора за долгие годы не потускнела. Многие мечтают погреть руки на твоем золоте. Боевой отряд эльфов уже неподалеку, стервятники сопровождают их, надеясь поживиться. Люди с Озера обвиняют гномов в своих несчастьях, ведь дракон разрушил их город, оставил без жилья, у них много убитых, и они надеются восполнить потери за счет сокровища независимо от того, живы гномы или мертвы. Твоя мудрость подскажет тебе верное решение; но тринадцать – слишком малый остаток от великого рода Дарина, который жил здесь раньше, а теперь разбросан по свету. Послушай мой совет: не доверяй Градоправителю Эсгарота; но можешь верить его полководцу. Это он застрелил дракона из лука. Его зовут Бард, он из рода Гириона, который правил Дейлом. Человек он суровый, но прямой. Еще наступит мир между гномами, людьми и эльфами после долгой розни – но за этот мир тебе придется дорого заплатить. Я все сказал.
Торин разгневался.
– Благодарю за известия, Роук сын Карка. Ни ты, ни твои подданные не будут забыты нами. Но пока мы живы, ни воры, ни налетчики не получат нашего золота. Если хотите, чтобы наша благодарность была щедрее, принесите нам сведения обо всем, что происходит рядом. И еще я хочу просить тебя: если среди вас есть молодые птицы с сильными крыльями, пошли их к моим соплеменникам в Северные Горы, на восток и на запад, и пусть расскажут о нашей беде. Особенно важно, чтобы кто-нибудь долетел до моего двоюродного брата Даина в Железный Кряж, потому что у него много воинов и он живет ближе всех. Пусть поторопится!
– Я не знаю, правильно это или нет, – прокаркал Роук, – но постараюсь сделать все, что можно. И он медленно поднялся и улетел.
– Назад, во дворец, – возгласил Торин. – Теперь у нас очень мало времени.
– И еще меньше еды! – воскликнул Бильбо, всегда практичный в подобных вопросах.
Он-то считал, что раз дракон убит, значит Приключение, в общем, закончено (тут он как раз ошибался), и сейчас готов был отдать большую часть своей доли, чтобы все окончательно завершилось мирно, благополучно и поскорей.
– Назад, в Гору! – закричали гномы, будто не слыша его; пришлось подчиниться.
Вы уже знаете, что происходило за Озером, и догадываетесь, сколько времени было у гномов, чтобы подготовиться к отпору. Они еще раз проверили все входы и обнаружили, что открыты были лишь Главные Ворота, а все остальные оказались завалены или разбиты (Смог постарался), и от них не осталось и следа. Так что пришлось укреплять главный Вход и восстанавливать дорогу к нему. Орудий в пещере хранилось много, гномы по части подобных работ мастера, так что все было довольно быстро сделано, хотя трудиться пришлось в поте лица.
Пока они работали, вороны приносили им последние новости. Сначала они узнали, что Король эльфов повернул к Эсгароту, и обрадовались, что таким образом у них в запасе еще несколько дней.
Вдобавок у них чудом остались живы три лошадки, им сказали, что эти пони сейчас бродят по берегу реки Руны, недалеко от того места, где под тентом лежат запасы. Фили и Кили были посланы за едой и лошадьми, пока другие работали. Один из воронов взялся показать им дорогу.
Через четыре дня пришла весть, что объединенные силы Озерных жителей и Лесных эльфов направляются к Горе. Но это уже не обескуражило Отряд, потому что у них теперь была еда на несколько недель. (В основном, конечно, сухарник, который им страшно надоел, но сухарник лучше, чем ничего…)
Они успели заложить ворота стеной из крупных камней, правда, без раствора. В стене имелись бойницы, чтобы гномы могли наблюдать и стрелять, но входа в Гору больше не было. Сами они входили и выходили по веревочным лестницам и все необходимое тоже поднимали на веревках. Для выхода из Горы реки Руны сделали небольшую арку в новой стене, но перед стеной устроили широкий водоем до самого спуска, так что до входа теперь можно было добраться либо вплавь, либо по узкому карнизу, который шел по стене вправо, если смотреть изнутри. Лошадок они довели до ступеней за старым мостом, развьючили их и направили одних, без всадников, на юг, наказав вернуться к хозяевам.
Наконец настала ночь, когда вдали на юге загорелись огни, похоже, костры и факелы.
– Они пришли! – воскликнул Балин. – У них громадный лагерь. Наверное, они пришли в долину в сумерках, вдоль реки.
На рассвете к Горе подошел небольшой отряд, Из-за стены гномы видели, как воины дошагали до камней и стали медленно взбираться вверх. Среди них были вооруженные жители Озерного Города и эльфийские лучники. Вот уже первые из них вскарабкались на обломки скал и подошли к выходу реки из Горы.
