– Я отнесу тебя в лагерь в долине, – сказал человек и легко поднял хоббита.
Человек шел быстро и уверенно. Вскоре Бильбо оказался перед шатром в Дейле; тут стоял Гандалв с рукой на перевязи. Даже колдун не избежал раны; во всем войске мало осталось не пострадавших.
Увидев Бильбо, Гандалв обрадовался.
– Бэггинс! – воскликнул Гандалв. – Вот так сюрприз! В конце концов все-таки жив – как я рад! Я уже начинал думать, что удача от тебя отвернулась. Ужасное дело, почти катастрофа. Но новости могут подождать. Идем! – сказал он серьезно. – Тебя зовут. – И он провел хоббита в шатер.
– Приветствую тебя, Торин! – сказал он, войдя. – Я привел его.
В шатре лежал израненный Торин Оукеншилд; рядом на полу лежали его изрубленные доспехи и топор с зазубринами. Когда Бильбо подошел, Торин посмотрел на него.
– Прощай, добрый вор, – сказал он. – Я ухожу в залы ожидания, где буду сидеть рядом со своими предками, пока не обновится мир. Я оставляю все золото и серебро и ухожу туда, где от него мало проку, поэтому я хочу проститься с тобой дружески. Я хочу взять назад свои слова и дела у Ворот.
Бильбо в горести склонился перед ним и встал на колени.
– Прощай, Король-под-Горой! – ответил он. – Горьким оказалось наше приключение, если оно так заканчивается; и никакие горы золота не возместят этой утраты. Но я рад, что делил с тобой опасности… это больше, чем заслуживает любой Бэггинс.
– Нет! – возразил Торин. – В тебе больше хорошего, чем ты думаешь, дитя доброго запада. В тебе смешались храбрость и мудрость. Если бы мы тоже ценили еду, веселье и песни больше золотых сокровищ, мир стал бы веселее. Но в печали или в веселье – я должен уходить. Прощай!
Бильбо отвернулся, отошел в сторону, сел, закутавшись в одеяло, и – хотите верьте, хотите нет – заплакал так сильно, что у него покраснели глаза и охрип голос. У него была добрая душа. И немало времени прошло, прежде чем он снова решился пошутить.
«Какое счастье, – сказал он наконец самому себе, – что я вовремя пришел в себя. Я хотел бы, чтобы Торин жил, но я рад, что мы расстались по-хорошему. Ты дурак, Бильбо Бэггинс; хорошенькую же кашу ты заварил с этим камнем; и вопреки всем твоим усилиям сохранить мир и покой, была битва, но, вероятно, меня в этом нельзя винить».
Все, что произошло после того, как его оглушило, Бильбо узнал позже; но новости принесли ему больше печали, чем радости, и приключение его утомило. Ему ужасно хотелось вернуться домой. Однако возвращение пришлось отложить, и поэтому я могу кое-что еще вам рассказать. Орлы давно заподозрили, что гоблины собираются выступить; от них невозможно было ничего скрыть в горах. Поэтому они собрались в больших количествах, и возглавил их Владыка Орлов из Туманных гор. Почуяв битву, они устремились к ней и прилетели как раз вовремя. Они прогнали гоблинов с горных склонов, сбрасывали их в пропасти, гнали их, кричащих и ошеломленных, вниз, к врагам. Вскоре они совсем очистили Одинокую Гору, и люди и эльфы с обеих сторон долины смогли наконец принять участие в битве внизу.
Но даже с приходом орлов на стороне гоблинов было численное превосходство. И в этот последний час появился сам Беорн – никто не знал, как и откуда. Он пришел один и в обличье медведя; и в гневе он, казалось, еще вырос и стал гигантом.
Рев его звучал барабанным боем и пушечными выстрелами; и он отбрасывал от себя волков и гоблинов, как солому или перья. Он напал с тыла и, как удар грома, прорвал круг гоблинов, осаждавших гномов. Гномы окружили своих предводителей и стояли на невысоком круглом холме. Торин упал, пронзенный копьями. Беорн поднял его и отнес подальше от схватки.
Но быстро вернулся, и гнев его удвоился, так что никто не мог ему противостоять, и никакое оружие не могло причинить ему вред. Он разбросал телохранителей, свалил на землю и растерзал самого Болга. Отчаяние охватило гоблинов, и они разбежались во всех направлениях. Но с приходом новой надежды их противники словно заново обрели силы и бросились в погоню и помешали уйти большинству гоблинов. Многих загнали в речку Бегущую, а тех, кто бежал на юг или на запад, преследовали в болотах у Лесной реки; здесь погибло большинство беглецов, а те, кто все-таки добрался до королевства эльфов, были убиты здесь или убежали в лишенный дорог Мерквуд. В песнях говорится, что в этот день погибли три четверти гоблинов севера, и на много лет в горах воцарился мир.
Победа была обеспечена еще до наступления ночи, но, когда Бильбо вернулся в лагерь, преследование продолжалось и в долине оставались только тяжелораненые.
– А где орлы? – спросил Бильбо у Гандалва в тот вечер, лежа закутанный во много теплых одеял.
– Некоторые охотятся, – ответил колдун, – но большинство вернулось в свои гнезда. Они не захотели здесь оставаться и улетели с рассветом. Дейн наградил их предводителя золотом и поклялся в вечной дружбе.
– Как жаль. То есть я хочу сказать, что хотел бы еще раз их повидать, – сонно сказал Бильбо. – Может, увижу их на обратном пути. Ведь я скоро пойду домой?
