— Что?
— Бандиты, Сэм, здесь стрелку забили. Так что нам с тобой сейчас лучше не рыпаться. Пришьют, как звать не спросят. Пересидим потихонечку, а потом деру…
— А как же тара? — мрачно спросил хобо, чувствуя коленями липкую жижу.
— Хрен с ней, с тарой твоей дурацкой. Живыми бы выбраться. Знаешь, братва, она такая — чуть что, за стволы хватается. Трах-бах-тарарах, один труп, второй, третий… Гора трупов!
В глазах дяди Сэма в это мгновение застыл ужас. Он обвел взглядом машины и сидящего рядом Хриплого, не в силах что-либо произнести.
— Сиди и не рыпайся, — Хриплый присел и, прислонившись плечом к бревну, принялся смотреть сквозь пелену зачинающегося дождя на шикарные машины, место которым уж точно не на помойке.
— Ствол проверил?
Сидящий по правую руку от водителя кивнул. Его большой палец уперся в изгиб предохранителя. Послышался щелчок.
— Я выйду первым. Все время следи за моими руками. Если я трижды сожму ладонь в кулак, доставай ствол и вали любого, кому сочтешь нужным вышибить мозги.
— А ты?
Водитель открыл бардачок, и достал из него старенький «Парабеллум»…
— Ого-о! Копия?
— Почему ты решил, что копия? — ответил водитель после непродолжительного молчания. Он еще немного помолчал, а потом буркнул: — Больше всего в оружии я ценю его принадлежность к истории. Что толку от какой-нибудь новенькой пукалки? А этот, — в тусклом свете мелькнул холодный металл «Парабеллума», — некогда принадлежал офицеру, служившему в «Освенциме». Он источает смерть за версту. Понимаешь?
Лицо парня приняло встревоженное выражение, но окутавшая его пелена беспокойства тут же исчезла…
— На стрелки лучше всего брать то оружие, при помощи которого кто-то кого-то уже отправлял на тот свет. Шансы с таким оружием резко возрастают.
— А-а, — парень немного оживился, хотя, не обратил никакого внимания на братву, переминающуюся с ноги на ногу перед «Мерседесом», — это как у Шайонов: съел сердце медведя, стал таким же, как медведь — сильным, съел сердце оленя — стал быстрым, проворным, как олень. Да?
— Примерно так. Ну, ладно хрен с этими Шайонами. С богом!
Водитель, прежде чем открыть дверь, перекрестился и трижды плюнул через левое плечо.
— Идем…
Хриплый осторожно выглянул из укрытия. Свет от фар немного потускнел в тот момент, когда перед «Паджеро» и «Мерсом» замелькали высокие тени.
— Начинается, — прошептал он, обернувшись, — ты, что… очумел совсем?..
Дядя Сэм, штаны которого промокли до нитки, вставал, отряхиваясь.
— Сейчас же пригнись, придурок!
— Президентов привезли? — сказал, вытирая ладонью губы, самый высокий из бандитов.
— Привезли, — водитель «Мерседеса» кивнул в сторону багажника, на дне которого покоился кейс, цвета полированной стали, — баксы здесь.
— Все о'к, приятель? Проверять не стоит?
— Твое право…
Высокий нагнувшись, заглянул внутрь багажника. Водитель тем временем пригладил волосы рассчитанным актерским жестом. Парень, стоящий у него за спиной, насторожился.
— Проверяй, не проверяй… У нас все точно, как в аптеке.
— Нет, братишка, — утробный голос бандита тонул в глубине багажника, — проверять не только можно, но и нужно. Тем более, если идет речь о бабле.
Воздух на пустыре стал густым от пелены дождя, который с минуты на минуту грозил превратиться в тропический ливень.
…послышался слабый хруст…
Водитель перевел взгляд на копошащегося в багажнике. У него из-за пояса выглядывала ручка полуавтоматического пистолета, судя по всему — девяти миллиметрового «Браунинга». Хорошая дурашка. С обоймой в тридцать патронов. С такими, как она просто так на стрелки не ездят…
— С президентами, — высокий бандит выпрямился, убрав правую руку за спину, — вроде бы все в норме. Не смухлевали, на сей раз.
Водитель незаметно сжал ладонь в кулак, что было сигналом для парня, стоящего у него за спиной.
— Ты хочешь сказать… — в это мгновение хруст повторился. Братва с той и с другой стороны посмотрела на сваленные у помойного бачка бревна.
— Не понял?.. — высокий рывком выдернул из багажника кейс. Ладонь водителя сию секунду повторно сжалась в кулак.
— Чего ты не понял?
— Вы что не одни здесь? — высокий подмигнул приятелям, и те полукругом обступили водителя и парня, приехавшего вместе с ним на стрелку. — С огнем играете. Крэзи, да?.. Не хорошо, не по понятиям это!
— Завалить их нахрен! — крикнул кто. — Маст дай, мадэ фака!
— В расход пидоров!
— Вот, бастард, шит!
При любых других обстоятельствах, водитель стремительным прыжком отпрыгнул бы в кусты и… Нате вам, уроды — пошел бы палить из «Парабеллума» направо-налево. Благо, старенький нацистский пистолет был надежным, как швейцарские котлы.[3] Но сейчас… Сейчас он был не один. За спиной стоял юнец, которого прикрепил к нему, так сказать «в подмастерья», босс. А слово босса — закон! Это водитель знал назубок. Да и жалко будет парня, если ему задарма какой-нибудь филер башку продырявит. Вот и стоит он теперь под прицелом четырех пистолетов, ловя лицом тусклый свет фар. Стоит и думает: сжать ладонь в кулак еще раз или нет?