Велико было их изумление при виде водоема и новой стены из тесаного камня вместо ворот!
Они стояли и переговаривались, показывая руками на стену, когда Торин окликнул их.
– Кто вы, – закричал он очень громко, – и почему пришли с оружием к воротам Торина сына Фрайна, Короля Подгорного? Что вам надо?
Но ему ничего не ответили. Некоторые тут же повернули обратно, остальные постояли, разглядывая ворота и укрепления, потом ушли. Днем они передвинули лагерь, расположив его между ближайшими к воротам отрогами Горы.
Скалы уже откликались эхом на отдаленные голоса, песни. Гномы различали звуки эльфийских арф и нежную музыку, от которой, казалось, ночь теплела и камни начинали источать запах весенних цветов.
Бильбо захотелось убежать из мрачной крепости, спуститься в лагерь и принять участке в веселом пиршестве у костров. Некоторые гномы помоложе тоже стали колебаться и бормотать, что они бы с удовольствием приняли таких гостей, как друзей… Но Торин их выругал.
После этого они сами принесли арфы и различные инструменты из подземелий и заиграли, чтобы смягчить его, но их песня была совсем не похожа на песни эльфов, а скорее напоминала то, что они пели в хоббичьей норке Бильбо давным-давно, когда только собирались путешествовать:
Король возвратился в старинный дворец;
Будь славен, наследник Подгорного трона!
Навеки избавился мир от дракона –
Всем недругам будет такой же конец!
Топор боевой заострен и суров,
Надежны ворота подземного дома,
И полнится храбростью сердце у гнома
От взгляда на клады в пещерах отцов!
Под молотов звоны в забытые дни
Здесь гномы трудились в таинственных норах.
В дела своих рук колдовские узоры
И тайные чары вплетали они.
Из звездных лучей ожерелья плели,
Короны, как гребни дракона, сверкали.
И арфы из золота сами играли –
Их струны смеяться и плакать могли.
Изгнанники-гномы, спешите скорей
И станьте опорой Подгорного трона!
Король, овладевший наследной короной,
Нуждается в помощи верных друзей!
Зовем соплеменников мы из-за гор:
Пещеры отбиты, ворота открыты.
И в сильной руке Короля Дубощита
Старинные клады горы Эребор!
Вернулся Король в обретенный дворец;
Будь славен, наследник Подгорного трона!
Навеки избавился мир от дракона –
Всем недругам будет такой же конец!»
Песня, похоже, утешила Торина: он повеселел, заулыбался и тут же стал прикидывать расстояние до Железного Кряжа и рассуждать о том, как скоро сможет Даин добраться до Одинокой Горы, если, получив известие, не мешкая, выступит в поход.
Но у Бильбо и от песни, и от таких разговоров сердце в пятки ушло: слишком воинственно все это звучало.
На следующее утро рано-рано группа копейщиков перешла реку и зашагала по долине. Под зеленым знаменем Короля эльфов и голубым знаменем Эсгарота воины подошли к стене, заменившей главный вход, и остановились. И снова Торин громким голосом спросил их из бойницы:
– Кто вы, пришедшие с оружием к воротам Торина сына Фрайна, Короля Подгорного?
На этот раз ему ответили. Вперед вышел высокий человек, темноволосый и смуглый, и прокричал:
– Привет тебе, Торин! Почему ты закрылся стеной от всех, как разбойник в своем логове? Мы еще не стали врагами и мы рады, что ты жив, ведь мы на это уже не надеялись. Мы пришли, думая, что здесь нет хозяина, а теперь, раз ты есть, нам надо переговорить.
– Кто ты и какова цель переговоров?
– Я Бард, моей рукой убит дракон и освобождено твое сокровище. Разве это не наше общее дело? Более того, я – законный наследник Гириона из Дейла, а у тебя в сокровищнице смешалось богатство гномов с достоянием горожан Дейла, которое украл старый Смог. Разве это не предмет для переговоров? Далее: в последней битве Смог разрушил жилища эсгаротцев, а я служу Правителю. Я буду говорить от его имени и спрошу тебя: имеешь ли ты сострадание к несчастьям и печалям его подданных? Они помогли тебе в твоей беде, а в ответ ты принес им разрушения, пусть непредвиденные.
Эти слова были произнесены гордо и мрачно, но в них заключалась правда. Бильбо думал, что Торин признает справедливость предъявленных требований. Разумеется, он не ждал, что кто-нибудь вспомнит, как именно он обнаружил слабое место дракона. Никто и не вспомнил. Но хоббит не учел силы золота, на котором столько лет сидел дракон, и его власти над сердцами гномов. Много часов провел Торин в сокровищнице в эти дни, и старая страсть снова окрепла в нем. Хотя он главным образом искал Аркенстон, взгляд его падал на многие другие чудесные вещи, которые там лежали, храня память о давних трудах и печалях его народа.