Тут американец снова прервался на глоток виски, затем изучил карты, подумал и сделал ход.
— И вот лёгкая победа нам как раз не светит. Он обыграл нас с общественным одобрением здесь, а теперь он борется за контроль над вашей партией.
У толстяка от этих слов даже сигара из рук вывалилась.
— А это вам откуда известно? — завопил он. — Откуда⁈ Вам что, лично «Американец» докладывался?
— Нет, Пётр. Но я же здесь не сам по себе. Есть у нас люди в столицах. За последний месяц вдруг выяснилось, что там вербуют отдельных функционеров партии. Причем работают тонко и разнообразно. Кого-то немудряще подкупают, применяли и шантаж к тем, кто занимался чем-то неблаговидным. И откуда только раскопали, да так быстро? Третьих переманивали, предлагая карьерный рост или, напротив, место в Холдинге Воронцова, — тут американец изменил тон на глумливый, — где можно будет по-настоящему содействовать прогрессу. В общем, они начали собирать информацию о руководстве партии.
— Господи! — всплеснул руками Александр Иванович. — Ну а методы вербовки-то вам откуда известны?
— Видите ли, дорогой мой мистер Кротов, некоторые из тех, к кому подходили люди Воронцова, были за некоторое время до этого завербованы нами! — тут мистер Честней торжествующе усмехнулся. — И они побоялись не донести. И вам я это рассказываю не просто от нечего делать, а чтобы донести важную мысль. Скоро и вокруг вас начнутся шевеления. На вас будут собирать информацию, так что будьте осторожнее. Не дайте им посадить вас на крючок. Вы очень важны для нас!
Новая пауза, глоток виски и очередной ход
— К сожалению, вы ещё более важны для Воронцова.
— Не верю! Все эти столичные считают нас чем-то вроде медведей в берлогах! — с горечью выкрикнул толстячок. — Они могут прийти на нас поохотиться. Сгрести тут гигантский куш. Но никогда не посчитают равными.
— Именно. Они не предложат вам справедливой доли того куша, что собираются сгрести. И их надо заставить!
— Да что за куш, право слово? Для Воронцовых всё, что они тут могут поиметь — сущие копейки! — так же запальчиво произнёс секретарь, явно не замечая противоречия между своими двумя последними репликами, после чего дотянулся до графина с водкой, наполнил по чарке себе и руководителю, чокнулся с ними, после чего они залпом выпили.
Секретарь же продолжил воздерживаться от выпивки до конца игры.
— Господа, вы просто не в курсе того, почему меня сюда прислали. Нет, вы знаете цель, но о причинах мы пока не говорили.
Сэмюэл Честней допил остаток виски и снова наполнил стаканчик.
— Видите ли, ваш Воронцов выглядит королём делового мира. Его Торговые дома, предприятия и банки имеются по всему миру. И лишь немногие знают, что это — фикция. Вот уже два года, как все его предприятия в Европе превращаются в вывески. Им не принадлежат даже здания, в которых они находятся. Всё, всё господа продаётся, и тут же снова берётся в аренду. Склады и магазины полны товаров, работают заводы и фабрики, но на самом деле под залог этих активов уже набраны кредиты. — Американец оглядел ошарашенных известиями иркутян и продолжил: — Если бы не другие страны, можно было бы сказать, что Воронцов уже банкрот.
— Дру… — тут голос здоровяка дал петуха, он налил себе водки, выпил и продолжил: — какие другие страны?
— Правильный вопрос! Формально, для ближнего круга ваш «Американец» всё объясняет грядущей скорой войной в Европе. Дескать, страхуется от потерь. Но мой босс в это не верит. Анализ действий мистера Воронцова показывает, что все средства он вкладывает в Азию и Соединённые штаты.
— А в Россию?
— Здесь он тоже вкладывается в основном в «Русский Фронтир». В Восточную Сибирь, джентльмены. А это — Азия. И самый центр его вложений тут, в Иркутске!
— Вы не боитесь нам это рассказывать? — спросил толстяк подвыпившим голосом. — Ведь мы можем и с ним договориться, вы-то нам даже малой доли того куша не обещаете!
— Не боюсь, мистер Замятин! И даже не потому, что на каждого из вас у меня уже имеется крепкий «крючок», нет. Есть другие резоны.
Он снова сделал глоток виски.
— Во-первых, вам нечего ему предложить, кроме как «мы не будем мешать». А это — слабая ставка. Он просто вас сменит. И, судя по тому, что его агент, ну, этот журналист из Новониколаевска, который собирал материал для книги, прекратил тут вынюхивать, Воронцов даже не будет вам благодарен за предупреждение о врагах. Он уже знает, кто и как работает против него.
Секретарь при этих словах вздрогнул всем телом.
— Не бойтесь, мы вас защитим! — покровительственно произнёс американец. — Всё продумано! В понедельник вы получите телеграмму об учреждении Восточно-Сибирского комитета вашей партии. А через неделю-другую соберутся делегаты и проголосуют за вас. В результате на пять лет ваши места будут закреплены за вами. И снять вас смогут, только если всплывёт что-нибудь неблаговидное.
