Служила она также тюрьмой. Поэтому Торина не слишком вежливо притащили в пещеру: эльфы не любят гномов и приняли Торина за врага. В древние дни они воевали с гномами, которых обвиняли в краже своих сокровищ. Справедливо будет отметить, что гномы рассказывали об этом совсем по-другому; они утверждали, что взяли только то, что им принадлежит; король эльфов попросил обработать золото и серебро, а потом отказался заплатить за работу. Действительно, если и была у короля эльфов слабость, то это страсть к сокровищам, особенно к серебру и к белым камням; и хотя сокровища его были велики, он всегда стремился к новым, потому что его сокровищница еще не была так богата, как у повелителей эльфов в старину. Его народ не добывал и не обрабатывал металлы и драгоценные камни, не занимался и торговлей или земледелием. Все это было хорошо известно каждому гному, хотя род Торина не имел никакого отношения к древнему спору, о котором я рассказал. Поэтому Торин рассердился на то, что его схватили, особенно когда на него наложили заклятие и он лишился чувств; к тому же он был намерен ни слова не говорить о золоте и драгоценностях, как ни будут у него выпытывать.
Король строго посмотрел на Торина, когда гнома привели к нему, и задал множество вопросов. Но Торин сказал только, что умирает с голоду.
– Почему ты и твои приближенные трижды нападали на нас во время пира? – спросил король.
– Мы не нападали, – ответил Торин. – Мы пришли попросить поесть, потому что очень проголодались.
– Где сейчас твои друзья и что они делают?
– Не знаю. Наверно, голодают в лесу.
– Что вы делали в лесу?
– Искали еду и питье, потому что очень голодны.
– Но что вообще привело вас в лес? – гневно спросил король.
Торин закрыл рот и больше не сказал ни слова.
– Хорошо! – сказал король. – Заприте его, и пусть сидит, пока не скажет правду, даже если придется подождать сто лет.
Эльфы заковали Торина, отвели в одну из внутренних пещер с прочной деревянной дверью и оставили там. Ему дали еды и питья – много, но не очень вкусно: эльфы не гоблины, они даже с худшими своими врагами, если удается их захватить, обращаются разумно. Гигантские пауки были единственными живыми существами, к которым они относились беспощадно.
И вот Торин лежал в королевской темнице. Поев хлеба с мясом и напившись, он стал думать, что случилось с его несчастными друзьями. Он очень скоро это узнал; но это и начало нового приключения, в котором хоббит снова докажет свою полезность, – в следующей главе.
Глава девятаяВ бочках на свободу
На следующий день после битвы с пауками Бильбо и гномы предприняли последнюю отчаянную попытку найти дорогу, прежде чем умрут от голода и жажды. Они с трудом встали и потащились в ту сторону, где, по мнению восьми из тринадцати, находилась тропа; но им так и не пришлось узнать, правы ли они. Лесной день снова сменился ночью, и вдруг вокруг, словно множество красных звезд, загорелись сотни факелов. Отовсюду показались лесные эльфы с натянутыми луками и с копьями и приказали гномам остановиться.
Нечего было и думать о сопротивлении. Даже если бы гномы не были в таком состоянии – они даже обрадовались, что их захватили, – маленькие ножи, единственное их оружие, были бы совершенно бесполезны против стрел эльфов, которые умеют в темноте попадать в птичий глаз. Поэтому они просто остановились, сели и стали ждать – все, кроме Бильбо, который сразу надел кольцо и быстро отошел в сторону. Поэтому когда эльфы выстроили гномов в ряд и пересчитали, хоббита они так и не обнаружили.
Они не слышали его шагов, не чувствовали, что он идет в стороне от света факелов вслед за пленниками, которых повели в лес. Всем гномам завязали глаза, но особой разницы это не составило: даже Бильбо, у которого глаза не были завязаны, не мог понять, куда они идут; и ни он, ни гномы не знали, с какого места начали путь. Бильбо с трудом следовал за факелами, потому что эльфы заставили гномов идти быстро, как только те могли, несмотря на их усталость и болезненное состояние. Король приказал торопиться. Внезапно факелы погасли, и хоббит едва успел догнать эльфов, которые начали переправляться через мост. Это тот самый мост, который пересекал реку у входа в королевскую пещеру. Под мостом текла вода, темная, стремительная, мощная; по ту сторону моста вход в огромную пещеру прикрывали крепкие ворота; вход в пещеру находился на крутом откосе, поросшем деревьями. Откос уходил в обе стороны. Огромные буки спускались к самой воде и даже росли из нее.
Эльфы провели пленников по мосту, а Бильбо не решался следовать за ними. Ему не понравился этот вход в пещеру, и он едва успел принять решение все-таки не покидать друзей и вбежал по пятам за последним эльфом, как огромные ворота со звоном закрылись.
Внутри проход был освещен красным светом факелов; вдоль стен стояли эльфийские стражники. Пленников вели длинными извилистыми переходами. Эти переходы были совсем не похожи на туннели гоблинов: гораздо уже, ближе к поверхности и полны свежим воздухом. В большом зале с колоннами, вырубленными из скалы, на троне из резного дерева сидел король эльфов. На голове у него была корона из ягод и красных листьев, потому что уже наступила осень. Весной он носит корону из лесных цветов. В руке он держал резной дубовый посох.