— А, может быть, они сюда копов притащили, suck?
— Не-е, приятели, — произнес парень, — ума вам не занимать.
Высокий, прижав кейс к груди могучей рукой, шагнул в сторону бревен.
— Вот дерьмо! А мы сейчас это и проверим…
Хриплый едва не упал в обморок, заметив, как один из бандитов, прижимая к себе кейс, идет к их укрытию.
— Ма-а-ть, — он мощным ударом на полуобороте сбил дядю Сэма с ног. Тот, потеряв на мгновение равновесие, упал лицом в грязь. Вжав голову в плечи, Хриплый закричал, что было сил: — Справа тройка, слева вторая тройка. Сложите немедленно оружие! Сопротивление бесполезно!
Последняя фраза показалась Хриплому убийственной. Кто же так говорит? Кто?.. В кино разве что… Вот так бывает, отделишься от общества, от работы, так все напрочь и забудешь. Мать его в селезенку!
Водитель, чуя нутром, приближение смерти сжал ладонь в кулак, что явилось для парня, стоящего у него за спиной, сигналом к нападению. Первая пуля попала в бандита, стоящего справа. Он машинально прижал руки к изуродованному лицу и умер… Умер сразу, даже не успев пикнуть. Вторая пуля пронзила голову еще одного, когда тот прицелился водителю в живот. Развернувшись на месте, парень попытался поймать в прицеле третьего негодяя, но тот, ловко увернувшись, нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Через секунду по лицу парная потекла кровь. Водитель вскрикнул и схватился за пистолет…
— Вот свинство, — Хриплый в отчаянии шарил руками в полутьме, — эти сволочи сейчас перестреляют нас!
В горле у него совсем пересохло. Перед глазами стояло белое марево, виски пульсировали, а слова вылетали подобно выстрелам, которые он слышал словно гудки скрывающегося в предрассветном тумане теплохода. Он давно так себя не чувствовал. Скорее всего, с тех пор, как уволился из полиции.
— Бежим! — дядя Сэм дернул Хриплого за рукав.
— Куда? Говорил же тебе, идиоту: сиди тихо, как мышка. Кретин!
— Но… я… я…
— Молчи хотя бы теперь. Лучше дай мне что-нибудь тяжелое.
— Где же я найду что-нибудь тяжелое?
— Аа-й-й!
Хриплый, наконец-то нащупал нечто, похожее на огрызок трубы…
— Сэ-ээ-эм!
Открыв глаза, хобо увидел над собой покрывало неба, усыпанное тысячей звезд бриллиантового отлива.
— Жив хоть?
— Вроде да.
Сэм попытался встать, но больная нога… ныла так, что глаза на лоб вылезали. Ныла так, будто кто-то нанес на нее несколько глубоких порезов.
— Что с бандитами?..
Хриплый, поставив на землю ящик, сел.
— Нет их больше…
— Как это нет?
— А так, перестреляли друг друга. Никого кроме нас в живых не осталось, брат. — Хриплый протянул дяде Сэму бутылку с коротким горлышком: — На, пей.
— Кхм-м…
— Пей-пей. Это вискарь. Я нашел в джипе два пузыря. Этот твой, пей — полегчает.
Хобо крякнул и, оттолкнув от себя землю, сел.
— Дождь-то давно закончился?
— Да. Часа два прошло или чуть больше.
— Ого, это я столько времени провалялся?
Хриплый кивнул, откупоривая вторую бутылку «Джонни Уокера».
— Ты уверен, что бандиты друг друга перестреляли?
— Думаю, да.
— Что значит «думаю да»?.. — пробормотал, взъерошив волосы, Сэм.
— Видишь ли, — Хриплый потрогал рукой распухший глаз, — трупы я не видел, но… Уверен, что они перестреляли друг друга.
— Это как, — хобо поставил прямо в грязь бутылку с напитком, способным будоражить не только разум, но и душу, — трупы не видел, но они были? Так получается?..
Хриплый глотнул «Джонни Уокер».
— Именно так. Понимаешь, когда бандит с кейсом в руке шел к нам, на меня будто затмение нашло. Э-э… я вроде как даже сознание на какое-то время потерял. А когда пришел в себя, бандитов уже и след простыл.
— То есть их трупы… испарились?..
— Не знаю, — Хриплый сурово покосился на стоящую в грязи бутылку, — ты пей-пей, а то счастье свое клювом прощелкаешь.
Хриплый, поправив сумки, двинулся в направлении автомобилей. Дядя Сэм побрел вслед за ним. Они шли медленно, между помойкой и бревнами, не проронив и слова, покуда бывший детектив едва не уперся животом в тупую морду «Паджеро».
— Хриплый, — начал Сэм, — что-то мне слишком боязно. А вдруг кто-то из братков все же уцелел.
«Боже мой, — подумал он, глядя на своего покуда безмолвствующего спутника, — вроде чувствую, что храбрости ему не занимать, но… Какая-то безбашеннная эта храбрость. Как бы чего не вышло…»
— Не думаю, — Хриплый повернулся, вытянув руку вперед, — слишком много времени прошло с окончания перестрелки. Поверь мне, будучи копом я и не такие трахи-перетрахи видывал. Перегандобасили они друг дружку!
У дяди Сэма не было никаких сомнений в правдивости слов Хриплого. Он как никак несколько лет в полиции отработал.