Он усмехнулся, намекая на что-то, известное ему и гостям и, выделяя интонацией, повторил строки из партийного Устава: «По дискредитирующим обстоятельствам».
Секретарь, плюнув на принципы, налил водки в стакан, предназначенный для чая, и торопливо, давясь, выпил как воду. Пётр Георгиевич втянул голову в плечи и смотрелся пришибленно.
— Вы сказали, «во-первых», мистер Честней! Есть и другие причины? — спросил предводитель прогрессистов, пытаясь выглядеть бесшабашно.
— Вторая причина в том, дорогие вы мои! — снова усмехнулся янки, явно имея в виду. Что дорого ему эти люди обходятся. — Что и сам Воронцов не получит ни цента. Не поделившись с моим боссом. Здесь строились и строятся производства, здесь будут добывать сырьё. Но источник денег будет там, где сидит покупатель. То есть в Северо-Американских Соединённых Штатах[125]. И если мы создадим ему «плохую прессу» там, то все его средства, вложенные в строительство здесь, будут потрачены напрасно.
Он тяжелым взглядом обвёл гостей.
— Теперь вы понимаете, что нам — именно нам всем — предстоит много работы? Наш противник показал, что бороться с ним непросто, но всё это время, пока он будет строить свой Русский Фронтир, мы будем создавать поводы, чтобы американская пресса вымазать его в грязи. Впрочем, господа, есть и хорошие новости. За более тяжёлый труд больше и платят! — и он раздал три конверта. — И давайте выпьем!
Глава 30
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…как-то, уже на второй год своего премьерства зазвал меня премьер Джугашвили к себе на ближнюю дачу, шашлыков поесть, о судьбах Родины пообщаться… Сначала-то речь зашла о своеобразном перемирии. Дескать, если я со всеми друзьями и единомышленниками не буду противостоять их коалиции социалистических партий, то и он не будет искать способов нарушить положение Конституции о 'территориях опережающего развития» и связанные с этим законы.
А там слово за слово… И вспомнили мы про мое противостояние с прогрессистами. И особенно — с их Восточно-Сибирским отделением. Иосиф Виссарионович тогда первым меня спросил: «А почему вы их просто не убили? Времена были горячие, и политические убийства были привычной частью применяемого арсенала. Так почему вы вместо этого их агитировали, перевербовывали, спорили с ними?»
Я тогда ответил, перефразировав ещё не написанную Толкиеном книгу: «Многие из живущих достойны смерти, и многие из умерших — жизни. Если ты не можешь возвращать жизнь, не спеши и отнимать!»[126]
Но сам задумался, а почему, действительно, мне этого даже не предлагал ни один из соратников? Ответ нашёл только один: они уже изучили мой стиль действий, и заметили, что даже из врагов я постепенно ухитряюсь получать партнёров…'
Турецкий фронт, аэродром километрах в тридцати от Чаталджанских высот, 4 ноября 1912 года, понедельник
— Значит так, братцы, слушайте сюда. Текущая ситуация простая. Во-первых, братья-славяне позавчера замкнули кольцо вокруг Адрианополя.
— А хвастались, что ещё пять дней тому назад! — саркастично заметил Володя Ленивцев.
— Ну, сам знаешь, как оно бывает. Одни воюют, другим выслужиться хочется. Но сейчас уже точно замкнули. Мне Тимоха Ефимов[127] подтвердил, он нынче над Адрианополем летает. Говорил, что своими глазами видел. И не просто кольцо замкнули, но и дековильку параллельно позициям протянули, «от железки до железки». Так что теперь и у нас с боеприпасами и снабжением получше будет. Не придётся по этой грязище непролазной телегами возить.
— А чего сразу нормальную дорогу не сделали?
— Умный больно? Там больше сотни вёрст получается! По этой грязюке да нормальную они месяц тянули бы! А так — за несколько дней управились. Начали-то ещё позавчера. Но для нас важно другое. Благо что теперь не предвидится проблем с подвозом боеприпасов, генерал Радко Дмитриев решил не стал дожидаться прибытия из Болгарии осадных орудий, подкреплений и боеприпасов, а с ходу взять первую линию Чаталджанских укреплений.
Кто-то из лётчиков присвистнул. Чаталджанские высоты были легендой в русской армии. Укрепления тут турки начали строить ещё до войны с Россией[128], а потом не раз усиливали и дополняли. Тянулась они от Чёрного до Мраморного моря вдоль восточного берега реки Карасу и включали в себя двадцать семь фортов и батарей.
Кроме того было еще шестнадцать полевых укреплений, восемь редутов на юге, и столько же — на севере. Каждому форту полагался гарнизон из четырёх дальнобойных орудий и пары рот пехоты.
Помимо этого их оснащали пулемётами, защищали фугасами, проволочными заграждениями и многочисленными рвами. В стратегически важных фортах имелись мощные орудийные установки, снаряды к которым автоматически подавались из казематов.
И на закуску, как говорится, турки перевезли сюда с Дарданелл электрические прожекторы и огромные береговые орудия.