Пленников поставили перед ним; и хотя смотрел он на них мрачно, король приказал развязать пленников, потому что они выглядели усталыми и оборванными.
– Здесь нет надобности их связывать, – сказал король. – Те, кого привели сюда, не могут сбежать через волшебные ворота.
Долго и основательно расспрашивал он гномов об их делах, и куда они направлялись, и откуда шли, но узнал мало нового по сравнению с тем, что получил от Торина. Гномы были сердиты и мрачны, они даже не делали попыток отвечать вежливо.
– Что мы совершили, о король? – спросил Балин, старейший среди оставшихся. – Неужели преступление – заблудиться в лесу, испытывать голод и жажду, быть пойманными пауками? Может быть, пауки – твои домашние или ручные животные, если их смерть так тебя рассердила?
Такой вопрос, разумеется, еще больше разгневал короля, и он ответил:
– Преступление – приходить в мое королевство без разрешения. Разве вы забыли, что вы в моих владениях и пользуетесь дорогой, построенной моим народом? Разве не вы трижды нападали на мой народ, тревожили его в лесу и раздразнили пауков своим шумом и гамом? После всех этих тревог я имею право знать, что привело вас сюда, и, если вы мне не ответите немедленно, я продержу вас в темнице, пока вы не научитесь здравому смыслу и приличным манерам! – И он приказал развести гномов по отдельным камерам, дать им еды и питья, но не выпускать из темниц, пока они не захотят ему рассказать все, что он хочет знать. Но он им не сказал, что Торин тоже у него в плену. Обнаружил это Бильбо.
Бедный мистер Бэггинс – долго пришлось ему жить одному, постоянно прячась, не решаясь снять кольцо, не осмеливаясь уснуть, укрываясь в самых темных и далеких уголках. Чтобы чем-то заняться, он бродил по дворцу короля эльфов. Ворота закрывались волшебством, но ему иногда удавалось выскользнуть, если он действовал быстро. Время от времени отряды эльфов, иногда во главе с королем, выезжали на охоту или по другим делам в лес и в земли к востоку. И если Бильбо был достаточно проворен, он мог выйти за ними, хотя это всегда было опасно. Не раз он едва не застревал в воротах: они захлопывались, как только проходил последний эльф; очень близко подходить Бильбо не решался из-за тени, хотя она была тонкая и колеблющаяся, словно при свете факелов. Боялся он также, что на него могут наткнуться и обнаружить. А когда выходил, что случалось редко, ничего это ему не давало. Он не хотел бросать гномов, да и не знал, куда без них направиться. Угнаться за охотящимися эльфами он тоже не мог, поэтому лесные дороги оставались ему неведомы, и он только уныло бродил по окрестностям в лесу, боясь заблудиться, и поджидал возможности вернуться. Снаружи он голодал, потому что был никудышным охотником; а в пещерах ему удавалось прокормиться, крадя еду в кладовых или со столов, когда поблизости никого не было.
«Я как вор, который не может уйти, а должен ежедневно обкрадывать все тот же дом, – думал он. – Это самая несчастная и скучная часть этого несчастного, утомительного, неприятного приключения! Как бы я хотел снова оказаться в своей норе у камина при свете лампы!» Он также часто мечтал о том, что удастся призвать на помощь колдуна, но, конечно, это было совершенно невозможно; и вскоре понял, что если что-то и будет сделано, то только митером Бэггинсом, в одиночку и без посторонней помощи.
За одну-две недели такой жизни украдкой, наблюдая, следуя за стражниками, пользуясь всеми предоставившимися возможностями, он узнал, где содержат всех пленных. Разыскал все двенадцать камер в разных частях пещеры и вскоре уже легко в ней ориентировался. С удивлением узнал как-то из разговора стражников, что есть еще один пленник, которого держат в особо далеком и темном месте. Конечно, он сразу догадался, что это Торин; и немного погодя убедился, что догадка его верна. Наконец после многих попыток он дождался, когда никого поблизости не было, и перекинулся с предводителем гномов несколькими словами.
Торин был слишком несчастен, чтобы еще гневаться из-за своих бед, и начинал уже подумывать о том, чтобы рассказать королю все о сокровищах и поиске (это показывает, как он пал духом), когда услышал через замочную скважину голос Бильбо. Он с трудом поверил собственным ушам. Однако вскоре решил, что не ошибается, подошел к двери и долго шептался с хоббитом, стоявшим по ту сторону.
И Бильбо сумел передать остальным гномам послание Торина. Он сообщил им, что их предводитель близко, и передал приказ не раскрывать королю эльфов цели путешествия, пока не разрешит сам Торин. Теперь, узнав, как Бильбо освободил его товарищей от пауков, Торин снова приободрился и решил не обещать королю долю в сокровищах, чтобы выкупить себя, – пока не исчезнут все возможности для освобождения; то есть пока Замечательный Невидимка мистер Бэггинс (о котором тепер