– Как только захочешь, – ответил колдун.
Но прошло несколько дней, прежде чем Бильбо смог пуститься в путь. Торина похоронили глубоко под Горой, и Бард положил ему на грудь Аркенстон.
На могилу король эльфов положил Оркрист, эльфийский меч, отобранный у Торина в плену. В песнях говорится, что этот меч светится в темноте, когда приближается враг, и поэтому крепость гномов нельзя захватить врасплох. Место Торина занял Дейн, сын Нейна; он стал Королем-под-Горой, и со временем вокруг его трона в древних залах собралось множество гномов. Из двенадцати спутников Торина осталось десять. Фили и Кили пали, защищая щитами и своим телом Торина, потому что он был старшим братом их матери. Остальные остались с Дейном, и Дейн по справедливости распорядился сокровищем.
Конечно, больше не было разговоров о делении сокровища на части: на Балина и Двалина, на Дори, и Нори, и Ори, и Ойна, и Глойна, и Бифура, и Бофура, и Бомбура – и на Бильбо. Но Барду отдали четырнадцатую часть золота и серебра, обработанного и нет; потому что Дейн сказал:
– Мы соблюдаем договор, заключенный мертвым, а ведь Аркенстон теперь у Торина.
Но даже четырнадцатая часть оказалась огромным богатством, больше, чем у многих королей смертных. Часть этого золота Бард отослал бургомистру Озерного города; он щедро наградил своих друзей и последователей. Королю эльфов он отдал изумруд Гириона, который вернул ему Дейн, – эльфы особенно любят такие драгоценности.
А Бильбо Бард сказал:
– Сокровище в такой же степени твое, как мое; впрочем, прежний договор утратил силу, потому что слишком многие внесли свой вклад в победу и оборону. И хотя ты согласен отказаться от своей награды, я хочу, чтобы не сбылись слова Торина, о которых он сам пожалел: что мы тебе ничего не дадим. Я богато награжу тебя.
– Вы очень добры, – ответил Бильбо. – Но для меня это облегчение. Я бы ни за что не добрался с сокровищами до дома, в пути меня бы ждали война и убийства. И не знаю, что бы я стал с ними делать дома. Я уверен, что в ваших руках они найдут лучшее применение.
В конце концов он согласился взять два небольших сундучка, один с серебром, другой с золотом, такого размера, чтобы можно было увезти на пони.
– С меня этого вполне достаточно, – сказал он.
Наконец пришло время прощаться с друзьями.
– Прощайте, Балин! – воскликнул Бильбо. – И прощайте, Двалин; прощайте, Дори, Нори, Ори, Ойн, Глойн, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть никогда не поредеют ваши бороды! – И повернувшись к Горе, он добавил: – Прощай, Торин Оукеншилд! Прощайте, Фили и Кили! Пусть память о вас никогда не угаснет!
Гномы низко поклонились перед своими Воротами, но слова застревали у них в горле.
– Прощай и удачи тебе везде и во всем! – сказал наконец Балин. – А если когда-нибудь навестишь нас опять, когда мы восстановим наши залы и снова сделаем их прекрасными, вот тогда мы устроим великолепный пир!
– А если вы будете проходить мимо, – ответил Бильбо, – входите не стучась! Чай в четыре; но я вам буду рад в любое время!
И он отвернулся.
Войско эльфов выступило; оно сильно поредело, но все же многие радовались, потому что теперь долгие годы на севере будет царить мир. Дракон умер, гоблины разгромлены, и эльфы мечтали об окончании зимы, о весне и радости.
Гандалв и Бильбо ехали за королем эльфов, рядом с ними шагал Беорн, снова в человеческом облике, он смеялся и всю дорогу пел громким голосом. Так они шли, пока не приблизились к границе Мерквуда, к северу от того места, где протекает Лесная река. Здесь они остановились, потому что колдун и Бильбо не хотели заходить в лес, хотя король приглашал их погостить в своем дворце. Они собирались пройти вдоль края леса и обогнуть его северный конец по пустынной местности, которая отделяет лес от Туманных гор. Дорога предстояла долгая и трудная, но теперь гоблины разбиты, и этот путь кажется более безопасным, чем по страшному лесу. Тем более что Беорн тоже собирался в ту сторону.
– Прощай, о король эльфов! – сказал Гандалв. – Пусть весел будет зеленый лес, пока мир еще молод! И веселья всему вашему народу!
– Прощай, о Гандалв! – ответил король. – Всегда появляйся там, где ты больше всего нужен и где тебя меньше всего ожидают! Чем чаще будешь ты появляться в моем дворце, тем больше буду я рад!
– Прошу вас, – сказал Бильбо, смущенно запинаясь, – принять этот дар! – И он протянул ожерелье из серебра с жемчугами, которое при расставании дал ему Дейн.
– Чем я заслужил такой дар, о хоббит? – спросил король.
– Ну… гм… я подумал, понимаете, – смущенно продолжал Бильбо, – что нужно… ну… как-то отплатить за ваше… гостеприимство. Я хочу сказать, что и у взломщика есть чувства. Я выпил немало вашего вина и съел много хлеба.
– Я принимаю твой дар, о Бильбо Великолепный! – серьезно ответил король. – И отныне ты будешь называться благословенным другом эльфов. Пусть никогда не уменьшается твоя тень (иначе тебе слишком легко будет красть)! Прощай!