— Завтра приедет, — ответила Элеонора, — так что увидишь. Надеюсь, завтра ты не уедешь?
— Я тоже на это надеюсь, — серьезно проговорил Викинг.
Вот так-то, — весело проговорил Олег. Пересчитав деньги, удивленно хмыкнул:
— Странно. Все целы.
— Топай, — хмуро посоветовал ему старший сержант, а то...
— Все, начальник, — усмехнулся Олег, — угрозы засунь в карман. Салют. — Вскинув руку, шагнул к выходу.
— Доиграешься, Страх, — буркнул дежурный капитан.
— Это смотря во что играть, — задержавшись на мгновение, бросил Олег. — И немаловажно — как, — многозначительно добавил он.
— Иди, умник, — презрительно улыбнулся старший сержант. Олег хотел еще что-то сказать, но сдержался и вышел.
— Так. — Остановившись у подъезда, достал сигареты. — Наверное, нужно Вальку навестить. Хотя нет, — тут же передумал он, — у нее сейчас настроение не то. Да и мне это не в жилу. Это Хват. — Перекатая желваки, прикурил. — Наводить разбор с ним — себе дороже выйдет. С Валькой расстался. Так что все побоку.
Правда, бабок осталось не так уж и много. Куда же двинуть? К Колобку? Он сейчас не примет. — Олег усмехнулся. — Так куда же?
— Эй, — услышал он голос. Повернувшись, увидел стоявшего с бутылкой пива Колобка. — Чего замер? — спросил тот. — От радости окаменел?
— Ты? — удивился Олег.
— Потопали. — Колобок протянул ему бутылку. — А то товарищи из ментовки узрят.
— Как узнал? — идя за ним и открывая бутылку, спросил Олег.
— Себостьянов позвонил, — буркнул Колобок. Подойдя к машине, открыл дверцу. — За телками поедем?
— Знаешь, — усаживаясь, криво улыбнулся Стахов, — сейчас никакого желания нет. Хочется пожрать да бухнуть. Может, потом...
— Тогда едем, а то потом придется по улицам мотаться.
— Имей в виду, — предостерег его Олег, — я уже на подсосе. Можно сказать, накатом иду.
— Понятно, — кивнул Колобок. — Мы с тобой неплохо загуляли. Но у меня сейчас бабки имеются. Одна работенка подвернулась.
— Тогда вперед, за женской половиной.
— Крученый ты стал, — заводя машину, сказал Колобок, — как поросячий член.
— Вот это да! — поразился Олег. — Игорек культурно-вежливым стал. Даже в поговорках не матерится.
— Хорош тебе, — тронув «Москвич», покосился на него Колобок.
— Что про Вальку слышно? — немного помолчав, решился спросить Олег.
— Хором ее отодрали, — зло сообщил Колобок. Притормаживая, повернулся к приятелю. — Ты разбор хочешь устроить?
— Не до того, — ответил Олег. — А ты что, — он посмотрел на Колобка, — знаешь, с кого спросить можно?
— В то, что ты Вальку с кем-то отодрал, никто и не верит. А вот кто ее на самом деле сделал... — Не договорив, пожал плечами.
— Мне эти разборы сейчас, — негромко проговорил Олег, — как собаке пятая нога.
— Так-то оно так, — не согласился Игорь, — но все-таки ты с Валькой...
— Хорош тебе! — не выдержал Олег. Бросив на него быстрый взгляд, Колобок счел за лучшее промолчать.
10
— Но я приехала из Москвы! — сердито говорила Зоя.
— Нам хоть из Парижа, — улыбнулся сидевший у двери в палату молодой мужчина. — Приказано никого не пускать.
— Я от ее матери, — вздохнула Зоя. — Вот. — Она вытащила из сумочки запечатанный конверт.
— Письмо можно, — кивнул мужчина, — передам.
— Куда мне обратиться? — убрав письмо в сумочку, тихо спросила она.
— Девушка, — уже раздраженно проговорил охранник, — давайте прекратим.
Во-первых, Розова чувствует себя очень плохо. Врачи запретили всякие разговоры с ней. Даже оперативникам не разрешили.
— Да, похоже, вы совсем недавно в милиции, — вздохнула Зоя.
— Это почему же ты так решила? — разозлился мужчина.
— Раз вы находитесь у палаты Розовой, значит, милиция охраняет ее. Вы сообщили мне о ее самочувствии. И даже о том, что из милиции с ней никто не говорил. — Мужчина поднялся и растерянно уставился на нее. — Представляете, что будет, — улыбнулась Зоя, — если я пойду в уголовный розыск и расскажу там все, что вы мне сказали.
— Это... — не зная, что и как говорить, он быстро посмотрел по сторонам. — Устал я, — признался он. — Сидишь здесь, как мумия. А эти больные, какие ходят, с расспросами да сочувствием лезут. — Вздохнув, махнул рукой. — Ладно. Ты вроде ничего, иди, только недолго, пока врачей нет. А то...
— Я очень быстро, — благодарно улыбнулась она и, подхватив набитую продуктами сумку, вошла в палату. Закрыв дверь, посмотрела на лежавшую на кровати женщину с забинтованным лицом. — Танька, — сказала Зоя, — кто же тебя так? — Подойдя, аккуратно приподняла простыню. Увидев перебинтованный живот и правую руку, горестно вздохнула.
— Зоя, — услышала она слабый голос.
— Танька, — радостно проговорила Зоя, — узнала. А я уже перепугалась.
— Как мама? — простонала Розова.
— Сейчас ничего, — немного помолчав, ответила Зоя, — а сначала... — Не договорив, махнула рукой. Затем начала вытаскивать из сумки продукты. — Вот это, — приподняв, показала двухлитровую банку огурцов, — Мария Андреевна дала, твои любимые, малосольные...
— Зойка, — всхлипнула Татьяна, — ты знаешь, что со мной сделали?
— Таня. — Зоя наклонилась над ней. — Все будет хорошо. Ты же сильная.
Все...
— Значит, не знаешь, — приглушенно всхлипнула Розова. И неожиданно тонко, пронзительно закричала.
— Танька, — испуганно, не зная, что делать, склонилась над ней Зоя.
Дверь распахнулась, и в палату вбежал милиционер. В его руке был пистолет.
— Руки! — воскликнул он.
— Да ты что! — не поворачиваясь, закричала Зоя. — Плохо ей! Зови кого-нибудь! Быстрее!
Сунув пистолет за пояс, милиционер бросился назад.
— Мне ногу отрежут, — сквозь тонкий плач расслышала Зоя.
— Да ты что?! — Наклонившись так, чтобы та видела, Зоя энергично затрясла головой. — Я разговаривала с врачом. Ничего подобного. Все будет хорошо.
— Правда? — прошептала Розова.
— Я когда-нибудь тебе врала? — сердито спросила Зоя. В открытую дверь быстро вошел пожилой мужчина в пенсне. Он хотел что-то сказать, но, услышав слова Зои о разговоре с врачом, кивнул, остановился и, протянув руку, задержал охранника.
— Все у тебя будет хорошо, — говорила Зоя. — А сейчас, — оглянувшись, она увидела врача и охранника, — мне пора. До свидания. — Она виновато улыбнулась и пошла из палаты.
— Подождите, — услышала она голос за спиной. Зоя повернулась и увидела вышедшего за ней врача.
— Извините, — не поднимая головы, виновато проговорила она. — Я...
— Спасибо, — негромко сказал тот.
Она удивленно подняла голову и растерянно посмотрела на него.
— У вашей подруги, — мягко взяв за локоть, он повел ее по коридору, — были надрезаны вены коленного сгиба. В кровь попала грязь, произошло заражение, Татьяна решила, что ногу ей ампутируют. Отказывается от лечения. Я хороший врач, но бывают случаи, когда очень нужна помощь больного. Надеюсь, ваши слова убедили ее и она поверит в свое выздоровление, а следовательно, и мне. Только извините, — улыбнулся он, — о разговоре с вами я как-то запамятовал.
— Я виновата, — снова смутилась Зоя, — но что мне оставалось делать?
— Вы поступили правильно, — сказал врач и обратился к охраннику:
— Эту девушку к больной пускать разрешено. Запишите, пожалуйста, это и для других дежурных.
— Ваше имя? — обратился к Зое тот. — Фамилия, отчество?
— Зоя Николаевна Барсукова. — Зоя протянула ему паспорт.
— Здорово, — войдя в палату, буркнул Горбун.
— Наконец-то, — сказал Иннокентий. — Тебе Катька передала, что я зову тебя?
— Катька? — удивленно спросил Горбун. — Да что-то говорила.
— Так какого черта не приходил?! — заорал Иннокентий.
— Вот что, Кешенька, — подойдя к кровати, сказал Горбун, — визжать на меня не надо, понял?
— Ладно. Я слышал твой разговор с Катькой. Что ты согласился работать на нее. — Не договорив, Иннокентий закашлялся.
— И что из этого? — пожал плечами Горбун. — Твоя сестра — довольно крутая бабеха. Муж у нее сам знаешь кто. Кстати, Арсен и послал меня помогать ей. Ну а если у нее здесь свои дела, то почему бы не помочь?
— Я заплачу тебе сколько захочешь, — торопливо проговорил Клин. — Надо убрать всех, кто был со мной.
«Желания братца и сестренки совпадают», — мысленно отметил Горбун, а вслух спросил:
— Чего ты боишься?
— Это не твое дело, — раздраженно бросил Иннокентий. — Если сделаешь то, о чем прошу, будешь иметь много денег. Ведь ты ни на кого конкретно не работаешь, у Арсена сейчас только потому, что...
— Давить на меня не надо, — покачал головой Горбун, — я этого терпеть не могу.
— Нужно убрать тех, — торопливо продолжил Клин, ухватившись руками за специальное кольцо и чуть приподнявшись, — кто был со мной. Потому что... — Не договорив, замычал от боли и рухнул на спину. Его лицо покрылось каплями пота.
«Угадал я, — подумал Горбун. — Кешка хапнул большие деньги. Или еще что-то. Так что нужно соглашаться. Хотя сначала следует разузнать все. Но тогда и его можно под сплав пустить». Он взглянул на скрипевшего зубами от боли Иннокентия.
— Позови медсестру, — промычал тот, — пусть обезболивающий укол сделает.
— Так это и я могу, — оскалился Горбун. Вытащив из широкого пояса одноразовый шприц и ампулу морфия, взглянул на Иннокентия.
— Быстрее, — простонал тот.
— Тебе-то, — подходя, как бы невзначай поинтересовался Горбун, — что колют?
— Анальгин, — выдохнул Иннокентий, — очень редко промедол. Или еще что-то. Помогает только на полчаса. Потом снова больно. Коли быстрее.
— Зачем ты Розову сделал? — протирая смоченной в спирте ваткой бицепс Иннокентия, безразлично спросил Горбун.
— Из-за Катьки. Да делай же ты.
— Лучше сестричку позову. — Убрав шприц и ампулу в широкий пояс, Горбун шагнул к двери.
— Сволочь, — промычал Иннокентий.
— Может, скажешь, — повернулся к нему Горбун, — что ты взял у Таракана?